Джеймс Блэйлок - Исчезающий гном

– Полагаю, его больше волнует Клубничный барон. Что-то имеющее отношение к угону баржи с клубникой. Я случайно услышал, как Зиппо упомянул об этом.

– Значит, он отчаливает! – завопил Профессор. – Он отплывает без нас. Мерзавец!

Клубничный барон к этому времени спешился и расхаживал туда-сюда перед толпой пленных гоблинов, крича на них и похлопывая себя хлыстом по ладони. Казалось, он заметил удаляющуюся фигуру Эскаргота примерно в тот же самый момент, когда Профессор начал орать на него сквозь разбитое окно. Барон указал на Эскаргота, спросил о чем-то стоящего рядом человека, указал опять и, одной рукой нахлобучивая на голову шляпу, бросился за ним в погоню по каменистому лугу, выкрикивая через плечо какие-то приказы.

– Ваша лошадь! – прокричал Профессор. – Скачите за ним! – А потом повернулся к Джонатану: – Этот человек – идиот. Он никогда их не догонит.

– Похоже, что нет, – согласился Джонатан, втайне надеясь именно на это. – Давайте спустимся и проводим их.

По пути вниз они наткнулись на Гампа, Буфо и Сквайра, которые, совершенно ясно, нашли кухню.

– Взгляни на Майлза, – попросил Профессор Буфо, пробегая вместе с Джонатаном мимо. Они промчались через луг и бегом спустились к пляжу. Однако еще с полдороги увидели, что погоня закончилась. Клубничный барон и четверо его солдат стояли на вершине скалы, наблюдая за тем, как Эскаргот и Дули гребут по легкой зыби в сторону подводной лодки, стоящей в сотне ярдов от берега. Поскольку других лодок здесь не оказалось, о дальнейшей погоне не могло быть и речи.

Не прошло и нескольких минут, как двое беглецов поднялись на борт субмарины, отпустили каноэ на волю течения и исчезли в трюме. До Джонатана и Профессора, которые стояли рядом с остальными, наблюдая за тем, как в иллюминаторах зажигаются огни и из различных отверстий, расположенных вдоль борта, вытекает вода, донеслись жужжание и плеск. Подводный аппарат вздрогнул, издал звук, какой мог бы издать чайник со сломанным свистком, и погрузился в волны.

– А вы кто такие, а? – внезапно спросил Клубничный барон голосом, который ясно давал понять, что он не потерпит никаких глупостей. – Друзья этого вора?

Профессор громко расхохотался и ответил:

– Нет, мы не его друзья. Я – Артемис Вурцл, а это Джонатан Бинг. Откровенно говоря, мы знакомые капитана Бинки, и мы одолели гнома, которого вы знаете как Сикорского. Он находится вон в той башне, опрысканный снотворным зельем.

Клубничный барон отдал приказ своим четверым спутникам, и они бегом направились в башню.

– Если вы не против, сэр, – очень дипломатично начал Джонатан, – я бы хотел замолвить словечко за вашего сына.

Барон театрально тряхнул головой, отчего всколыхнулись розовые кружева на груди его рубашки.

– У меня нет сына, – заявил он. – Мой сын потерян для меня.

Джонатана, которого совершенно не впечатлила его театральность, так и подмывало сказать ему об этом. Но ради Зиппо он продолжал говорить вежливо:

– В этом-то все и дело. Если бы не Зиппо, то есть не ваш сын, нас – никого из нас – не было бы в живых. Именно ваш сын освободил нас.

Клубничный барон бросил на него подозрительный взгляд:

– Он мошенник, сэр. Бандит. Охотник за славой.

– Он был молод, – возразил Джонатан. – Он просто совершил несколько ошибок. Вы не знаете этого гнома. Он держал вашего сына в рабстве. Он обладал огромной силой, мог заставить людей поступать так, как ему хотелось. В конце концов именно Леопольд победил его. Вытряхнув ему в лицо снотворный порошок. И он пытался взять в плен Эскаргота. Они боролись, сэр, но старик и его внук заперли Леопольда в одной из комнат и бежали.

– Это правда? – спросил барон.

– Зачем бы я стал обманывать в таких вещах? – парировал Джонатан, прекрасно зная, зачем он стал бы обманывать в таких вещах.

