Элора Климова - Никто и никогда

— Ах, вот оно что… — голос Хайта стал еще тише. Черные глаза сузились, в самой их глубине словно полыхало пламя. — Ты хочешь пощадить Абмолина. Он ведь, говорят, когда-то был твоим лучшим другом.

Лицо Старшего Мага исказилось от боли и стало едва ли не темней лица Дерлока. По нему словно пробежала туча. Борис дернулся, как от чего-то острого, жалящего, и, обхватив руками плечи, съежился.

Эта перемена в нем поразила даже Хайта. Он осекся, замолчал, с удивлением глядя на человека, которого считал непробиваемым.

— Да, — едва слышно произнес Борис. — Абмолин Эл был моим лучшим другом. А я предал его. Во имя интересов страны. И во имя процветания Кейлора предам кого угодно. Даже себя самого. Я — правитель. Переодевайся, Дерлок. Мы тратим время впустую.

Он развернул коня так, чтобы оказаться к Хайту спиной. Повинуясь внезапному порыву, Тоня подъехала к нему вплотную и участливо обняла за плечи, как будто знала его не один день, а всю жизнь. Дерлок быстро и молча надел поверх кожаной безрукавки и штанов балахон, даже не слезая с коня.

— Поехали! — мрачно бросил он, пришпорив скакуна.

Денис и Тоня поспешили за ним. Последним Белый Дворец покинул Борис Кочкин, оглянувшись на одно из окон, из которого смотрели на него глаза Эны Толари. Самые прекрасные в мире глаза…

А ты, Старший Маг? Что бы сделал ты, если бы Абмолин держал в плену твою ненаглядную Энею? Разве не бросился бы за ней, послав к чертям и долг, и Кейлор?

«Нет! — отчаянно резануло мозг. — Интересы страны превыше личных интересов. Они превыше всего! Я — правитель! Будь я проклят… »

Они в молчании покинули город, который еще кипел и бурлил, от пережитых волнений. Кое-кто из горожан отправился в кабаки праздновать победу или заливать вином горе, другие, уже подвыпившие где-то, шатались по улицам, распевая бодрые походные марши и заигрывая с раскрасневшимися девушками.

Никто не заметил четырех всадников и хотха, которые бесшумно, как ночные тени, проскользнули мимо алиронских домов. Они беспрепятственно выехали за городские ворота, стоило Борису подать условный сигнал, и поскакали по главному тракту на юг. Только на перекрестке дорог, одна из которых ответвлялась на северо-запад, в сторону реки Юнары, всадники разделились. Молча, не сказав друг другу ни слова на прощание.

Дерлок Хайт и Борис скакали, не оглядываясь. Только Тоня и Денис беспрестанно оборачивались, бросая друг на друга тоскливые взгляды. Увидятся ли они снова? Чужая война, не имеющая к ним никакого отношения, разметала их в разные стороны, оторвала друг от друга, быть может, навсегда. И только сейчас оба явственно ощутили потерю.

— Я не прощу себе, если с ней случится что-то плохое, — сказал Денис. — Я сам умру, если она погибнет.

Неожиданно он осознал смысл только что произнесенных слов. Щеки похолодели, но вовсе не от пронизывающего ветра. Захотелось немедленно повернуть коня и броситься за Тоней и Борисом, растворившимся в ночной тьме. Он не оставит ее одну! Никогда! Он не должен этого делать!

Даже там, в Москве, в другой жизни, он всегда плевал на угрозы Кости и продолжал видеться с Тоней. Они учились в одной школе, в одном классе. Потом поступили в один и тот же институт, просили, чтобы их определили в одну группу.

Они были неразлучны с того самого момента, когда из соседней квартиры на этаже Дениса выехал престарелый алкоголик и там поселилась Серафима Ивановна с пятилетней внучкой Тонечкой. Это было пятнадцатого марта 1990 года. Почему он до сих пор помнит эту дату? Наверное, потому что это — самое счастливое событие в его жизни. Только теперь Денис это понял.

Но было уже слишком поздно. Борис и Тоня скакали по северо-западной дороге в сторону Черного Болота, а Денис, Дерлок и Тор мчались в неведомую Атену. И Харитонов уже ничего не мог изменить.

Как только силуэты двух всадников растворились в ночи, Тоня перестала оглядываться. В глазах предательски щипало, но слезы почему-то не катились.

Впервые в жизни она рассталась с Денисом на неопределенный срок. В голове не укладывалось, что такое возможно. Тоня настолько привыкла постоянно видеть Дэна рядом, что просто не представляла, как проживет без него хотя бы день. Привыкла. Слишком сильно привыкла. Теперь без него, как без воздуха.

Они все время были вместе, словно неразлучные брат и сестра. Антония и относилась к Денису, как к старшему брату. Но теперь что-то изменилось. Он уже был не просто другом. Так сильно не тоскуют даже по самым лучшим друзьям. Так тоскуют только по любимым.

— Если мы с Дэном еще когда-нибудь увидимся, я ему скажу, — прошептала Тоня, — что всегда мечтала о прекрасном принце. Все думала, когда же его встречу? Все искала, искала, ходила на свидание с тем, кого частенько хотела удавить. И не понимала, что «принц» был рядом. Он жил в соседней квартире… Господи, какая же я дура!

— Лучше забудь, — отозвался Борис. — Сейчас война. Жизни всех висят на волоске. Мы — не исключение. Неизвестно, свидитесь вы вновь или нет. Не думай о нем, не береди душу. Живи сегодняшним днем. Тебе это можно.

— А тебе? — Тоня повернула к нему голову и пытливо заглянула в глаза, едва различимые в темноте.

— Мне — нет, — горько усмехнулся Старший Маг. — Мне вообще много чего нельзя. Я управляю государством. И не одним, а, по сути, двумя. На моих плечах ответственность не только за Кейлор, но и за Атер. Ведь наши страны — союзники уже многие столетия.

Он всмотрелся в темноту, прислушался. Чуткие уши уловили плеск воды. Краешек луны, на миг показавшийся из-за массы серых туч, заставил блеснуть речную гладь.

Они въехали на покатый деревянный мост. Копыта лошадей громко застучали по доскам. Река была очень широкая, как Волга или Днепр. Кони ступали осторожно, словно боялись свалиться в воду. Переход казался Тоне бесконечным.

Но и он закончился. Лошади, почувствовав под ногами твёрдую землю, поскакали быстрее.

— Как тебя выбрали Старшим Магом? — спросила Тоня, напряженно всматриваясь в черно-серый мир перед собой. — Вообще-то я не думала, что правители бывают такими молодыми. На вид ты не старше двадцати лет.

— Почти угадала. Мне двадцать один, — кивнул Борис. — И, по сути, выбрали меня еще мальчишкой, как абсурдно это ни звучит. Меня выбрал бывший Старший Маг — Кейл Энфор. Я вообще был способным ребенком. Несмотря на то, что попал в Школу Магов слишком поздно — в одиннадцать лет — за четыре года не только наверстал упущенное, но и перегнал сверстников. В пятнадцать сдал все тесты, прошел аттестацию на острове Этхара, в Ронгале. Получил диплом мага, через полгода — мастера-мага.

Борис покачал головой и горько усмехнулся: