Элейн Каннингем - Крылья ворона

Лириэль долгие мгновения стояла между телом и душой своего возлюбленного.

Прервала молчание Торн. Она посмотрела на медлящего призрака и твердо сказала:

— Нас ждут быстрый бег и хорошая охота. Нас троих.

Призрак Фиодора перевел взгляд с Торн на Шарларру. Эльфийка кивнула. Наконец он взглянул на Лириэль, прощаясь и моля.

В мозгу Лириэль возник четкий образ: битва за остров Руафим, когда Фиодор претерпел совсем другое превращение, отправив душу в облике птицы вырвать Лириэль из рук Ллос. Она кивнула и закрыла глаза, прислушиваясь к музыке места, которому принадлежал Фиодор.

Песнь Рашемена хлынула в ее сердце, она становилась все громче, потому что ее подхватывали все новые и новые голоса. Вот вступил знакомый глубокий голос, похожий на бас Фиодора, как тень похожа на того, кто ее отбрасывает. Ему вторил женский голос. Родители Фиодора. Она знала это абсолютно точно.

Голоса друзей, чьих имен она не знала, заполняли ее разум, выкрикивали веселые колкости. Лица начали обретать форму. Там был тот бородатый друг, который встречал их у ворот Дерновии. Был юный Петияр. Был дикий снежный кот, спокойно дожидавшийся Фиодора, словно любимая собака — хозяина.

Там был Дом.

Лириэль почувствовала, как душа ее выскользнула на свободу, увидела свою маленькую черную фигурку, повисшую на руках у двух эльфийских женщин, связавших с ней свои судьбы.

И она полетела, расправив черные крылья на холодном рашемаарском ветру. Сильные руки обхватали ее за шею, но она ощущала тяжесть своего друга лишь сердцем. Полет закончился слишком быстро, и дух ворона, в которого обратилась Лириэль, присел отдохнуть на толстую ветку — может быть, того самого мифического дерева, на ветвях которого покоится весь мир. Призрак Фиодора обнял ее в последний раз и исчез.

Ее золотые глаза поискали его, но дальше ей пути не было. Заставить себя вернуться она тоже не могла. Что осталось ей там, в знакомом мире, кроме ускользающего света звезд и долгих теней?

Сильный шлепок неожиданно и резко вернул ее душу обратно в тело.

Лириэль открыла глаза. Над ней склонилась литари, занесшая уже ладонь для следующей пощечины — своего фирменного способа приводить в чувство. Дроу перехватила ее руку.

— Только попробуй, и будешь бегать на трех ногах вместо четырех, — предупредила она.

— Ты о чем? — осторожно спросила Шарларра.

Дроу с трудом поднялась на ноги.

— Объясни ей. Мне надо еще кое-что сделать.

Втроем они взвалили тело Фиодора на красивого серого коня. Лириэль стояла и смотрела им вслед, и глаза ее были сухи. Все слова прощания были уже сказаны.

Ее же ждала еще одна битва. Она должна сделать это сегодня, так или иначе.

Она обернулась и совсем не удивилась, увидев поджидающую ее Шакти Ханцрин. Взгляд Лириэль упал на возбужденно извивающиеся скелеты змей на боку жрицы, и она покорно вздохнула.

— Давай покончим с этим.

— Мать Триль желает, чтобы ты вернулась обратно в Мензоберранзан, — провозгласила Шакти.

Эта весть повергла Лириэль в изумленное молчание. Прошло немало времени, прежде чем она спросила:

— Ты должна доставить меня туда? Живой?

— Если того захотела бы Триль, да.

На кончике языка Лириэль вертелся вопрос, а чего хочет Громф. С того самого дня, как она покинула Подземье, она не знала наверняка, должны ли были те, кого он посылал ей вдогонку, отыскать ее или убить.

На самом деле это не имело значения. Лириэль считала, что отец ее мертв. Пират Хрольф, который любил ее, которому не надо было от нее ничего, лишь бы она была счастлива, умер на Руафиме.

Она сумела выдавить презрительную полуулыбку.

— Очень ли тебя шокирует, если я скажу, что пожелания Триль — не самое первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь?

— Значит, ты не вернешься?

— Нет. Можешь убить меня или хотя бы попытаться.

Шакти кивнула, будто ожидала этого.

— Если дроу Мензоберранзана узнают, что ты жива, они не перестанут искать тебя. Ты это знаешь.

Лириэль кивнула.

— Есть другой путь. — Малиновые глаза указали на маску, привязанную к поясу Лириэль.

Та сразу поняла и отцепила маску. Шакти повесила ее себе на пояс. Маска помнила свою предыдущую владелицу, и жрица обрела облик Лириэль — и кое-что еще.

Все темное величие Ллос засияло в ставших теперь янтарными глазах жрицы.

— Вот чего ты лишилась, — произнесла Шакти, и голос ее был полон силы. — Ты сделала свой выбор, предпочла служение власти. И что ты получила взамен? Ты лишилась милости Эйлистри. Ты одна. Ты ничто.

Мрачный смех взлетел по ветру, и свет безумия исчез из глаз Шакти. Оставшееся в них удовлетворение было ее собственным.

— Что бы ни заявляла Мать Триль, она хочет твоей смерти. Ты утратила благорасположение Ллос, что еще важнее. Полагаю, Архимаг быстро смирится с потерей дочери, но если Громф заподозрит, что ты жива, и станет слишком докучать требованиями вернуть тебя обратно, у нас будет, средство успокоить его. Лучше всего, если он станет рассматривать это, — Шакти умолкла и пренебрежительно указала на свое новое лицо, — как пешку в своих жалких маленьких интригах, Триль будет знать об этих играх, и благодаря мне мы сможем постоянно расстраивать планы этого глупца.

— Громфа не так-то просто одурачить, и ты не владеешь магическими заклинаниями. Но я думаю, что у тебя и на это есть решение.

Глаза Шакти обратились на Летящий На Крыльях Ветра.

Лириэль без колебаний протянула амулет жрице. С его помощью Фиодор обрел свободу. Теперь он освободит ее тоже. Его сила исчерпана. И все зло, что он должен был совершить, тоже уже свершилось. Пусть Шакти узнает об этом как-нибудь в другой раз.

— А наемники?

Шакти сразу поняла, что она имеет в виду.

— Они, конечно, не должны вернуться в Мензоберранзан. Что произошло здесь и что это значит для дроу — тайна, и она должна быть сохранена как можно дольше. Я вернусь в город одна.

— Ты хочешь убить меня. Почему же?..

Жрица перевела взгляд та Горлиста, лежащего с мечом в горле.

— Этот мужчина тоже хотел убить тебя. Он хотел этого больше всего на свете. И это сделало его слепым и упрямым.

— Да к тому же еще и мертвым.

— Это логическое следствие слепоты и упрямства. — Шакти отвязала от пояса маску. Опять в своем собственном облике, она взглянула на Лириэль в последний раз. В глазах ее горела вся безграничная ненависть Абисса.

— Однажды ты победила меня. Я усвоила этот урок. Проклятие дроу — не поддающаяся контролю ненависть. Если я смогу уйти и оставить тебя в живых, я буду знать, что выдержу любое испытание.

Лириэль промолчала в ответ. Очевидно, не одна она сильно изменилась за последние несколько месяцев.

— Ты станешь великой Правящей Матерью, — сказала она Шакти.