Джон Толкин - Содружество кольца

Ступив, наконец, на твердую землю, он вздохнул с облегчением.

— Век живи, век учись, как говаривал мой Старик. Он, конечно, имел в виду огородничество, а не птичьи ночевки в гнездах и не паучье ползание по веревкам, — такой трюк даже мой дядя Энди не показывал!

Когда весь Отряд собрался на противоположном берегу Серебрянки, эльфы сразу отвязали две веревки и свернули их. Румил, оставшийся на том берегу, не стал переходить реку. Он вытянул назад третью веревку, смотал ее, повесил на плечо и, махнув рукой на прощанье, ушел назад к Нимродэли на свой пост.

— Ну вот, друзья, вы вошли в Наит, — сказал Халдир. — Его еще называют Лориэнский Клин, потому что эта земля имеет форму наконечника стрелы между Серебрянкой и Великим Андуином. Тайны Наита не положено открывать чужестранцам. Немногие были удостоены позволения ступить на этот берег… А теперь, как мы договаривались, я завяжу глаза гному Гимли. Остальные могут идти свободно до самого Игладила у слияния рек, где живет наше племя.

Гимли это предложение совсем не понравилось.

— Вы договаривались без меня, — сказал он. — Я не пойду с завязанными глазами, как пленник. Вслепую пусть ходят нищие обманщики! Мое племя не имело никаких дел со слугами Врага. Мы ничего плохого не сделали эльфам. Я такой же шпион, как Леголас или любой другой из нашего Отряда.

— Я не сомневаюсь в тебе, — ответил Халдир. — Но таков наш закон. Я его не устанавливал, и не мне его нарушать. Я и так много сделал, позволив тебе перейти Келебрант.

Гимли был упрям. Он расставил ноги и положил руку на топорище.

— Я пойду вперед с открытыми глазами, — сказал он, — или вернусь, и пусть меня убьют по дороге в родные края, где все знают мою честность и верность слову!

— Ты не можешь вернуться, — сурово сказал Халдир. — Раз уж ты дошел сюда, я должен доставить тебя Владыкам, они решат, отпустить тебя или задержать. Ты не перейдешь реку, здесь расставлены часовые, тебя пристрелят прежде, чем ты их увидишь.

Гимли выхватил топор из-за пояса. Халдир с братом натянули луки.

— Гром разрази этих твердолобых гномов! — сказал Леголас.

— Успокойся! — сказал Арагорн. — Пока Отряд веду я, и ты сделаешь то, что я скажу. — Потом он повернулся к Халдиру. — Несправедливо так выделять одного гнома из всех нас. Завяжи глаза всем, даже Леголасу. Так будет лучше, хотя затруднит и замедлит передвижение.

Гимли разразился хохотом.

— Ох, и веселая компания шутов получится! Может, Халдир еще поведет нас на веревке, как нищих слепцов, когда их много, а собака одна? Но мне в напарники с завязанными глазами хватило бы одного Леголаса!

— Я же эльф! — возмутился Леголас, разозлившись в свой черед. — И я среди своих!

— Ну, тогда покричим: «Гром разрази этих твердолобых эльфов!» — сказал Арагорн. — Надо поступать со всеми одинаково. Завязывай нам глаза, Халдир!

— Если будешь плохо нас вести, я потребую возмещения за каждый синяк и сбитый палец! — буркнул Гимли, когда ему надевали повязку.

— Требовать ничего не придется, — сказал Халдир. — Я сам вас поведу, а тропы у нас гладкие и прямые.

— Как все это нелепо! — сказал Леголас. — Мы все враги одного Врага, веселое солнце играет в золотых листьях, а я должен идти по Лесу как слепец!

— Это может казаться нелепым, — сказал Халдир. — В самом деле, злая воля Черного Властелина ни в чем так ясно не проявляется, как в его умении разделить нас и посеять недоверие среди тех, кто с ним борется. В мире почти не осталось верности и чести. Мало кому можно доверять за пределами Лотлориэна, разве что жителям Райвендела. Поэтому мы не имеем права рисковать покоем своей земли, поверив на слово. Наша земля стала островом в море бед, и мы чаще натягиваем тетиву луков, чем струны арф.

