Александр Прозоров - Властелин булата

– Что же тебя остановило в этом истреблении?

Великанша ответила рыком ярости и убежала вслед за хозяйкой.

– Она перепилась красного вина, приняв его за кровь, – полушепотом поведал Измекил. – И заснула прямо во время битвы. А когда проспалась, то не смогла продолжить свое деяние из-за нестерпимого похмелья. Пользуясь этим, всемогущая Исида приручила ее, даровав исцеление.

– Вот и рассказывайте после этого о вреде алкоголя! – расхохоталась богиня смерти. – Вино и похмелье спасли человечество от тотального геноцида! Однако, Вик, как тебя угораздило запасть на этакое чудовище?! Не боишься, что Фригг тебя кастрирует, когда вернется?

– Моя возлюбленная Фригг меня всегда и во всем поддержит, – криво усмехнулся великий Один. – Ведь она моя жена и давала таковую клятву.

– Ты, главное, палку не перегибай! – посоветовала девушка.

– Я постараюсь, – кивнул бог войны. – Измекил, у тебя остался последний шанс! Готов ли ты принять наше покровительство или так и станешь чахнуть в темном храме, ожидая страшного суда и вечности Дуата?

– Я поклялся служить всемогущей Иси…

– Все ясно с тобой, зануда! – перебила его валькирия. – Оставайся лысым!

– Благодарю тебя, о великая, – почтительно поклонился в ответ юный жрец.

– Мои соболезнования!

Славяне покинули храм, миновали серебряные громадины, поднялись по длинной лестнице с широкими ступенями к храму Мудрости и Посвящения, заменяющему в величайшем святилище планеты ворота, и только снаружи, возле колесниц, великий Один спросил:

– Скажи, Ронан! Столь богатый выкуп, который я истребовал, утешит детей воды за слишком раннее отступление?

– Мы победили в трех великих битвах, повелитель, мы вдосталь развлеклись в покоренных городах, мы заслужили славу, – степенно ответил вождь из Толленза. – Если к этому добавить хорошую добычу, наши воины вернутся домой, прославляя твое имя. Мы восхищены твоей любовью и не станем ей препятствовать.

– Какой еще любовью? – удивленно остановился бог войны.

– Ну… Твое восхищение могучей Сехмет… – осторожно напомнил рыжий воин.

– А-а, дружище, – отмахнулся бог войны. – Как ты можешь верить тому, что твой воевода рассказывает врагам? Переговоры нужны для того, чтобы обманывать противника, а не просвещать его! Неужели ты и вправду решил, что я сомлел от этого когтистого гривастого чудовища?

– Но тогда… Зачем?

– Здешним богам незачем знать, почему мы так спешно уходим. Пусть считают, что все это случилось из-за моей полоумной страсти к женщине-львице. Тогда наш новый визит станет для них вдвойне неожиданней.

– Ты забываешь про их умение заглядывать в будущее, Вик! – покачала пальцем девушка.

– На всякое действие всегда найдется противодействие. Я что-нибудь придумаю.

– Но тогда почему мы уходим? – спросил Переслав, плечи которого выпирали далеко в стороны из-под куцей египетской туники.

– Наш общий друг Матвей все-таки смог сварить булатную сталь, – ответил великий Один. Прочитал недоумение в глазах славян и мотнул головой: – Ах да, вы же не знаете, что это такое! Ну так представьте себе копейные наконечники, которые не разбиваются при сильном ударе и не ломаются, воткнувшись в кость. Представьте себе топорики, которые с легкостью рубят кирасы, щиты и шапки. Представьте себе длинные ножи, которыми можно не только резать мясо и свежевать туши, но и пробивать насквозь тела врагов. Представьте себе броню, которую не способно повредить ни одно оружие мира. Вот что такое сталь! Если моя армия получит харалужное оружие, то каждый мой воин будет стоить десяти бойцов из иных народов, каждый дружинник станет равен богам. И тогда мы покорим весь этот мир!

– Любо! – обрадовались мужчины.

– Уходим-то мы почему? – зевнула валькирия. – Не вижу связи.

– Я хочу успеть к нашему другу до заморозков, Валька. Поэтому отсюда нужно отчалить пораньше. Наверстаем свое через год или два, когда вернемся с настоящим оружием, людьми железного века, а не племенами из неолита!

– Откуда? – не расслышал его рыжий воин.

– Издалека, Ронан, – не стал вдаваться в подробности бог войны, – издалека.

Славяне разошлись по колесницам, развернулись и стремительно умчались в богатый, несмотря ни на что, и обширный, зеленый Мемфис.

Этот день продолжился куда лучше, чем начинался. Во всяком случае, для бога войны. Дворец номарха города, куда верные соратники привезли великого Одина из святилища Мудрости и Посвящения, оказался просто сказочным уголком! Белоснежный дом, окруженный абрикосовым садом, в нескольких местах украшенным маленькими, в несколько шагов, прудиками с растущими в них лотосами; с легкими, увитыми виноградной лозой навесами перед входом в дом и по сторонам от него; с плетеной мебелью на выложенных мраморными плитами площадках. Но самым потрясающим во дворце оказался, конечно же, бассейн. С мозаичным дном, гранитными стенками, прозрачной водой…

Добавить сюда цветомузыку, караоке и шампанское – и полное ощущение, что ты вернулся в двадцать первый век!

Увы, но незваным гостям номарха пришлось ограничиться пивом и вином, жарким и сластями, и танцующими под собственное пение обнаженными невольницами.

Однако сейчас это было именно тем, чего так не хватало богу войны. Хотя бы один день полного покоя. Кресло на берегу бассейна, рядом только друзья, смех и песни, вкусная еда и сколько угодно пива…

К середине второго дня к причалам Мемфиса пришли обещанные всемогущей Исидой корабли. Шесть – сидящие глубоко в воде, один – качающийся с боку на бок, как поплавок. Однако дети воды на это долго смотреть не стали и очень быстро набили все трюмы приглянувшимся добром: котлами, подсвечниками, жаровнями и, конечно же, бочонками и кувшинами с пивом.

В вечерних сумерках из бассейна вышла могучая сероглазая женщина.

– Ты, как всегда, вовремя, моя возлюбленная супруга, – поднялся из кресла ей навстречу великий Один, взял руки в свои и поцеловал ладони, после чего обернул супругу в заранее приготовленную тогу, застегнул на шее драгоценное оплечье, сплетенное из тонкой золотой проволоки и осыпанное сверху пластинками из яшмы, сердолика, аметиста, малахита и агата и мелких сверкающих самоцветов крупной огранки между ними.

– Я вовремя, – согласилась повелительница воды и с чувством поцеловала мужа в губы.

Над Нилом тем временем заклубился туман, которому в этот раз уже ничто не мешало выползать на берег и просачиваться между домами. В этот туман со всех сторон входили веселые и хмельные мужчины, многие из которых вели с собой подружек или несли в заплечных мешках еще какую-то последнюю, слишком поздно замеченную добычу.

А когда первые солнечные лучи развеяли сие низкое белесое облако, флот северян уже исчез.