Андрей Попов - Кукольный загробный мир

— Асти! Очнись!

Он принялся ее трясти, но ее пластмассовое тело лишь гулко стучало о камни, не проявляя никакого собственного движения. Дыхание полностью отсутствовало.

— Фали!

Рядом лежащий Фалиил уткнулся лицом в землю, широко распластав руки — видать летел, заведомо обнимая свою смерть. Хариами перевернул его на спину и наконец-то прослезился:

— Что я наделал…

Авилекс лежал на боку, до сих пор не выпуская из рук эту никчемную шляпу. Его рот был слегка приоткрыт, глаза глядели на маленький кустарник, бессмысленно растущий у стены рва. Хара аккуратно повернул его, надел шляпу на голову и трепетным движением ладони закрыл ему веки.

— Эх, Ави, что ж за тайны ты с собой унес? Еще неизвестно кто из нас двоих больше виноват — я или ты… Будь проклято мое любопытство! Будь проклят этот дворец! Я убью Юстинду! Не знаю как, но убью!

Раюл и Ханниол лежали почти в обнимку, как друзья-акробаты, только что исполнившие под куполом неудачный номер. Увы, по-настоящему друзьями их вряд ли назовешь: не были они одинаковыми ни по характеру, ни по внешности. Раюл белобрысый весельчак, Хан — рыжий мечтатель. Таких разных смерть почему-то объединила вместе. Пять длинных узоров судьбы здесь, на дне оврага, сходились в общей точке. И надо же: на лице Раюла до сих пор присутствовала улыбка! Иронизировать над собственной кончиной — это, наверное, настоящий вызов фатуму.

Хариами долго брел по лесу, не обращая никакого внимания на его бесчувственные краски. Время шло. Свечи поочередно гасли, а по утрам дружно загорались. Согласно какой-то глупой легенде, это происходит потому, что некая невидимая рука их вечерами тушит, а потом зажигает вновь. Была ли легенда записана в свитках у Авилекса или ее кто другой сочинил — какая теперь разница?.. Как только наступала ночь, он проваливался в спасительный сон, расположившись на мягкой траве у какого-нибудь дерева, а как только агрессивные лучи света выводили его из забвения, он уныло двигался дальше. Реку переплывал на плоту, по свежим бревнам сразу сообразив, кем он недавно построен. За время надводного путешествия к нему на бревна случайно выбросились две парафиновые рыбы, они беспомощно шевелили плавниками, глотали маленькими ртами воздух и никак не могли надышаться. Для них воздух — что-то типа абсолютной пустоты, как для нас безымянное пространство. Хара небрежным движением скинул их обратно в реку. Одно небрежное движение — и спасение сразу двух жизней.

После бесконечных скитаний, когда он оказался снова на своей поляне, то долгое время на знал как начать разговор. Слово «смерть» даже не хотелось произносить. Анфиона с ее подругой Винцелой первыми подбежали к нему и радостными голосами принялись расспрашивать что да как.

— Представляешь, мы тебя уже погибшим считали, — скороговоркой произнесла Вина, — Авилекс говорил, что ты свихнулся и решил перелезть через непреодолимые скалы. Представляешь?

— Авилекс оказался прав… я полностью свихнулся… я совершил чудовищную ошибку… — Хариами опустил взор в траву и обхватил руками голову. Сквозь пальцы торчали его малиновые пучки волос, а он все думал: «как сказать? как сказать?»

По поляне беззаботно прыгал Тот-Кто-Из-Соломы, его ноги-метелочки с легкостью пружинили от любой поверхности. Кошастый, важно поднимая мохнатые лапы, вышагивал следом.

— Часы на экспоненте без перебоев теперь работают? — спросил Хара лишь для того, чтобы этим бессмысленным вопросом как-то оттянуть трагический миг.

— Без проблем! — весело пролепетала Анфиона, — ты сам-то как? Кстати, не видел наших пропавших приятелей? Ушли куда-то и несколько дней не возвращаются. Не заблудились ли случаем?

Вот подошли еще три подруги: Леафани, Клэйнис и Таурья. Далее приблизился Исмирал в своем бессменном коричневом комбинезоне да перчатках с широкими раструбами. Его недовершенная ракета гордо возвышалась над всеми постройками внутри Восемнадцатиугольника. Потом появился Ингустин, он только что прибыл с запада, целыми часами рассказывая о будущей красоте возводимого там города, а в конце любого рассказа не забывал добавить: «я тоже в этом поучаствовал» Когда же подошел Ахтиней и спросил:

— Авилекса не встречал? Он нам очень нужен!

Хариами дальше не выдержал, из его глаз покатились слезы:

— Авилекс, Астемида, Ханниол, Фалиил, Раюл… их больше нет. Они мертвы.

— Как это? — Ингустин поначалу не смог испытать ожидаемый шок или хотя бы огорчиться. Вопрос был задан небрежно, с некой иронией, так как Ин был уверен, что это бред. Хара, кажется, на самом деле свихнулся.

Хариами решил как можно скорей поведать о всех последних событиях, да снять наконец камень с души — вернее, переложить часть его тяжести на остальных. Он скрипя сердцем коротко описал, что произошло, при этом даже не стараясь выставить Страшную куклу в качестве злодейки. В его повествовании она выглядела как тронувшаяся умом жертва обстоятельств. Весь удар он взял на себя, несколько раз повторив:

— Это я во всем виноват, я во всем виноват…

Тишина беззвучным грохотом опустилась на поляну… Даже кошастый с Плетенкой перестали играть, задумчиво посмотрев в сторону собравшихся.

— Мы раньше никогда не видели, как куклы умирают… — тихо прошептала Анфиона.

Массовых слез и рыданий не последовало, но все отрешенно посмотрели друг на друга, боясь задавать какие-то наводящие вопросы, боясь, что неаккуратный вопрос может всколыхнуть новые затаенные ужасы. Винцела лишь непонимающе хлопала глазами, несколько раз открывала рот, но не издала ни звука. Ингустин закрыл лицо руками и полностью ушел внутрь себя. Три подруги — Леафани, Клэйнис и Таурья — принялись тихо перешептываться.

— Что же теперь делать? — Ахтиней вмиг забыл о недавней находке. Шкатулка с загадочным глазом теперь оказалась не важнее пустого места.

Хариами присел на один из пней:

— Послушай, Исмир, у тебя же на ходу та телега, что ты делал?

Исмирал кивнул головой, механически отвечая:

— Там нечему ломаться, два колеса да простой ящик.

— Я возьму с собой… да вот хотя бы Ахтинея, мы вдвоем перевезем их тела сюда, на поляну. А вы просто ждите, что еще остается? И займемся мы этим прямо сейчас. Ахтиней, пошли…

Оба удалились, прихватив с собой неуклюжую деревянную конструкцию.

Те, кто остались, долгое время разговаривали шепотом, любой громкий голос теперь почему-то пугал. Винцела медленно произнесла:

— Надо бы сообщить Гимземину.

Ингустин скривил неприятную гримасу:

— Кому?.. Вы же знаете, что ему на всех нас плевать!

— И тем не менее.

Вина, ни кого больше ни о чем не спрашивая, быстро зашагала в сторону севера.