Кэтрин Куртц - Ложа рыси

В прохладном ночном воздухе затаилась настороженная тишина, но старик чувствовал, что высоко над островерхой крышей башни начинает собираться гроза — слабое электрическое поле шевелило волосы у него на затылке, а по голым рукам бегали мурашки. Сначала она казалась не более чем отголоском в безмолвии, легким, как шорох крыльев летучей мыши, однако с каждым мгновением ее пульсация усиливалась, и вскоре энергия, удерживаемая лишь силой воли того, кто призвал грозу, заметалась над башней, словно огромный крылатый хищник, отчаянно пытающийся освободиться от пут.

Управление этой силой требовало совершенного самоконтроля, приобретаемого долгими годами учения и лишений. Малейшего колебания воли, секундного отвлечения внимания хватило бы, чтобы с трудом сдерживаемая энергия освободилась и обрушилась на башню, где призвавший ее сидел в окружении двенадцати избранных. Но дряхлый Верховный Мастер давно привык к такому риску. Избранные работали в двенадцатигранной башне, возвышающейся над затерянным среди водопадов и утесов Кэйрнгормских гор домом, похожим на старинный замок. Его построили во времена королевы Виктории, фундаментом же послужил брох [1] Разновидность круглого, каменной кладки сельского дома или укрепления, покрытого торфом и похожего на ровный холм, встречающаяся в древних пиктских местностях Шотландии. — Примеч. пер. еще «железного века», и необтесанные камни прежних строений пошли на воздвижение башни и самого дома.

Древнее происхождение камней было особенно заметно в верхней комнате башни. Массивные, с узкими прорезями окон стены здесь покрывал толстый слой штукатурки, а потолок, разделенный сходящимися в одну точку балками из черного дуба, напоминал колесо. Хотя в дом электричество было проведено, в этой комнате единственным источником освещения оставался газ. По углам комнаты торчали четыре медных фонаря с колпаками из темно-красного стекла — газовые рожки. В их мерцающем оранжевом свете люди в длиннополых одеяниях, что сидели вдоль стен, отбрасывали лишь неясные тени. Тени эти не вторгались в центр комнаты, откуда управлял Силой облаченный в белое Мастер. Он восседал на горе алых подушек в позе лотоса, положив руки на колени ладонями вверх, склонив безволосую голову и закрыв глаза; его худое морщинистое лицо походило на обтянутый высохшей кожей череп.

Перед Мастером на коврике из шкуры черного барана лежала стопка пергаментов, пожелтевших и сделавшихся хрупкими от времени. Поверх этих манускриптов покоился кельтский торк [2] Торк (торквес) — шейная гривна, сплетенная из нескольких прядей или из массивного либо полого стержня с печаткообразными или шарикообразными концами. — Примеч. пер. — дуга шириной в ладонь, выкованная из черного метеоритного железа и искусно украшенная узором с изображениями животных. Среди серебряных фигурок и завитушек орнамента зловеще, словно глаза змеи, сверкали дымчатые топазы. На дуге и было сосредоточено внимание старика. Старик протягивал к древнему украшению руки, зябко поводя ладонями, словно согревая их над невидимым огнем. Скрытая энергия, едва сдерживаемая заклинанием, покалывала пальцы. Даже с закрытыми глазами он ощущал, как могучее магнетическое влияние торка воздействует на стихии, собирающиеся вокруг башни и жаждущие вырваться на свободу.

Укрепив волю для завершающего акта, старик поднял дрожащей рукой торк и надел его на свою тощую шею. Прикосновение холодного металла к горлу погрузило Мастера в еще более глубокий транс, древняя энергия торка смешалась с его собственной. Он откинул голову назад и воздел руки с вздувшимися венами, что было жестом одновременно и умоляющим и повелевающим.

В сорока милях к востоку тихо дремал под ясными, морозными брызгами ноябрьских звезд королевский замок Балморал. Королева и ее семья вернулись на зиму в Лондон, и потому ответственные за безопасность поместья шотландские гвардейцы несколько расслабились, как бывает с людьми, у которых нет причин ожидать серьезных неприятностей. Однако ночные дозорные в черных беретах и полевой форме, вооруженные новейшими энфилдскими винтовками «булл-пап», регулярно патрулировали территорию замка.

Капрал Арчи Бьюкенен только что закончил ежечасный обход южной лужайки и возвращался к своему посту, привычно поправляя винтовку на плече, когда какое-то движение в небе заставило его посмотреть вверх. Плотный вал черных туч накатывался на замок с запада, двигаясь необычайно быстро. Густые клубы бурлили, как смола в котелке, словно перемешиваемые беспорядочными вспышками зарниц, и всего за несколько секунд тучи закрыли половину неба.

— Что за черт? — пробормотал Арчи.

Первый раскат грома глухо прокатился над лужайкой, сопровождаемый более отчетливым треском разряда в клубящихся тучах. Короткая вспышка выхватила еще две фигуры в форме — гвардейцы торопились выйти на лужайку, чтобы получше рассмотреть, что творится наверху.

— Эй, Арчи! Видал? — закричал один из них. — Откуда взялись эти тучи?

Не успел Арчи ответить, как слепящая стрела молнии разорвала небо над крышей замка и ударила в торчащую на крыше большой квадратной башни декоративную башенку. Фонтаном взметнулись камни и черепица. Сотрясение почвы швырнуло Арчи на землю. Не вставая на ноги, капрал ползком ринулся под защиту ближайшей ограды, пытаясь прикрыть голову от сыплющихся камней. В голове его, заглушая голос рассудка, крутилось одно слово — «бомба!» Когда барабанный стук падающих обломков наконец затих, Арчи расслышал прерывистый вой сигнала тревоги. С разных концов поместья доносились крики и топот армейских ботинок. Арчи осторожно поднял голову и зажмурился, ослепленный лихорадочно скачущими лучами ручных фонарей.

— Арчи! Ты в порядке, приятель? — Голос раздался совсем близко, и чья-то рука грубо сжала его плечо.

— Ага, дай только дух перевести, — пробормотал Арчи, переворачиваясь на спину. У обоих его товарищей вид был ошеломленный, а лица перепачканы землей.

— Иисусе, что это было? — спросил тот, кто окликнул капрала.

Другой солдат крепче сжал винтовку и тревожно огляделся.

— Похоже на бомбу, так ее растак.

Арчи при помощи товарища сел, осторожно ощупывая себя, но, кроме неизбежных в таких случаях синяков, никаких повреждений не обнаружил. В ушах все еще звенело. Капрал неловко поднялся… и ахнул, поглядев на баронскую башню.

Там, где всего несколько минут назад была изящная башенка, торчал лишь обугленный пенек.