Барбара Сигел - Сага о копье: Омнибус. Том III

— Надо бы положить его на полку, чтобы малыши не достали. Он мне нравится. И тетя Чарти любит такие вещицы. Знаешь, всякие… — Он помолчал и весь сморщился, с трудом подбирая походящее слово. — Пустячки!

Гном осторожно установил кристалл на ладони и воззрился на свое отражение, дрожащее в мириадах мельчайших граней.

— Но если он волшебный, не стоит называть его пустячком, правда? У него должно быть специальное и важное название, вроде… Великая и Могущественная Сверкающая Жемчужина Старейшего Тана Черного Молота Четвертого. Интересно, кто делает такие вещицы? И сколько они стоят? Гаспар, что бы ты с ним сделал?

— Я скажу, что сделаю с тобой, если ты еще раз меня прервешь, глупый мелкий нейдар!

Гаспар сердито нахмурился. Гном, принадлежащий к почтенному торбардинскому клану Хайлар, значительно превосходил своего компаньона в обхвате, и кожа его была намного бледнее, поскольку в недрах Харолисовых гор он проводил больше времени, чем на их вершинах. Он напоминал старый кряжистый пень, а морщинистая кожа была точь-в-точь как шероховатая кора. Из-за сердитого выражения морщины вокруг глаз стали глубже.

— Двенадцать тысяч… Проклятие! Ты сбил меня со счета.

Гном раздраженно махнул мощной рукой и сбил несколько столбиков стальных монет, после чего последовала такая длинная цепочка ругательств, что он вынужден был остановиться и перевести дух.

— Посмотри, что ты наделал, ты… ты…

— Я не возражаю, если ты будешь называть меня по имени. Как тебе хорошо известно, меня зовут Скарн, Скарн Железный Череп из…

— Меня не интересует, из какого клана ты родом.

Юный нейдар обиженно прикусил нижнюю губу;

— Это весьма уважаемый клан.

— Дай сюда.

Гаспар уселся на пол, тяжело вздохнул и протянул руку. Его ладонь, покрытая застарелыми мозолями от работы в шахтах, все же ощутила прохладу кристалла, бережно переданного напарником. Тоненькие спирали приятно щекотали кожу.

— Я не знаю, что это и как оно действует, — проворчал он после минутного колебания.

Подобное признание расстроило Скарна еще больше.

— А как же, по-твоему, я должен его записать?

Гаспар пожал широченными плечами. От этого движения звякнули кольца металлической кольчуги, а свет нескольких десятков факелов, освещавших пещеру, заплясал на витках спиралей.

— Я думаю, его надо обозначить как безделушку.

— Побрякушку?

— Да, безделушку. Волшебные пустячки я всегда записываю как безделушки.

Нейдар низко склонился над расстеленным у ног пергаментом, окунул перо в большую бутыль с чернилами и вывел очередную строчку:

«Одна волшебная хрустальная побрякушка в форме жемчужины».

— А как ты думаешь, сколько она стоит? Я должен проставить приблизительную цену.

— Напиши «две тысячи», — авторитетно ответил старший гном. — Да, волшебная хрустальная игрушка стоимостью в две тысячи стальных монет.

— А откуда ты знаешь, что она волшебная? — не унимался Скарн.

— Бусинки мерцают. У нее волшебный вид. И от нее пахнет магией.

— Ну, ты достаточно опытен, чтобы лучше меня знать такие вещи. Тебе ведь, наверно, перевалило за две сотни? И борода у тебя стала серебристой, почти как кольчуга. — Лицо Гаспара помрачнело еще сильнее, но Скарн этого не замечал. — Скажи, как ты себя чувствуешь после двух сотен?

— Если хочешь, поставь три тысячи. Или четыре. Можешь написать одну тысячу. Я бы за нее не дал и куриного пера.

— Но мы должны все сделать правильно. Ты же знаешь, что может случиться, если мы ошибемся.

