Элейн Каннингем - Крылья ворона

— Изольда!

Дроу обернулась на голос Лириэль.

— Мы преследуем жрицу Ллос, — крикнула она, — Присоединяйся к нам!

Она повернулась и исчезла за деревьями. Лириэль услышала характерное шипение и щелчки, издаваемые змееголовой плеткой, и переливчатый клич воительниц Темной Девы, спешащих на помощь своей сестре.

Дроу посмотрела на Фиодора, все еще остающегося медведем. Он воспользовался остановкой, чтобы передохнуть, уселся на толстый зад и высунул язык, как собака после долгого быстрого бега. Морда его была испачкана кровью, густая шерсть стала влажной и тусклой.

Страшное предчувствие охватило дроу. Она кинулась ощупывать тело медведя и обнаружила глубокие раны. Клинки темных эльфов пробили густой мех и толстую шкуру. Берсерки, охваченные боевой яростью, никогда не чувствовали ни ран, ни холода, ни жажды, ни слабости. И то, что Фиодору понадобилось отдохнуть, означало, что скоро он опять вернется в собственное обличье. Ослабевшему, израненному, ему понадобится помощь.

— Иди обратно, К остальным, — сказала она ему.

Берсерк поднялся, инстинктивно повинуясь приказу вичларан.

Лириэль смотрела, как он с трудом бредет назад, видела, что он устало прихрамывает и шаркает лапами. Сердце ее болело за него, но больше она ничего не могла сделать. Она отвернулась и побежала вслед за Изольдой.

Звуки ударов плети привели ее на берег реки. Дроу с ходу затормозила.

Шакти Ханцрин стояла над телом дочери Квили и орудовала плетью. Из раны на голове по лицу ее стекала струйка крови, но рот жрицы кривился в злобном торжестве. Змеиные скелеты взлетали и опускались, обагренные кровью зубы вновь и вновь впивались в тело врага.

Лириэль окликнула жрицу по имени. Плеть застыла — слишком поздно для Изольды, — и жестокие красные глаза уставились на Лириэль.

Кусты вокруг зашевелились, и несколько темных дев выскочили на поляну. Шакти в досаде вскрикнула и хлестнула плетью по земле. Каменистая почва расступилась, и жрица исчезла в небольшой расселине. Так же быстро туннель закрылся, и в образовавшуюся маленькую ложбинку потекла струйка крови Изольды.

Две жрицы упали на колени рядом с изуродованным телом. Одна из них подняла на Лириэль ненавидящие глаза. Вздрогнув, дроу узнала Долор, жрицу, с которой она сражалась в Высоколесье.

— Надо было мне убить тебя, — холодно бросила жрица. — Сначала Элькантар, теперь Изольда. Сколько еще горя должна вынести Квили по твоей милости?

Лириэль нечего было ответить. Непролитые слезы жгли ей глаза, когда жрицы-дроу подняли на плечи тело убитой подруги и исчезли за деревьями. Скорбь переполняла дроу. Она горевала об Изольде, первой жрице Эйлистри, с которой ей довелось встретиться, и первом живом существе, приветствовавшем ее в наземном мире. О Квили, лишенной радости и утешения жить среди тех, кого она любила. И уж вовсе неожиданной была боль от крушения мечты, умершей прежде, чем Лириэль успела понять, что она была: мечты обрести собственное место среди жриц Эйлистри.

Последовательницы Темной Девы, хоть и поклоняются Эйлистри, все же остаются дроу. Никто не способен ненавидеть сильнее или лелеять злобу дольше. Лириэль подозревала, что от Квили и ее жриц ей не дождаться радушного приема.

Может, сама Эйлистри и приняла бы ее. Богиня не однажды выказывала Лириэль свою милость. А лунная магия, дарованная ей, песнь луны, все еще звучащая в ее душе? Несомненно, это знак, что богиня не отвернулась от нее! Возможно, она могла бы жить как Торн, отыскав собственную, освященную богиней цель.

Словно в ответ на ее мысли, над ближними деревьями взлетел дикий вопль, и голос был уже не вполне эльфийский. Она побежала на звук и вскоре услышала лязганье стали.

Она перескочила через узловатый клубок корней и вылетела на полянку. Глазам ее предстала Торн, сражающаяся с Горлистом. Воин-дроу заметил ее и замер на полушаге. Он мгновенно опомнился и мощным взмахом меча отбил выпад эльфийки. Затем проскочил мимо нее и вскинул клинок над головой, перехва-тывая и отражая новый удар, нацеленный ему в шею.

Лириэль подняла руку, останавливая Торн.

— Иди охотиться на кого-нибудь другого, — проронила она. — Это мой бой, и я долго ждала его.

— Слишком долго, — прорычал Горлист.

Он одним прыжком сократил дистанцию между ними, занося меч над головой и ревя от ярости, которую все это время вынужден был сдерживать.

Она успела выхватить меч и, держа его обеими руками, заслониться от удара. Клинки сшиблись с такой силой, что она пошатнулась и попятилась.

Горлист спешил закрепить преимущество. Он взвился в высоком прыжке, ловко увернулся от ответного выпада Лириэль и ударил снова, почти в то же место. Остриё его меча угодило ей в грудь, точно туда, где поверх глубокого ожога покоился Летящий На Крыльях Ветра. Амулет спас ее, но она задохнулась от боли. Воин расхохотался, неистово, торжествующе. Он полоснул лезвием по ее плечу, вспарывая рубашку и оставляя на коже длинную болезненную полосу.

— Теперь ты помечена тоже, — злорадствовал он. — Твоя первая рана. Посмотрим, сколько их ты сможешь выдержать до того, как умрешь. — Брызги слюны слетали с его губ.

Меч его устремился ей прямо в лицо. Лириэль изловчилась парировать удар и отбить клинок, и тот запутался в ее волосах. Горлист рывком высвободил его, вырвав клок волос из ее головы.

— Вторая. — И он снова замахнулся.

Два дроу танцевали на берегу реки, мечи их звенели смертельным дуэтом, но долгая ночь и могущественные заклинания истощили силы Лириэль. Ей казалось, что она движется под водой, что все ее действия замедленны, как в ночном кошмаре. Жаждущему мести дроу не единожды удалось преодолеть ее защиту.

Его клинок чиркнул по костяшкам пальцев ее руки, держащей меч, оставляя широкую красную полосу. Кровь заструилась по ладони и по рукояти меча, которую та сжимала.

Горлист сделал глубокий выпад. Лириэль заслонилась, зная наверняка, что за этим последует. Как она и ожидала, воин сделал резкое круговое движение рукой, и меч вылетел из ее влажных пальцев. Горлист поддел падающее оружие ногой и зашвырнул его в реку.

Лириэль поднырнула под его следующий удар и откатилась в сторону, выхватывая метательные ножи. Она бросила их один за другим в наступающего врага. Тот отбил их взмахом меча и продолжал приближаться.

Она снова перекатилась, хватая один нож за другим и швыряя в Горлиста, а тот с пренебрежительной легкостью отбивал их все. Холодные воды реки сомкнулись вокруг нее, и безысходность обрушилась на Лириэль. Оружия у нее больше не осталось, все заклинания были истрачены.

Она вскочила и с дерзкой гордостью взглянула в лицо врага. Это было единственное, что ей еще оставалось.