Борис Сапожников - Ultima Forsan

Де Бельзак прочёл над телами короткую молитву, после чего кивнул дону Бласко, и тот швырнул факел. Пламя мгновенно взметнулось к небесам. Жар заставил нас отступить на пару шагов, видимо, жидкость у Агирре была очень уж ядрёной, да и не пожалел он её для погребального костра. Пламя было сильным, и почти не давало дыма, а значит, на заставе нас вряд ли заметят. Нам это только на руку – объясняться с кантонскими стражами границы было бы неприятно и, хуже того, унизительно, особенно для преподобного де Бельзака, который руководил отрядом и ответственность лежала на нём.

Мы стояли у костра, пожирающего тела двух человек, и ни у кого не находилось сил, чтобы просто спросить: что же дальше?

Как ни странно, первым нарушил затянувшееся молчание дон Бласко.

- Что теперь, господа? – ни к кому не обращаясь, поинтересовался он. – Мы провалили порученную нам миссию, но сил у вас, преподобный, не достанет, чтобы водворить нас обратно в тюрьму.

При этом он как бы невзначай уронил правую ладонь на рукоять меча. Точно также поступил и Агирре. Взгляд баска мгновенно потерял всю насмешливость и стал ледяным – мы теперь вполне могли стать его врагами, а с врагами не то что не шутят, с ними не разговаривают.

- Вы вольны идти на все четыре стороны, - пожал плечами де Бельзак. – Не в моём праве задерживать вас и дальше. Коней и припасы можете взять, сколько вам нужно.

Дон Бласко удивлённо поглядел на него, но ничего говорить не стал. Он кивнул приятелю, и они вместе направились к лагерю, не дожидаясь, когда догорит погребальный костёр.

- А ты, Скрипач, куда теперь? – спросил де Бельзак. – Прости, но платы тебе уже не видать. Я вернусь к епископу, чтобы предстать перед его строгим судом, и тебе лучше со мной не идти.

- Это уж точно, - кивнул тот. – Но до моего родного Люцерна отсюда уже рукой подать, так что навещу своих, а там может и контракт какой-то подвернётся. Желаю тебе милости от епископа, - серьёзно произнёс он. – Ты хороший человек, и не твоя вина…

- Моя, - перебил его де Бельзак. – Mea maxima culpa. [38] Моя великая вина (лат.) И никакая, даже самая строгая епитимья, что может назначить мне епископ, не сравнится с муками моей души. Ничем мне не искупить своей вины.

Я не стал ничего говорить ему – сейчас ни одно слово не доберётся до убитого горем и раскаянием разума преподобного де Бельзака. Лучше оставить его одного. Пускай возвращается, и если епископ д’Абруаз разумный человек, он назначит ему достаточно строгую епитимью, чтобы раскаяние совсем не сгубило несчастного де Бельзака. Сейчас, наверное, лишь вера не даёт ему покончить с собой.

- Ну а ты, Рейнар? – спросил у меня де Бельзак.

- Продолжу своё путешествие, - сказал я в ответ. - Нам по пути до Люцерна, Скрипач, ты не будешь против моей компании в дороге?

- Такой хорошо вооружённый спутник лишним не будет, - произнёс Скрипач, покосившись на рукоять шестопёра. Он явно сам нацеливался взять его после гибели капитана Гальярди, но я его опередил. – Но всё же, что стряслось ночью? Как случилось, что ведьма на свободе, а эти двое перебили друг друга.

- Парня прикончила ведьма, - покачал головой я. – И теперь она сильнее, чем прежде, раз съела его сердце.

- Святый Боже на небесах, - перекрестился Скрипач, - да что же это такое делается…

- А что тут непонятного, - хохотнул проходивший мимо костра с набитым под завязку тюком Агирре, - парень прикончил капитана и выпустил ведьму. Ну а та его в благодарность и приголубила.

