Джон Толкин - Содружество кольца

— Долгие и утомительные, — подтвердил Гэндальф. — Зато с пользой. Во-первых, рассказ Голлума о том, как он потерял Кольцо, совпал с тем, что Бильбо нам сегодня впервые выложил открыто. Хотя для меня было важно не это, об этом я уже догадывался; важно то, что Кольцо Голлума было выловлено из Великой Реки у Ирисной Долины. И еще я узнал, что он владел им очень долго. Он смертен и должен был давно умереть, но прожил во много раз дольше, чем отпускается таким маленьким существам. Кольцо продлило ему жизнь; но такой властью обладают лишь Великие Кольца. Если тебе мало этого доказательства, Гальдор, есть еще одна возможность проверить.

Вы все видели круглое и гладкое колечко, но знаки, которые срисовал Исилдур, еще можно прочитать, если его подержать в огне, — хотя не у всех хватит на это силы воли. Я проделал так, и вот что я прочитал:

Голос мага изменился. Он вдруг стал зловещим, мощным, грубым, как неотесанный камень, — и потемнело в зале, будто подернулось тенью яркое солнце… Все вздрогнули, эльфы заткнули уши.

— Никогда и никто не осмеливался произносить слова на этом языке в Имладрисе, Гэндальф Серый! — проговорил Элронд, когда тень прошла и все перевели дыхание.

— И, надеюсь, никто больше не осмелится, — ответил Гэндальф. — Однако прощения я у тебя не прошу, досточтимый Элронд, ибо если вы все не хотите, чтобы этот язык проник вскоре во все уголки западного мира, — пока не поздно, отбросьте сомнения и поверьте, что Кольцо невысокликов — именно То, которое Мудрые назвали Сокровищем Тайной Мощи Врага. В нем заложена большая часть его древней силы. В Черные Годы эльфы-кузнецы Эрегиона впервые услышали страшные слова и поняли, что их предали:

Знайте, друзья, что от Голлума я узнал и многое другое. Он не хотел говорить, бормотал отрывочно и невнятно, но он, без сомнения, побывал в Мордоре, и там из него вытянули все, что он знал. Так что теперь Врагу известно, что Единое найдено, что оно долго находилось в Хоббитшире. Его слуги проследили путь Кольца почти до наших дверей, и он очень скоро узнает, — а может быть, уже узнал, — что оно здесь у нас.

Наступила тишина, потом молчание прервал Боромир.

— Ты говоришь, этот Голлум — мелочь? Маленький, но несет большую подлость? Что с ним стало? Какой приговор вы ему вынесли?

— Он всего лишь задержан и сидит под стражей, — ответил Арагорн. — Он и так много вытерпел. Его, без сомнения, сильно пытали, его сердце почернело от страха перед Сауроном. Но я доволен, что он сейчас под надежной охраной у Лихолесских эльфов. Его зловредность велика и придает ему силы, которые трудно даже представить, ведь на вид он худ и жалок. Если его отпустить, он много зла натворит. Я уверен, что из Мордора его выпустили не иначе как с лиходейским поручением.

— Увы! Увы! — вскричал Леголас, и красивое лицо эльфа исказилось от отчаяния. — Я должен немедленно все сказать. Я нес сюда плохие вести, но лишь сейчас понял, какими бедами для нас чревато случившееся. Смеагол, которого называют Голлумом, бежал!

— Бежал?! — воскликнул Арагорн. — Очень плохая новость. Боюсь, что мы все об этом горько пожалеем. Как же эльфы Трандуила его упустили?

— Не по недостатку бдительности, а, пожалуй, от избытка добросердечия, — сказал Леголас. — И мы подозреваем, что пленник получил помощь извне, а значит, о наших действиях Врагу известно больше, чем нам хотелось бы. По просьбе Гэндальфа мы добросовестно днем и ночью стерегли эту тварь, хотя нам было очень противно; но сам Гэндальф говорил, что можно все же надеяться на его исправление, и нам было жаль все время держать его в пещерных подвалах, где им снова овладевали собственные черные мысли.

— Со мной вы так не нежничали, — сказал Глоин, и глаза его сверкнули. Он вспомнил, как сам сидел в плену у Короля Эльфов в этих самых глубоких подвалах.

— Ну-ну, не перебивай! — вмешался Гэндальф. — То был результат досадного непонимания, добрый Глоин, и все давно улажено. Если эльфы и гномы начнут здесь вспоминать все свои ссоры и обиды, придется отменить Совет.

Глоин встал и поклонился, а Леголас продолжал:

— В хорошую погоду мы выводили Голлума через лес на поляну, где стояло высокое дерево отдельно от других, он любил на него залезать. Мы разрешали ему взбираться на верхние ветки, чтобы почувствовать свежий ветер, а сами ставили стражу внизу у ствола… В тот день он отказался слезать, когда его позвали, а стражники не захотели лезть за ним — он научился приклеиваться к веткам, вцепившись в них руками и ногами, так что не отдерешь, и они решили остаться под деревом до ночи. Летняя ночь выдалась безлунная и беззвездная, и на нас внезапно напали злобные орки. Мы довольно скоро прогнали злодеев, их было много, но они пришли с гор, и в лесу чувствовали себя неуверенно. После боя обнаружилось, что Голлума нет, а его охранники убиты или уведены в плен. Нам стало ясно, что напали они специально, чтобы его выручить, и что он об этом заранее знал. Как ему сообщили — неведомо. Он хитрый, а шпионов у Врага хватает. Зловредные твари, которых прогнали из Лихолесья в тот год, когда был убит Дракон, снова сползаются во множестве; только наше поселение от них свободно, а остальное Лихолесье опять пользуется дурной славой.

Голлума так и не поймали. Его следы смешались с орчьими и сначала шли в глубь леса, на юг. Потом мы их потеряли, и на этом прекратили погоню. Уже близко был Дол-Гулдур, это место плохое, мы туда не ходим.

— Ну что ж, бежал так бежал, — сказал Гэндальф. — У нас больше нет времени за ним гоняться. Значит, он будет творить, что хочет. И пока ни он, ни Властелин Мордора не знают, какую роль ему еще суждено сыграть.

— А теперь я отвечу на оставшиеся вопросы Гальдора, — продолжал маг. — Где Саруман и что бы он посоветовал? Об этом я должен рассказать подробно, ибо говорил пока только Элронду, да и то не все. А то, что вы узнаете, повлияет на ваше решение. Итак, переходим к последней на сегодняшний день главе Повести о Кольце.

— В конце июня я был в Хоббитшире, но тревога не покидала меня, и я направился к южным границам этой маленькой страны. Я предчувствовал опасность, знал, что она приближается, но что именно — не знал. Там до меня дошли вести о боях и поражениях в Гондоре, а когда я услышал о Черной Тени, сердце мое сжалось, как от холода. Однако встретил я лишь отдельных беженцев с юга. Мне показалось, что они боятся, но они не хотели об этом говорить. Я свернул на северо-восток и поехал по Зеленому Тракту. Недалеко от Пригорья на обочине дороги отдыхал путник. Его конь пасся рядом. Я узнал Радагаста Карего, который одно время жил в Розгобеле, на границе с Лихолесьем. Он тоже маг, как и я, но я его много лет не видел.