Джон Толкин - Содружество кольца

— Вы не донимаете, что вас ждет, — сказал Элронд. — Даже представить не можете.

— Так и Фродо не может, — сказал Гэндальф, неожиданно поддерживая Пипина. — И никто из нас ничего ясно себе не представляет. Если бы эти хоббиты понимали всю опасность, они бы побоялись выходить из дому. Но, наверное, все равно хотели бы идти и хотели бы не бояться, и им было бы стыдно и жалко себя. Я думаю, Элронд, в таком деле лучше понадеяться на их дружбу, чем на силу и мудрость. Даже великий эльфийский воин Глорфиндэл не сможет в одиночку взять Черную Крепость или силой пробиться к Ородруину.

— Ты говоришь убедительно, — сказал Элронд. — Но я в сомнении. Я предвижу, что Хоббитшир может скоро оказаться в опасности, и хотел послать этих двоих туда, чтобы они предупредили об этом свой народ и сделали все, что смогут. В любом случае, я считаю, что Перегрина Тука, как самого младшего, следует оставить. Не могу я послать его в такой поход, сердце противится.

— Тогда, господин Элронд, посади меня в тюрьму или свяжи и отправь домой в мешке, иначе я все равно убегу за Отрядом, — сказал Пин.

— Будь по-твоему, ты пойдешь, — сказал Элронд. — Итак, с Отрядом ясно. Через семь дней — в Поход!

Эльфы-кузнецы перековали меч Элендила и нанесли на его клинок красивый рисунок — семь звезд между убывающим Месяцем и лучистым Солнцем, — а над ним заклинательные руны, ибо пришло время Арагорну сыну Араторна идти на войну к границам Мордора. Светло сверкал Перекованный Меч, отражая днем горячее Солнце, а ночью — холодный свет Луны. И Арагорн дал ему новое имя — Андрил, Пламя Запада.

В эти последние дни Арагорн с Гэндальфом часто бродили по парку или сидели вдвоем, обсуждая предстоящий Поход, дорогу и возможные препятствия и опасности; они подолгу склонялись над картами и летописями, хранившимися в Доме Элронда. Фродо иногда присоединялся к ним, но поскольку целиком полагался на их мудрость и опыт, старался провести побольше времени с Бильбо.

Вечерами хоббиты приходили в Каминный Зал, где эльфы рассказывали им много разных легенд, и среди них — всю историю Берена, прекрасной Лютиэнь и великого сокровища — Сильмарила. Днем Мерри с Пипином обычно ходили гулять, а Фродо и Сэм сидели в маленькой комнатке у Бильбо. Бильбо читал им главы из своей Книги (которая никак не хотела заканчиваться), стихи или записывал с их слов приключения Фродо.

В последнее утро Фродо один пришел к Бильбо, и старый хоббит вдруг полез под кровать, выдвинул оттуда деревянный сундучок и стал в нем рыться.

— Здесь твой меч, — сказал он. — Только он сломался. Я взял его на сохранение, но забыл попросить кузнецов перековать его. Теперь уже поздно. Может быть, возьмешь мой?

Бильбо вытащил из сундучка короткий меч в потертых кожаных ножнах, вынул его, и хорошо отполированный клинок сверкнул холодным ясным блеском.

— Это Жало. Бери, если хочешь. Мне, наверное, оружие больше не понадобится.

И Бильбо почти без усилия вогнал меч глубоко в деревянную доску.

Фродо благодарно принял подарок.

— А вот еще! — сказал Бильбо, доставая небольшой, но увесистый сверток, замотанный в тряпку. Он развернул тряпку и вынул кольчужку из мелких колец, — переливаясь серебром, тонкая, гибкая, как полотно, холодная, как лёд, и крепкая, прочнее стали, она была украшена белыми самоцветами, а на поясе матово светились жемчужины и искрился горный хрусталь.

— Правда, красавица? — сказал Бильбо, поднося кольчугу к свету. — Она мне когда-то очень пригодилась. Это гномья кольчуга, подарок Торина. Я ее перед уходом из Хоббитшира взял из Музея в Мичел Делвинге и упаковал в дорогу с другими вещами. Я все взял с собой, что оставалось на память о том Путешествии. Кроме Кольца. Надевать я ее больше не собирался, да и не нужна она мне… Так, только посмотреть иногда. Она легкая, надень — и не почувствуешь.

— Да я в ней… вид у меня будет нелепый, — сказал Фродо.

— Вот-вот, когда-то и я сказал то же самое, — произнес Бильбо. — Но разве дело в том, как выглядеть? Ее можно носить под верхней одеждой. Надень-ка! Это будет наша тайна, никому не говори! А мне будет спокойнее знать, что она на тебе. Я думаю, что ее даже кинжалом Черного Всадника не пробьешь, — закончил он, понизив голос.

— Хорошо, возьму, — сказал Фродо.

Бильбо помог ему надеть кольчугу и прикрепить к блестящему поясу Жало, а сверху Фродо натянул видавшие виды старые штаны, рубаху и куртку.

— Ну вот, ты обыкновенный хоббит, — заметил Бильбо. — По виду не догадаешься, каков ты внутри! Теперь в добрый путь!.. — он отвернулся, посмотрел в окно и попытался запеть.

— Я тебе так благодарен за все это и за все, что ты раньше для меня сделал, — сказал Фродо. — Просто не знаю, что сказать.

— И не говори, — сказал старый хоббит, поворачиваясь и хлопая его по плечу. — Ой, тебя теперь не прошибешь, чуть руку не отбил! Но вот что: хоббиты должны держаться вместе и помогать друг другу, особенно Торбинсы. Обещай мне хорошо себя вести, не лезть на рожон и запоминать все новости, все старые песни и предания, которые услышишь… Я бы хотел еще одну Книгу написать, если доживу.

Он оборвал речь, отошел к окну и стал не то петь, не то говорить сам с собой:

Наступил холодный и хмурый декабрьский день. Порывистый восточный ветер гнул голые ветки деревьев и свистел в темных соснах на склонах холмов. Низкие рваные тучи быстро плыли над головой. Когда ранним вечером на землю спустились унылые серые тени, Отряд приготовился выступать. Они должны были выйти в сумерки, ибо Элронд советовал им идти большей частью под покровом ночи, особенно первое время, пока они не окажутся подальше от Райвендела.

— У слуг Саурона много глаз, — говорил он. — Я уверен, что до него уже дошли вести о неудаче Всадников, и он в ярости. Скоро в северных землях появятся новые соглядатаи — двуногие, четвероногие и крылатые. Не доверяйте даже открытому небу.

Оружие в дорогу взяли легкое, лишь для защиты, ибо больше надеялись на скрытность. У Арагорна был только Андрил, Бродяжник шел в выцветшей коричнево-зеленой одежде Следопыта. У Боромира был длинный меч, похожий на Андрил, но не такой именитый, и, кроме того, щит и боевой рог.