Ему казалось, что, если принимать во внимание его прошлые разговоры с Зиппо, еще один лишний обман или два могут сыграть большую роль в том, чтобы все исправить. Джонатан тоже сделал театральное лицо – лицо, до предела исполненное серьезности и симпатии.

– Слышали ли вы, сэр, – сказал он Клубничному барону, – историю про блудного сына?

– Какого сына? – нетерпеливо переспросил барон. – Плута? Мне плевать на его сына. Меня волнует мой собственный. Где он, вы говорите?

– В замке, – ответил Джонатан, и они с Профессором направились обратно к замку Шелзнака следом за Клубничным бароном. Из лесной чащи слышались звуки трубы – это воинство капитана Бинки продолжало охоту, выискивая гоблинов, преследуя вампиров.

– К наступлению ночи им бы лучше выйти из леса, – сказал Профессор Джонатану, пока они торопливо шли по лугу.

У капитана Бинки, должно быть, возникла очень похожая мысль, потому что через пару часов звуки трубы прекратились. Солдаты разбили лагерь на лугу, подчиняясь приказу Клубничного барона не входить в замок. Однако сначала они разграбили кладовку Шелзнака и приготовили грандиозный пир под бдительным присмотром Сквайра, который настоял на снятии пробы с каждого блюда, чтобы удостовериться, что оно не отравлено и не испорчено. Все блюда были в порядке.

Зиппо вскоре воссоединился со своим отцом, и в ходе вечера Джонатан проинструктировал мага насчет его предполагаемых геройств. На следующее утро они свернули лагерь и двинулись обратно по прибрежной дороге; Шелзнака везли связанным и засунутым в мешок в задней части повозки. На перекрестке капитан Бинки, Клубничный барон, Зиппо и их войско повернули в глубь материка и направились в стоящий выше по течению реки город Гроувер, где они собирались переправиться через реку на пароме. Джонатану и его компании они оставили трех пони и повозку, на которой можно было тащить Майлза. Профессор заключил, что Майлз при падении сломал ногу, а также здорово разбился. Он был способен только на то, чтобы лежать на повозке и отдыхать. Так что в тот день, после полудня, друзья устало шагали вперед. Джонатан пытался взбодриться, напоминая себе, что они успешно осуществили намеченные планы. Шелзнак был побежден, его должны были повесить в Гроувере. Сквайр Меркл был спасен и, насколько мог сказать Джонатан, ничуть не пострадал от своих приключений. Он сидел на одном из пони, пробуя на вкус две буханки хлеба, которые он, проделав в них дырки, уже надел себе на запястья. Время от времени он отщипывал от них кусочки и бросал на дорогу для стайки птиц, которые следовали за процессией в ожидании именно такого случая. Буфо и Гамп деловито и в полной тайне сочиняли конец для своего стихотворения – ведь теперь Сквайр не был более пропавшим. В общем и целом, думал Джонатан, ему бы следовало, так сказать, благодарить свою счастливую звезду. Но у него совершенно отсутствовало такое желание. Ему хотелось сесть, расслабиться и опустить голову на руки. Ему в принципе нравился Лэндсенд, но претила необходимость сидеть там и ждать, когда можно будет уехать. Больше всего на свете он хотел оказаться дома или, по крайней мере, опять в своем родном и близком мире. Но теперь, когда Эскаргот бежал, а Майлз был не в состоянии путешествовать самостоятельно, мир городка Твомбли и Верхней Долины был от него дальше, чем когда бы то ни было. К тому времени как Майлз поправится – через шесть или восемь недель, которые потребуются для того, чтобы у него зажила нога, – кто может сказать, где будет находиться ближайшая дверь? Вполне возможно, что им придется проплыть тысячу миль вверх по Твиту или пересечь океан, чтобы найти ее. Джонатан спросил себя: может ли Ахав понять, в какое незавидное положение они попали? Ему казалось, что нет. Пес держался поблизости от птичьей стаи, чтобы получить свою долю от щедрот Сквайра. Но все-таки, заключил Джонатан, какой-то части Ахава недоставало прогулок в лесу с Тэлботом и погонь за жучками среди клубничных грядок.