— Тогда остановись на двух тысячах, — простонал Гаспар. — Одна волшебная хрустальная безделушка в форме жемчужины стоимостью в две тысячи стальных монет. — Он потянул себя за седую бороду. — Может, мне самому надо было вести записи?

Нейдар тщательно вывел на пергаменте «две тысячи монет» и проговорил:

— Разве ты не помнишь, что уже пробовал вчера вечером? Ты сказал, твои пальцы слишком толсты для этого пера.

— Ну, может, тогда ты занялся бы пересчетом стальных монет. В Небесной Кузнице знают, что я по твоей вине сбился со счета. Ты все время мне мешаешь.

Скарн на мгновение задумался.

— Тебе надо складывать монеты в столбики по сотне, потом пересчитать столбики и умножить.

— Я как раз так и делал, — устало ответил Гаспар, показывая на стоящие вокруг стопки монет. — Но потом я потерял счет столбикам.

— Ох!

Молодой гном нахмурился и еще немного подумал.

— А как написать о возможностях хрустальной побрякушки? Функции вещей я тоже должен указывать.

— Можешь написать: «Заставляет нейдаров задавать слишком много вопросов».

Но Скарн занес в пергамент собственную версию: «Собирает пыль».

— Гаспар, когда же закончится эта инвентаризация? Здесь так много… так много…

— Сокровищ, — задумчиво закончил за него хайлар.

— Да, сокровищ.

Огромная пещера полностью была завалена сокровищами: монеты, драгоценные камни, ювелирные изделия, скульптуры, картины, вазы, статуи, редкие книги, мечи, щиты, всякое другое оружие, различные типы доспехов и множество предметов, которым гномы даже не могли сразу подобрать подходящие названия. На каменном полу не осталось свободного места. В неровном свете факелов все это сверкало и переливалось, зеркала, серебряные подносы и кристаллы отражали лучи и отбрасывали на стены радужные блики. Здесь были и редкие масла, и мази, и благовония, наполнявшие воздух ароматами сирени и корицы. Вдоль стен стояли тяжелые, окованные железом сундуки с массивными заржавевшими замками, ящики, до краев заполненные жемчугом и резными бляхами из слоновой кости, и кожаные сумки, неизвестно что таившие за своими раздутыми боками.

Скарн бережно положил кристалл в форме жемчужины на деревянный поднос и взял в руки вырезанную из черного дерева фигурку танцующего на волне дельфина.

— Эй, Гаспар, а это что такое?

— А это, определенно, пустячок. — Хайлар втянул носом воздух, чтобы не ошибиться. — Здесь нет ничего волшебного.

— Стоимость тридцать монет, — самостоятельно принял решение Скарн. — Это тоже понравилось бы тете Чарти. Как жаль, что я не могу ей подарить такой пустячок. И еще больше жаль, что все это не принадлежит нам.

Гаспар кивнул:

— Демонски жаль, что всем этим владеет проклятый…

— Дракон?

Слово прозвучало свистом чайника, слишком долго кипевшего на огне. Оно прилетело издалека, из отверстия, свидетельствующего о наличии обширного пещерного лабиринта. Затем показалась голова, вытянулась длинная шея, и наконец, весь дракон оказался в пещере.

Это была красная драконица, хотя и очень большая по сравнению с гномами, но не слишком рослая по драконьим меркам. Она была еще молода, и свет факелов отражался в ее блестящей чешуе, словно в лужицах свежей крови. На голове, напоминающей формой конский череп, торчали изящные светло-коричневые рожки. Глаза драконицы казались то черными, то темно-сапфировыми, в зависимости от настроения. Прекрасные белоснежные и очень острые зубы были выставлены на устрашение перепуганным гномам. Драконица спланировала вниз и приземлилась на груду монет и драгоценных камней, зашуршавших под когтистыми лапами. Длинный хвост дернулся из стороны в сторону и разбросал несколько золотых подсвечников и храмовых фиалов.