Пол Андерсон - Демон острова Скаттери

К чему торопиться? Завтра день отдыха. Пусть она поспит.

Насладившись близостью ее тела, он поднялся, собрал одежду, которую она бросила в беспорядке, и повесил на крюк у огня, чтобы просохла. Набросив на плечи плащ, Халдор откинул полог. Он прошел к тлеющему костру и взял уголь, чтобы разжечь жаровню. В шатре у него всегда были пища и вино – ведь ему приходилось принимать гостей. Он нарезал мясо и стал жарить его на углях.

Запах разбудил Бриджит. Она села на постели. Нежно-розовые груди с темными сосками как будто разогнали полумрак. Короткая каштановая прядь упала на лоб.

– С добрым утром! – приветствовал ее Халдор. – Ты, должно быть, проголодалась. Позавтракай.

Она улыбнулась, а затем, когда полностью отошла от сна, насторожилась.

– Не бойся. – Халдор положил мясо на блюдо и сел на край постели. Его пальцы погладили щеку девушки, а затем приподняли ее голову за подбородок, чтобы были видны глаза. – Ты хорошо служишь мне.

Она поморщилась.

– Но я мало получаю за это.

– Ты будешь свободна, я же сказал. И, если захочешь, вернешься к отцу. И, может быть, мы заключим союз, который послужит тебе защитой. Но если… – Халдор помолчал несколько секунд. – В противном случае тебе лучше… – Он замолчал. – Об этом потом. Ешь.

Она увидела, что он приготовил, и крайне удивилась.

– Ты это сделал для меня?

Он кивнул.

Пища и вино ударили в голову Бриджит. Все-таки она была ужасно голодна. Съев мясо и даже обглодав кости, она откинулась на подушки и быстро сказала:

– Халдор, ты поклялся не причинять мне вреда. А как относительно ребенка?

– Что? – изумился он.

Она медленно улыбнулась:

– А ты не заметил? А еще семейный человек. Я жду ребенка.

«Мой, Ранульфа или кого-нибудь из тех шестерых?» – пронеслось в голове Халдора.

– Я… я ничего не смогу сделать для него, если ты останешься здесь.

И тут же – о, как она прекрасна! – он горячо заговорил:

– Но, Бриджит, если ты поедешь со мной в Норвегию, я признаю его своим. И потом у нас еще будут дети – и дочери, и сыновья. По законам нашей страны побочные дети имеют такие же права, как и законные. И жена моя будет только рада новым доскам в стенах нашего дома.

«О, у меня голова идет кругом», – подумал он.

– Ты предлагаешь мне больше, чем Господь, – слабо отозвалась она.

Халдор сбросил плащ и приблизился к ней. Она не оцепенела в ожидании новых страданий, но протянула к нему руки, обвила его шею. И Халдор, вспомнив, что он ни разу не смог подарить ей высшего наслаждения, на этот раз вошел в нее медленно и нежно, забыв о себе ради удовольствия девушки. И когда наконец из его груди вырвался крик, она вскрикнула тоже.

Бриджит вскрикнула не потому, что ей было тяжело под Халдором. Она дрожала и прижимала его к себе. Так вот это чудесное ощущение, которого она поклялась не испытывать никогда! Теперь все ее клятвы разлетелись вдребезги.

Он приподнялся на локтях, стараясь не причинить ей боль, а затем медленно соскользнул с нее. Бриджит прильнула к нему, обхватив его руками. Она боролась со сном, хотела сказать что-то, но зрение ее затуманилось, и она не смогла вымолвить ни слова. После ночного бдения в холодной часовне вино одурманило ее. Халдор дышал влажным теплом в лицо, и она уснула. Проснулась… сколько же прошло времени? Халдор полусидел, рассматривая ее. В сумраке она не могла разглядеть выражения его лица.

Значит, она нашла свою радость не в объятиях живого бога! Укоры совести терзали ее гораздо меньше, чем она ожидала. Но о чем размышляет Халдор? Она покраснела и спрятала лицо в мехах.

Халдор протянул руку и коснулся ее щеки ладонью – грубой и шершавой от весел, канатов, рукояти меча. Но прикосновение было очень нежным и ласковым.

– Бриджит, Бриджит. – Его ладонь погладила волосы. – Радость пришла к тебе. Тебе уже никогда не быть монахиней.

Она осмелилась поднять на него глаза. Лоб его собрался морщинами. Он наклонился к ней. Бриджит протянула к нему руки и заметила, что они дрожат.

– Халдор…

Она забыла, что хотела сказать, – на улице поднялся шум. Кричали по-норвежски, и Бриджит не понимала ни слова. Но Халдор выругался, вскочил с постели, набросил плащ и выскочил из шатра.

Плохие новости, Бриджит была уверена в этом. Она медленно оделась и вышла.

На берегу собралась группа людей. Они смотрели куда-то вдаль. В тумане над водой виднелась голова человека. Тот плыл медленно, и течение уносило его к морю. Наконец голова скрылась под водой, снова появилась, снова скрылась и больше не показывалась.

Бриджит бросилась бежать. Халдор стоял. Его плащ хлопал на сыром ветру. Два человека что-то говорили, показывая то на реку, то на часовню. Халдор угрюмо слушал их. Они показали на один из кораблей.

– Нет, – сказал он. Потом повернулся, увидел Бриджит, подошел к ней и положил руку ей на плечо. – Это был священник, Имон, – сказал он на ее языке.

Имон? Бриджит вспомнила, что оставила его распростертым в отчаянии на холодном полу часовни. Она по доброй воле покинула его, ушла в шатер Халдора, в его теплую постель, приняла его плотскую любовь и испытала от этого преступное наслаждение. Она должна была молиться за душу Имона. Но может быть, теперь ее молитвы – святотатство?

– Он выбежал из часовни, крича, как сумасшедший, и бросился прямо к реке. Мои люди не смогли остановить его. Они не думали, что он бросится в реку. Течение здесь очень сильное, вода холодная…

Это была не попытка к бегству. Имон решил расстаться с жизнью, когда она предавалась греху с Халдором.

Бриджит посмотрела на реку. Туман, сквозь который едва угадывалось солнце, висел над серыми зловещими волнами – путь избавления. Имон, конечно, был не в себе. Он не выдержал потрясений, которые выпали на его долю. А какое будущее ждало несчастного? Бог покинул его. Весь остаток жизни ему предстояло провести в чужой стране, среди язычников, если, конечно, он остался бы жив.

И в этой холодной темной часовне в минуту отчаяния никто не ответил ему. Ни его Бог, ни его сестра по вере, которая в это время нежилась в постели язычника, упиваясь его ласками… Бриджит сбросила руку Халдора со своего плеча и кинулась к дому Ранульфа.

Ранульф приподнялся на локте, когда она открыла дверь.

– Что за шум?

– Пленник пытался бежать. Он утонул.

– О… – Ранульф лег на спину. Бриджит готовила все для умывания. – Он ушел… на небеса… к Христу?

– Боюсь, что нет. Он нарушил заповедь Господа.

Глаза Ранульфа блестели.

– Какую заповедь?

– Я не священник и не могу тебе рассказать. – Она с трудом сдерживала слезы и гнев, с ожесточением разминая ему руки и ноги, так что Ранульф чуть не кричал от боли. – Если ты всю жизнь хочешь проваляться в постели, я могу не мучить тебя. – Эти слова заставили его замолчать.