Джеймс Клеменс - Ведьмин огонь

Елена кивнула и положила в рот несколько ягод черники. Ее саму весьма беспокоило поведение дяди, ибо она видела, что и у него сердце не на месте. Она никогда за всю свою жизнь не видела его столь суетливым и вскакивающим при любом звуке. Треснувшее в камине полено заставило его подскочить чуть ли не до потолка. А ведь обычно дядя ел медленно, спокойно и так много, что все женщины родни с завистью обсуждали, как после такого чревоугодия ему удается оставаться таким же стройным и мускулистым, как юноша. А сегодня он, как и Эррил, едва дотронулся даже до мяса.

Дядя вернулся с новыми тарелками и вилками, а за ним Нилен несла уже разрезанный пирог. Комнату наполнил запах печеного яблока и корицы. Даже Эррил одобрительно повел носом.

Но эта новая отсрочка оказалась недолгой. Пирог с тарелки исчез мгновенно, и скоро все, сытые и довольные, немного успокоились.

— Надеюсь, все остались довольны, — провозгласил Бол и поднялся. — Ему ответил хор благодарных голосов. — Тогда настала пора показать вам ваши спальни. Увы, мужчинам достанется одна на всех, а другая достанется Нилен и Елене.

Эррил поднял руку:

— А как насчет вопросов, так и не получивших ответов?

— Давайте займемся ими, когда все лягут, а мы сядем у камина, раскурим трубочки и поговорим обо всем, — неохотно ответил Бол. — И ты с нами, моя родная. У меня есть нечто и для тебя, — обернулся он к племяннице.

— То, что вы мне скажете, вы можете сказать и при моих друзьях, — заупрямился Эррил. Глаза Крала и Нилен вспыхнули любопытством, и даже Рокингем, старавшийся изо всех сил казаться равнодушным, все же не преуспел в этом.

Бол провел рукой по усам:

— Не думаю, чтобы Братство приветствовало такую расточительность, — задумчиво начал, он.

— Какое братство… — начала Елена, но Эррил положил ей на плечо руку, заставив замолчать.

— Давно я не сидел с трубкой в руке, — вдруг совершенно спокойным голосом признался он. — Прекрасная возможность. Жду — Но в голосе его теперь прозвучала наглухо скрытая злоба.

— Вот и ладно. А теперь пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Рокингем слышал, как горец запер двери их комнаты, освободился от своего тяжелого верхового костюма и улегся на тюфяк. Веревки, которыми он был привязан за руки и за ноги к прутьям кровати, ограничивали его движения, позволяя видеть лишь часть потолка и угол слева от двери. Потом единственная лампа погасла, и бедняга не видел уже совсем ничего.

Он лежал связанный под толстым одеялом и кривился от отвращения. Не видя горца, он все же ощущал его запах — смесь мокрой овечьей шерсти и навоза. Рокингему казалось, что он спит в овчарне. Тогда он попытался дышать ртом, но и это не помогало. Уткнуться носом в подушку, тоже было невозможно. Кроме того, все его бесполезные усилия кровать сопровождала громким предательским скрипом.

— Я сплю чутко, — тут же предупредил его Крал. — И не надо меня ловить на этом.

Рокингем промолчал. Да, все попытки бесполезны, веревок не развязать.

Пленник продолжал лежать с открытыми глазами, глядя в едва различимые балки под потолком. А зачем ему и пытаться? Куда он пойдет отсюда? Уж, конечно, не в кордегардию. Как только ушей Лорда Гульготы достигнет слух, что один из его лейтенантов обезглавлен, а жертва ускользнула, Рокингема первым же казнят на устрашение всему гарнизону. И это еще в лучшем случае. Страшные подвалы донжона Блекхолла он слишком хорошо знал. Даже сейчас, под теплым одеялом, пленник вздрогнул при воспоминании о них.

Его единственным шансом будет исчезнуть, убежать, скрыться в надежде, что миньоны Темного Лорда никогда не найдут его или… Или остаться с этими пятью и попытать счастья все-таки выкрасть девчонку. За нее ему все простят, и гнев Лорда Гульготы пронесется мимо.

Словом, в эту ночь Рокингем решил не пытаться бежать из плена. Пускай они уведут его как можно дальше от города — тем лучше. Он не будет сопротивляться. Пусть их бдительность притупится, — он терпеливый, он подождет. И легкая улыбка появилась на его губах, когда он представил, как однажды вдруг вернется с девчонкой в Блекхолл. Ради этого стоило и потерпеть. И он решил ждать.

Вскоре Рокингем уже начал засыпать, как вдруг у него остро заныло в промежности. Будь проклята эта девка из таверны! Бедняга попытался свести ноги и унять зуд, но стало еще хуже. Гигант храпел так, что тряслись стены. И от всего этого месте Рокингема буквально выворачивало наизнанку. Но оставалось только сжать зубы, закрыть глаза и поскуливать. Ночь впереди долгая.

И теперь подвалы Блекхолла уже не казались Рокингему столь страшными.

Эррил оперся о каминную доску. Где же старик? Остальные давно ушли к себе, оставив их вдвоем с девочкой. Воин видел, как она, не отрываясь, смотрит в огонь, и лицо ее, откинувшееся на подголовник старого мягкого кресла, казалось, тонет в багровых отсветах. За усталостью на лице девочки проступила горькая печаль. Что ж, такой юной оказаться лишенной всех родных и вести себя так стойко… На это надо много мужества.

Старый бродяга пытался придумать какую-нибудь утешительную фразу, но с того времени, когда он в последний раз выказывал кому-то участие, прошло слишком много времени. Он бросил это пустое занятие и стал тоже смотреть в огонь. Время не всегда делает нас мудрыми, порой оно делает нас просто опустошенными.

Но печальные размышления воина прервал, наконец, появившийся старик. В руках он нес две трубки.

— Табак с самого юга, из Стендая. Я думал, может, вам будет приятен запах дома, — и хозяин протянул трубку Эррилу. Благодарю, — бродяга поднес трубку к носу. Запах подсушенных скрученных листьев проник в самое его сердце, и он увидел перед собой широкие поля родины. Мужчины молча раскурили трубки углями из камина, причем рука Эррила долго не хотела поджигать то, что так остро напомнило ему о доме.

— Садитесь, — предложил Бол, указывая на еще одно кресло около камина. Сам же хозяин остановился рядом с племянницей.

Эррил кивнул и сел, утонув в набитых гусиным пухом подушках. Затем, слегка затянувшись, с досадой оторвал чубук от губ.

— Откуда вы меня знаете? Как предугадали наш сегодняшний приезд?

— Ваши вопросы, имеют отношение лишь к самому концу истории, — заметил Бол. — А есть еще и начало, которое тоже стоит узнать, чтобы получше разобраться в конце.

— Я слушаю, — и Эррил наконец поглубже затянулся ароматным дымом.

— Вы уже слышали, что я помянул «братство». Кажется, полностью это звучало как «Разбитое Братство». Так что позвольте начать именно с этого.

— А что это за братство? — не выдержала и Елена. Дядя выдохнул облако кудрявого дыма, потом колечко, потом снова облачко. Они, мягко покачиваясь, поплыли в нагретом воздухе, и на губах девушки появилась улыбка.