Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии

– Та-а-ак, – вернулся к своим вычислениям Четвеерг. – Сегодня у нас вторник, вчера был понедельник, позавчера – воскресенье, позапозавчера – суббота… Та-а-ак… Это была эта суббота. А в прошлую субботу у нас были отборочные соревнования. Так-так-та-а-ак, получается, с тех пор прошло… э-э-э… – Он на чал сосредоточенно загибать пальцы.

– Двести второй! – глядя на его руки, позвала Зуйка.

– Не мешай! Семь плюс воскресенье, плюс понедельник… Сегодня у нас точно вторник?

– Точно. А что ты хочешь подсчитать?

– Сколько дней прошло с тех пор, как мы в отборочных соревнованиях участвовали.

– Надо не дни считать, а события, – усмехнулась Зуйка. – Их за это время гораздо больше произошло.

Гном озадаченно посмотрел на ведьмочку.

– А где твой шрам? – спросила она.

Он перевел взгляд на свое запястье. От зигзагообразной отметины, что появилась у него позавчера ночью, не осталось и следа.

– Можешь не удивляться, у меня на ноге шрам тоже исчез, – сказала Зуйка.

– А у меня на ладони словно и не было никакого ожога, – сказала появившаяся в гостиной Ксана. – И главное – он у меня вчера вдруг кровоточить начал, потом дождь начался, и будто смыл и кровь, и ожог… Интересно, а у остальных наших тоже болячки и всякие там отметины пропали?

– Железяка, Железякочка! – Тубуз настойчиво тряс приятеля за плечо до тех пор, пока тот не проснулся.

– Ну, чего тебе?

– Ты можешь мне свою ногу показать?

– Чего-чего?!

– А вот сам погляди – чего! – и Тубуз предоставил на обозрение свою ногу. В том месте, где несколько дней назад у него исчезла подколенная косичка и появилась вычурная татуировка, теперь белела чистая кожа.

Алеф резко сел на кровати и откинул одеяло – татуировки и у него словно никогда и не появлялось.

– Только не надо говорить, что это обычная смываемая краска была, – сказал он, машинально потирая ногу.

– Да-а-а. – Тубуз тоже потер свою ногу. – После всех этих экзаменов у нас даже татуировок не осталось.

– Зато воспоминаний – хоть отбавляй.

– Угу. Особенно тот момент, когда меня два гоблина в заросли затаскивали. Я этот страх на всю жизнь запомню.

– Думаешь, я не запомню, как меня свои же лекпины сзади по голове – дубиной…

– Да, не повезло нам, – вздохнул Тубуз. – Ни одной рыбки мы с тобой не поймали.

– Не поймали…

– Это, значит, не видать нам факультета как своих ушей?

– Не видать…

– Но ведь мы не поймали-то потому, что вроде как Прорыв останавливали. Ведь останавливали?

– Останавливали…

– Так ведь это же получается, что мы других спасали?!

– Но рыбу-то все равно не поймали…

– Угу. Ну да… И как же теперь факультет?

– Что – факультет? На факультет в следующем году поступать будем…

– Мой дедушка, когда ему было сто девяносто девять лет, во время своей девяносто девятой свадьбы однажды сказал… – Воль-Дер-Мар сделал глубокий вдох и обвел взглядом гостей.

Вопреки традиции, сегодня двери его дома не были распахнуты для любого пожелавшего заглянуть на огонек. Гостей было всего одиннадцать, Воль-Дер-Мар – двенадцатый, и, вопреки традиции, собрались они в его гостиной не ближе к вечеру, а когда солнце достигло зенита. Сразу после того, как профессор Малач и кот Шермилло вернулись из здания факультета рыболовной магии, где прошло самое короткое в истории Академии магических наук итоговое заседание экзаменационной комиссии. О результатах этого заседания Малач собирался рассказать чуть позже.

Воль-Дер-Map стоял у камина, в котором горел огонь. В доме не было холодно, а на улице – так вообще стояла июльская жара, но легкое потрескивание дров навевало особенную душевность. Гости расположились на полу – одни сидели на звериных шкурах, другие полулежали, облокотившись на многочисленные пуфики и подушечки. Иногда между ними неторопливо проползали черепахи, обозревающие происходящее, вертя головами на длинных вытянутых шеях. У каждого гостя в руках (или в лапах, как в случае с Шермиллой) были емкости, наполненные различными жидкостями (или чем-то подобным жидкости, как в случае с Пусланом).

– Так вот, – продолжил Воль-Дер-Мар, – мой дедушка однажды сказал, что любое живое существо, если оно хочет жить, не может не пить. Поэтому ваш покорный слуга предлагает поднять ваши рюмки, фужеры, бокалы, кружки, бутылки и выпить за то, что я очень рад видеть вас всех здесь живыми и здоровыми. То есть я очень рад вас ВИДЕТЬ! То есть я очень рад видеть ВАС! Я очень…

Воль-Дер-Мар приложился к своему бокалу, не закончив фразы. Гости последовали его примеру. Торопливей всех осушил свою кружку Четвеерг двести второй.

– А мне вот очень хотелось бы знать, как так получилось, что у меня рана на руке так быстро зажила, а вон у Пуслана – голова, а вы вдруг видеть стали?

– Позвольте мне, уважаемый Четвеерг, внести некоторую ясность, – взял слово профессор Малач, вставший рядом с Воль-Дер-Маром у камина. – Во всей истории, в которой мы с вами оказались замешаны или, если хотите, которую предсказывали древние пророчества, не обошлось без присутствия магии. Причем магии разного уровня, в том числе и потусторонней. Дело в том, что замок факультета рыболовной магии в свое время возник именно на этом месте, то есть на берегу озера Зуро, не случайно. А только после того как стало известно, что в озере существует так называемая Чернокаменная яма. Причем решение о создании непосредственно факультета, на котором должны обучаться маги-рыболовы, пришло не сразу. До этого в течение нескольких лет в строящемся замке жили лишь рабочие да несколько ученых магов, в задачу которых входило исследование этой ямы. Однако исследования не принесли существенных плодов: не удалось выяснить ни ее возраст, ни каким образом она образовалась, ни ее глубину… Сделать это не позволяло и не позволяет имеющаяся в самом центре Чернокаменной ямы магическая воронка, способствующая смещению реальностей. Выяснилось кое-что другое: в пророчествах и легендах некоторых народностей Среднешиманья недвусмысленно звучит тональность магической угрозы глобального изменения существования и даже гибели всего ныне живущего. Угрозы, исходящей не откуда-нибудь, а из Фалленблека. Для нас легенды и пророчества имеют далеко не последнее значение. Много сильнейших магов ломали головы над загадкой Чернокаменной ямы, порождая все новые и новые версии и пророчества. Но самым близким к правде оказалось самое древнейшее. Это пророчество Прорыва, предполагающее, что в определенном месте, в определенное время смещение реальностей достигнет своего пика, и возникнет возможность проникновения в наш с вами мир реальности из другого, чуждого нам мира. Чему, собственно, мы вчера и стали свидетелями.