Катарина Керр - Чары кинжала

Род и клан, дети и их дети — это занимало важное место в жизни знатной женщины, и именно об этом Ловиан размышляла весь остаток этого пасмурного дня в Каннобайне. Она очень надеялась, что бастард Родри окажется девочкой, такой же хорошенькой, как ее красавец отец. Если бы так и случилось, то Ловиан могла бы со временем выдать ее замуж за кого-либо из своих родственников победнее. Клан Красного Льва оказал Ловиан большую честь, приняв в свои ряды Родри, когда она унаследовала титул тирина. Это дало ему возможность наследовать власть и землю после ее смерти, вместо того чтобы эти владения были возвращены в распоряжение гвербрета. В своем тщеславии Родри решил, что Ловиан двигала материнская любовь, но в действительности у нее были более прозаические мотивы: она просто выбирала наименьшее из двух зол.

Когда она вступила во владение поместьем, некоторые из ее подданных были недовольны, что ими будет управлять женщина, хотя это и не противоречило закону. Но поскольку теперь Родри имел возможность унаследовать власть, смутьяны притихли, зная, что через пару лет ими будет править мужчина. В конце концов, Ловиан не бессмертна. Ей было сорок восемь — для того мира, в котором женщины умирали в тридцать, измученные родами, она была уже старухой. Так что ее подданные могли получить мужчину во главе клана, надо было только подождать. И все же ждать многие не желали.

Как раз к ужину в крепость приехал гость — лорд Слигин, земли которого лежали по соседству с поместьем Ловиан — примерно в десяти милях к востоку. По его мнению, вероятность восстания была очень велика. В течение всей трапезы он не мог сказать ничего, так как вокруг было много ушей, но Ловиан знала, что он взволнован, потому что все, о чем он думал, можно было прочитать по его лицу. Ловиан искренне симпатизировала этому краснощекому тридцатилетнему толстяку с пушистыми светлыми усами и хитрыми голубыми глазами. Из уважения к нему она взяла его сына Карадока в свое поместье в качестве пажа. Этим вечером Карро прислуживал за столом, безупречно наливал мед и умело подавал говядину. Когда мальчик отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их разговора, Слигин заметил, что он весьма доволен сыном.

— Да, кстати, о сыновьях, — сказал Слигин, кивая на пустой стул Родри, — где ваш мальчик?

— Наверняка перекусил у повара на кухне. Ему не хочется попадаться мне на глаза.

— Что же он натворил?

— Оставил в тягости какую-то низкорожденную девицу.

Слигин вздохнул и допил мед из своего кубка.

— Это неизбежно случилось бы раньше или позже, — заметил он. — Учитывая, как юный Родри обходится с девицами. Мы с женой сочтем за честь воспитывать ребенка для вас.

— Искренне благодарю. Если ребенок родится живым, я отправлю его с кормилицей к вам на воспитание. Я очень рада, что нашла верного человека.

— В отличие от некоторых, да? — Он сделал многозначительную паузу. — Я смогу позже поговорить с вами наедине, ваша милость?

— Да, как только мы здесь закончим.

Как Ловиан и предполагала, Родри так и не присоединился к ним во время ужина. Как только они поели, она провела Слигина наверх, в свою приемную. Ей было уже известно, что руководил восстанием против ее правления лорд Корбин из Браслина и что он посылал гонцов, дабы выяснить, сколько лордов поддержат его в восстании.

— Ко мне они не сунутся, — сказал Слигин, — но мне кое-что удалось узнать из моих источников. Сейчас Новек переметнулся к ним, и это меня очень беспокоит. Я думал, он не такой мерзавец.

— И я тоже.

— Удивительно! Эти болваны думают, будто все сойдет им с рук. Они что, забыли, что гвербрет, имеющий власть над всеми тиринами, приходится вам сыном?

— У них, наверное, есть причины полагать, что Райс может не использовать свое право вмешательства. Я предполагаю, что дело в деньгах. Вопросы преданности очень часто сводятся к налогам и пошлинам.

— Это циничное замечание, ваша милость.

— Ладно, — сказала Ловиан, подняв голову, — я знаю, что приняла трудное решение, когда сделала Родри своим наследником. Лорды платят один налог клану Майлвадов, потому что Райс — гвербрет. Затем они платят второй круг налогов через меня. Когда я умру, они решат, что платят и те и другие налоги Майлвадам, потому что они всегда смотрели на Родри как на Майлвада, независимо от того, сколько моих кузенов поручится за то, что он принадлежит к нашему клану. Я не сомневаюсь в том, что это их и мучает.

Слигин зафыркал как рассерженный мул.

— Верно. А если они, участвуя в этом мятеже, добьются милости Райса, то он присоединит ваши земли к своему поместью гвербрета, и следовательно, они будут платить только один налог. Но неужели Райс в самом деле лишит собственности родную мать только из-за этих проклятых денег?

— Я сомневаюсь в этом, но он с радостью лишил бы владений меня. — Это был Родри, непрошенно вторгшийся в разговор. — Ее милость, конечно, права, говоря о деньгах. Все эти разговоры о том, будто мятежникам не по душе правление женщины — гнусная ложь.

— Паршивец! — сердито воскликнула Ловиан. — И давно ты подслушиваешь под дверью?

— Довольно давно, — ухмыльнулся Родри, глядя на мать с вызовом. — Я хотел послушать, что ты будешь говорить о моем позоре.

— Мы обсудили это за обедом.

— За обедом? — Родри снова уселся на стул. — У моей госпожи крепкий желудок.

— А ну-ка послушай, дерзкий щенок! — Слигин занимал с Родри равное положение в обществе, поэтому и не выбирал выражений. — Как ты смеешь так обращаться к матери, да еще в моем присутствии?

— Прошу прощения, я просто пошутил, — попытался оправдаться Родри. — Правда, матушка, мне ясно, что ты имеешь в виду. Райс, должно быть, уже заранее облизывается, полагая, что у него есть шанс отобрать то, что по праву принадлежит мне.

— У меня нет никаких иллюзий относительно братской любви, котирую вы испытываете друг к другу, — это правда, — проговорила Ловиан. — Но если начнется открытая война, я думаю, что Райс вмешается.

— Конечно, если ты его об этом попросишь. — Родри сердито взглянул на мать. — Но я хочу сперва получить возможность доказать, чего я стою, перед твоими вассалами.

Он сказал это так беззаботно, что у Ловиан заболело сердце. Если дело дойдет до открытой войны, Родри будет вместо нее возглавлять армию. Она слишком хорошо его знала и не питала иллюзий, что он будет руководить своими людьми из тыла.

— Я слышал, как вы говорили матери, что Новек присоединился к бунтовщикам, — проговорил Родри, обращаясь к Слигину, — никогда бы о нем этого не подумал.

— Да и кто бы мог подумать, — ответил Слигин. — Очень странные слухи ходят в наших краях.

— Опять двеомер? — сказал Родри, смеясь.

— Вот именно. — Слигин помолчал, жуя кончик своего уса. — Поневоле задумаешься, с чего это Новек так переметнулся.