Нас долго защищали реки. Но теперь и на них надеяться нельзя. Тень доползла сюда и, окружив нас, продолжает двигаться к северу. Некоторые из нас заговорили об уходе, но, кажется, уже поздно. В горах к западу отсюда хозяйничает Зло; на востоке — незаселенные земли, по которым рыщут прислужники Саурона. Поговаривают, что уже нельзя свободно пройти на юг через Рохан, и что Враг стережет Устье Андуина. Даже если бы мы смогли добраться до Моря, там больше нет для нас убежища. Говорят, что далеко на северо-западе за страной невысокликов остались гавани Эльфов Высокого Рода. Наши Властители знают, где это, а я — нет.

— Ну вот, нас ты уже увидел, — сказал Мерри. Теперь додумывай остальное. На запад от моей страны, Хоббитшира, в самом деле есть эльфийская Гавань.

— Счастливый народ хоббиты! — воскликнул Халдир. — Живете так близко от Моря! Никто из моих соплеменников давным-давно там не бывал, память об этой Гавани сохранилась в песнях. Расскажи мне о ней по дороге!

— Да я ее сам не видел, — сказал Мерри. — Ни разу. Я впервые ушел из дому путешествовать, и если бы знал, на что похож окружающий мир, наверное, не решился бы на это.

— Даже ради того, чтобы увидеть дивный Лотлориэн? — спросил Халдир. — Мир полон опасностей, есть в нем темные места, но есть и прекрасное, и хотя во всех краях любовь теперь смешивается с горем, она от этого становится сильней.

Некоторые из нас поют, что Тень отступит и снова настанет мир. Но я не верю, что мир вокруг нас останется таким же, как был, и солнце будет светить, как раньше. Боюсь, что для нас, эльфов, наступивший мир окажется всего лишь краткой передышкой, во время которой мы сможем беспрепятственно пробраться к Морю и покинуть Средиземье навеки. А я так люблю Лотлориэн! Как жить в стране, где не растут мэллорны? Хотелось бы верить, что за Великим Морем они есть, но ни в одной песне об этом не поется.

Пока он так говорил, Отряд медленно шел по тропе. Халдир вел, второй эльф шел сзади. Земля под их ногами была ровной и гладкой. Привыкнув, они пошли уверенней, не боясь споткнуться или упасть. Из-за того, что глаза ему закрыли, Фродо заметил, как у него обострился слух и другие чувства. Он чувствовал запах деревьев и примятой травы, различал мелодии поющих птичьих голосов в небе. Когда они проходили по открытому месту, он чувствовал на руках и лице солнечное тепло.

Еще когда он ступил на другой берег Серебрянки, Фродо охватило новое чувство, которое становилось сильнее и отчетливее по мере того, как он шел в глубь Клина. Будто он прошел по мосту, перекинутому во времени, и теперь оказался в прадавнем несуществующем мире. В Райвенделе сохранялась память о прошлом, в Лориэне это прошлое само было живо. Здесь видели и знали Зло, здесь поселилась печаль, эльфы боялись окружающего мира и не верили ему; волки выли у окраин Золотого Леса — но над самим Лориэном Тени не было.

Весь день Отряд шел не останавливаясь. Наступил прохладный вечер, и они услышали шепот ветра в листьях, возвестивший, что ночь близко. Тогда они спокойно отдохнули и выспались прямо на земле, ничего не боясь. Их проводники не разрешили снимать повязки, поэтому на дерево они влезть не могли. Утром снова продолжали путь, шли без всякой спешки, в полдень остановились на отдых, и Фродо понял, что они вышли из-под деревьев. Он с удовольствием грелся на солнце, как вдруг услышал голоса со всех сторон.