- А до нас чего не добралась тогда? – удивился Скрипач.

- Да, видать, Рейнар и вправду её пугал слишком сильно, вот и решила убраться от него подальше подобру-поздорову.

Тут он скорее всего был прав – ведьма, даже с силой, полученной из только что съеденного сердца парнишки, вряд ли знала, что делать со мной, и как противостоять моим проклятьям.

- Но почему вы решили, что именно юноша выпустил ведьму? – спросил у него де Бельзак.

- Не так всё было, - прервал не успевшего начать говорить Агирре дон Бласко. – По следам в грязи всё отлично видно. К ведьме рвался именно капитан Гальярди, видимо, не выдержали нервы и он решил прикончить её. Они долго топтались на месте, после капитан отошёл на пару шагов и вынул меч. Парень не хотел сражаться, капитан теснил его, и он упёрся спиной в клетку. Ведьма воспользовалась шансом и коснулась юнца.

Что было дальше, понятно и без объяснений. Ведьма легко подчинила себе парнишку, дав ему всего на пару мгновений силу и ловкость, в несколько раз превосходящие человеческие. Он прикончил капитана, и открыл клетку, а после ведьма, по образному выражению Агирре, его приголубила.

- Есть ещё три лошади, - отходя от догорающего костра, сказал нам со Скрипачом де Бельзак. – Возьмёте их?

- Да мне как-то пешим привычней, - пожал плечами арбалетчик. – За животиной этой ещё ухаживать надо, кормить опять же. Ну его… Мороки больше, чем пользы от них.

Я тоже отказался от лошади. Не вести же её в поводу, раз мой новый спутник так негативно настроен по отношению к верховым животным.

- Отведите тогда коней на заставу, - сказал де Бельзак. – Мне одной лошади хватит вполне, а тащить с собой целый табун смысла нет. Да и волки могут их перегрызть, разве за всеми разом уследишь.

Кастилец с баском уехали не прощаясь, ни один не обернулся к нам.

С преподобным де Бельзаком мы рассталась после короткого и не самого простого прощания. Скрипач только пожал ему руку, ничего не став говорить, я же не удержался.

- Не вини себя, де Бельзак, - я намерено опустил официальное обращение. – Не ты первый, не ты последний, кто не справился с порученной задачей. Переступи через это и живи дальше.

Он кивнул, ничего не сказав в ответ, и я не уверен, услышал ли он меня по-настоящему, или для него существовал лишь голос его горя и разочарования в самом себе.

Преподобный подтянул подпругу и быстро вскочил на коня. Он тоже не стал оглядываться.

Мы со Скрипачом собрали оставшихся лошадей – и верховых, и упряжных – погрузили на спину одной из них собранную палатку и направились к заставе. Палатка такого размера нам была без надобности, поэтому не сговариваясь, мы решили оставить её на заставе вместе с лошадьми, и пускай стражники сами решают, что с ней делать. Всю нужную поклажу мы распределили по заплечным мешкам.

Оба мы были достаточно опытными путешественниками, чтобы сборы не заняли много времени. Так что не прошло и часа, как мы подошли к деревянному форту, защищающему мост через Люцернское озеро. [39] Фирвальдште́тское озеро, реже — Люцернское озеро (нем. Vierwaldstättersee , озеро четырёх лесных кантонов) —озеро в центральной части Швейцарии.

Нас встретили привычно настороженно, и даже довольно приличная взятка в виде подаренного де Бельзаком имущества и коней, не особо повлияла на отношение к нам. Мрачноватые уроженцы кантонов даже на своего сородича Скрипача поглядывали с подозрением, а уж мне-то с моими татуировками по всему телу и вовсе досталось крепко. Всё время за моей спиной крутился тип с взведённым арбалетом, из такого даже с подрастянутой тетивой можно прикончить. Особенно с небольшого расстояния. Я старался не обращать на него внимания, старательно делая вид, что его не существует вовсе.