Дж. Кинг - Сердце полуночи

Казимир ничего не сказал, спокойно прислушиваясь к мелодии, заполнившей собой наступившую вдруг тишину. Чудовище понемногу отступало, и тело его снова вернулось в человеческое обличье. Лишь только превращение закончилось, Казимир опустился на колени прямо на мокрую траву. Люкас стоял в десятке шагов от него, продолжая неотрывно смотреть на дорогу. Проследив за его взглядом, Казимир увидел на опушке леса двух коней без всадников, которые мирно паслись.

Не в силах справиться с дрожью в голосе, Казимир спросил:

– Какими еще возможностями ты обладаешь, мастер Люкас?

– Сегодняшний наш урок закончен, – холодно ответил бард. – Ты тоже слышал эту песню, и проснешься в своей постели так же, как и они. Но только в отличие от них, Мейстерзингер, ты будешь точно знать, что это был не сон.

Сквозь налившиеся свинцом веки Казимир смотрел на спящую Юлианну. Ее темные волосы аккуратными кудрями лежали на подушке, обрамляя светлокожее, словно выточенное из благородной кости лицо. Под одеялом слегка поднималась и опадала грудная клетка. При каждом неслышном вдохе девушка слегка вздрагивала, будто от холода, и Казимир, поднявшись, укрыл ее еще одним одеялом.

Отвернувшись от кровати, Казимир выглянул в окно. За стеклом простиралось до самого горизонта бледное небо и преследовали друг друга беспечные воробьи. “Только вчера, – думал Казимир, следя за ними глазами, – только вчера Юлианна пыталась покинуть меня”.

Один из воробьев уселся на подоконник прямо за окном, неловко подпрыгивая на холодном камне, словно холод пронизывал его трехпалые скрюченные лапки. Затем он легко коснулся клювом стекла.

"Наверное, мне нужно было отпустить ее сейчас… – подумал Казимир. – Сейчас, когда моя болезнь стала необратимой”.

Теперь ему стало не до воробья. Казимир нахмурился, и лицо его помрачнело. Он знал, что никогда у него не хватит сил отпустить Юлианну от себя. Только она стояла между его сегодняшними мучениями и окончательной гибелью.

"Пока она у меня есть, – подумал Казимир, снова повернувшись к девушке, – у меня есть силы жить дальше”.

Он еще долго сидел у ее кровати, заложив ногу на ногу и сплетая пальцы на своем колене. Ему хотелось разбудить ее, прикоснуться к ней, чтобы убедиться – она никуда больше не ускользнет от него. В конце концов Юлианна пошевелилась и повернула голову. Длинные шелковые ресницы затрепетали, и лучи солнца вспыхнули в изумрудной зелени ее глаз.

Увидев Казимира, она испуганно заморгала. Усевшись на кровати, она натянула одеяло до самих ключиц и неуверенно улыбнулась. Тот, прищурясь, смотрел на нее неподвижным взглядом.

– Что привело вас ко мне в столь ран-

Ний час, мастер Казимир? – спросила она, скромно поводя плечами. По-видимому, она вовсе не собиралась обсуждать с ним то, что он непрошеным и незваным вторгся в ее спальню.

– Ты видела сон, – ровным голосом ответил Казимир.

– Да? – задумалась Юлианна, и на лбу ее появилась легкая морщинка.

– Да. Девушка странно поглядела на него.

– Пожалуй что так.

– Расскажи, что тебе снилось, Юлианна.

При звуке ее имени на плечах девушки показалась “гусиная кожа”. Юлианна натянула одеяло еще выше и отвернулась.

– Я как-то не очень отчетливо помню, – призналась она после недолгого размышления и снова посмотрела Казимиру в глаза. – Мне снилось что-то вроде путешествия.

– Куда ты ехала? – спросил Казимир.

– Не знаю, – пожала плечами Юлианна и, подумав еще, добавила:

– В этом мой сон тоже был не очень отчетлив.

– Откуда ты выехала? – Отсюда.

– Почему?

Юлианна поудобнее устроилась на подушке.

– Это же был просто сон!

Взгляд Казимира немного смягчился. Убрав руки с колена, он наклонился вперед.

– Почему ты решила оставить меня, Юлианна?

Девушка слегка отпрянула, выпустив из рук одно из одеял. Несмотря на все старания выглядеть спокойной, глаза ее расширились.

– Мне кажется, ты придаешь снам слишком большое значение, Казимир.

– Скажи мне! – он схватил ее за плечи.

Теперь на лице Юлианны отчетливо проступил страх. Заметив это, Казимир выпустил ее плечи и откинулся на спинку кресла. Девушка смотрела на него, и в глазах ее странным образом смешались тревога и забота.

– Ты болен, Казимир. Ты стал совсем бледным и худым, ты часто раздражаешься и сердишься без повода. И ты… стал словно немного чужим. В Гундараке есть один жрец…

– Никаких жрецов! – перебил Казимир и, снова подавшись вперед, закрыл лицо руками.

– Что с тобой, Казимир? – со внезапным возмущением спросила Юлианна. – Неужели ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше? Еще прошлой осенью я почувствовала, что с тобой творится что-то неладное, но ты ничего не сказал мне тогда и продолжаешь таиться от меня до сих пор.

– Прости, пожалуйста, – Казимир удрученно пожал плечами.

Негодование в глазах Юлианны сменилось гневом.

– Торис и Рихтер считают, что это какое-то злое поветрие, но мне иногда кажется, что ты пребываешь в дурном настроении из-за того, что стал Мейстерзингером, из-за смерти Густава… даже из-за меня!

– Нет! – вскричал Казимир и подскочил. – Никогда больше не говори так! Да, быть Мейстерзингером вовсе не легко, да, смерть Густава далась мне не так просто, как и тысяча других вещей, – но ты тут ни при чем! Ни в коем случае! Ты лишь снова и снова лечила мои раны и успокаивала мое сердце, Юлианна! Если ты когда-нибудь покинешь меня, я умру!

– Хватит сладкой лести! – сердито перебила его Юлианна.

– Это не лесть, – возразил Казимир и замолчал.

Когда же он попытался закончить свою мысль, слова не шли ему ни на ум, ни на язык. В отчаянии от собственного бессилия он сполз с кресла и встал на колени возле кровати.

– Выходи за меня замуж, Юлианна. Я не хочу, чтобы когда-нибудь ты вдруг решила уехать. Я не хочу терять тебя.

Девушка негромко ахнула, и ее раскрасневшееся было лицо внезапно побледнело. Несколько минут Юлианна молча смотрела на него, затем протянула руку и вложила свои пальцы в его ладонь.

– Я согласна, – негромко прошептала она.

Казимир поднес ее руку к губам и поцеловал. Потом он наклонился вперед и обнял ее, а Юлианна взяла его за плечи и крепко прижалась к его груди. Казимир почувствовал запах горячей крови, которая быстрыми толчками текла по жилам совсем рядом, под тонкой и полупрозрачной кожей безупречной шеи. Он сжал ее крепче, и ощутил дрожь ее тела. Дыхание и кожа девушки приобрели легкий, дразнящий аромат страха, который медленно вползал в его расширившиеся от возбуждения ноздри. Казимир вдруг осознал, насколько тонким было разделяющее их одеяло. Непривычно быстрый ритм ее сердца гремел в ушах. Ему захотелось вонзить зубы в эту нежную шею, прокусить ее и…