Вера Камша - Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки

– Вы поступили недопустимо, – огромные черные глаза Эвфразии яростно сверкнули, – Пьер Лумэн поддержан Церковью нашей Единой и Единственной, его права на престол неоспоримы.

– Как права мыши на сыр в буфете. – Энрике налил себе вина и выпил. Неужели это женщина, которую он когда-то так любил? Неужели это мать, потерявшая дочь и ничего не знающая о судьбе сына?

– Вы не смеете так говорить о решении конклава.

– В конклаве заседают люди, а не святые, и в душах у них не елей, а помои. Как у кардинала, взбунтовавшего Лиарэ. В любом случае князья Церкви пошли против ее столпов, признав королем узурпатора, потомка узурпаторов, да вдобавок еще и кошачье отродье. Это они совершили грех, не я.

– Вы будете наказаны за кощунство.

– Вы имеете в виду, что меня отравят? Может быть, и так.

– Монсигнор, – герцогиня выпрямилась во весь рост, – если вы не образумитесь, я буду вынуждена оставить вас и удалиться в обитель.

– Как вам будет угодно.

Если она и впрямь удалится, в его жизни мало что изменится, разве что не придется кривить душой. Вот если б она оставила его, когда была жива Рената…

Эвфразия, гордо вскинув голову, вышла, но ее сменил Антонио.

– Монсигнор, я не должен перечить своему сюзерену и отцу, но дальновидно ли вы поступаете…

– Нет.

– Я… Я приказал задержать сигнора Вилльо, он готов забыть ваши слова.

– Вот как? – Герцог нехорошо улыбнулся. – Я слишком долго ждал, когда мой наследник проявит самостоятельность, но, когда он это сделал, меня это не обрадовало. Отправляйтесь в свои покои, Антонио, и не выходите без моего приказа.

Сын вспыхнул до корней волос, но поклонился и вышел. Энрике налил себе еще, но пить раздумал. Вот так и сжигают корабли. Все еще сильная рука герцога дернула за шнур звонка, вбежал дежурный аюдант. Диего был племянником Ренаты, и это было хорошим предзнаменованием.

– Соберите в Тронном зале столько людей, сколько он может вместить. Я хочу говорить с мирийцами.

– Да, монсигнор. – По тому, как вспыхнули глаза молодого человека, герцог понял, что по крайней мере один союзник у него здесь есть.

Рито с удивлением смотрел на приближающегося всадника. Базиль Гризье галопом, словно за ним волки гнались, возвращался назад. Зачем?

– И чего это забыл наш красавец? – ворчливо осведомился Серпьент, чьи усилия, равно как и крапива, пропали впустую.

– Драться я с ним не буду, – отрезал Рафаэль, – он прав, я его убью… Пусть уж лучше этим Лось занимается.

– Воистину, мы должны прощать врагам своим, – согласился Николай, и его слова поставили точку в споре, так как Гризье уже осадил коня возле удивленной четверки.

– Прошу прощения, господа, – рыцарь слегка задыхался, – наш разговор получился несколько сумбурным, и я откланялся, не сказав вам главного. Тагэре жив.

– Базиль! – Рито бросился вперед, схватив коня за узду. – Что?! Что ты сказал?!

– Я… – Странное дело, графу Мо чуть ли не в первый раз в жизни не хватило слов. – Что с королем, я не знаю, но на площади был не он. Тартю не может короноваться при живом Тагэре. Немного магии – и поверил даже ты.

– Где Сандер?!

– Пропал вместе с конем и тремя десятками людей Рогге. Их лошади нашлись, но без всадников. Синяки, циалианцы и люди Тартю рыщут по всей Гразе, никаких следов. Теперь все. Прощайте!

– Постой, – мириец удержал лошадь под уздцы, – ты вернулся только за этим?

– Да, – пожал плечами Базиль, – иногда, знаешь ли, забываешь, что ты подлец по праву рождения.

– Прости…

– Не за что. Но мне и впрямь пора.

– Пора? Тебя никто не гонит! – Рито, как всегда, принял решение с налета. – Оставайся с нами. Нечего тебе в Гваре делать!

– Арде! В вашей компании не хватает только члена нашей семейки. Спасибо, маркиз, но, какими бы ни были мои родичи, мне будет обидно, если им свернут голову из-за того, что мне приятно ваше общество. И потом, вы разве забыли? Я же должен отправиться к Проклятому.

– Тогда отправляйся. И… постарайся не сломать свою башку.

– Проклятый меня побери, если я не желаю вам того же, – Базиль наклонился и, поморщившись, сорвал ветку крапивы, – а это возьму на память… Жжется, собака! Проклятый… – еще раз зачем-то повторил Базиль и, закусив губу, повернул коня.

Четверо в степи молча смотрели на исчезающий в печи заката темный силуэт.

– Зря ты его отпустил, – наконец буркнул Крапивник.

– Глупости, он – неплохой парень. Базиль – брат Жореса, ну и что? Жоффруа был братом Александра, Наджед брат Яфе, да и меня самого Творец братцем наградил, отворотясь не насмотришься…

– Понял, не дурак, – Серпьент Кулебрин выглядел встревоженным, – вы же слепы, как кроты. Над этим болваном когти судьбы висят. Мы б за ним приглядели, а так он со своим языком влезет куда-нибудь. Пропадет ни за грош, жалко будет.

– Жалко? Тебе? – Рито показалось, что он ослышался.

– Жалко, – подтвердил Крапивник, – мы с ним чем-то похожи, только я вечный, а он – нет.

Подбитый куницей плащ со странным, похожим на выросшую в поле водяную лилию цветком был красив и шел ей, но баронесса Гран-Гийо не могла чувствовать себя счастливой и спокойной. Она любила мужа, а Эгон любил ее – если б еще вокруг было поменьше горя, а будущее не тонуло в кровавом тумане.

– Ты – королева! Ты больше чем королева. – Эгон Фарни поцеловал жене руку.

Королева… Она могла бы стать королевой и матерью короля, но дорогу ей перешла прекрасная Элеонора Гризье. Когда Гастон Койла привез письмо Филиппа, Клотильде Тагэре показалось, что жизнь кончена. Если б не Маргарита, она бы умерла, но она отвечала за дочь, у которой больше не было отца. Простить она не могла, но забыть постаралась. А теперь баронессе Фарни предстоит увидеть занявшую ее место женщину, женщину, принесшую беду не только ей, но и Арции, и двоим детям, которых они с Эгоном назвали своими.

– Эгон, – Клотильда нежно сжала огромную руку мужа, – может быть, я останусь?

– Нет, – покачал головой барон, – нельзя. Нас пригласили на коронацию, я старый сторонник Лумэнов. Было бы странно, если б я не поехал, и еще более странно, если б не взял с собой жену.

– Ты же сам говорил мне, что не поддерживаешь Тартю.

– Еще бы, Проклятый меня побери! Да будь я один, я б сказал гонцу пару ласковых, но мы должны сохранить ребят. Бунт на ровном месте не поднимешь, нужно время, нужно оглядеться по сторонам. В Мунт не только воронье слетится, будут и люди. Мне надо перемолвиться со старыми друзьями, да и самого Тартю посмотреть. Мы должны знать, с кем сцепились.

– Сцепились? – в светлых глазах женщины мелькнул испуг.

– Да, Ильда, – Эгон нежно привлек к себе жену, – другим бы я соврал, тебе не буду. Мы свой выбор сделали, и ты даже раньше, чем я. Растить детей убитого короля – дело опасное.