Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

Мне подумалось, что этот вопрос ее смягчит.

– Тушеная баранина со специями.

Я кивнул. Обычно Рисса приправляла варево специями столь щедро, что вкус самого мяса почти не ощущался.

– Сегодня на рынке, – продолжила она, – я разговорилась с Верилией. Ты ее не знаешь, она стряпает на Хансиса, который держит лошадей и подводы для грузовых перевозок. У него большой двор у западного тракта, недалеко от мельничной дороги. Так вот, мастер Леррис, не худо бы тебе с этим Хансисом потолковать. Его жена, ее Фрекой звать, по правде-то, Верилия на нее работает, так вот она, то есть не Верилия, ясное дело, а Фрека, любит хорошую мебель. А у Хансиса деньжищ не меряно, ведь его фургоны возят грузы до самого Сарроннина. Нынче, когда твоими стараниями старые, прямые дороги…

Не переставая тарахтеть, Рисса ловко шинковала и ссыпала в большую кастрюлю овощи и картофель. Пальцы ее были почти такими же ловкими и быстрыми, как у Кристал. Почти.

– Спасибо за совет, Рисса. Боюсь только, что мне и с нынешними-то заказами не справиться.

– Не стоит благодарности, мастер Леррис. А справиться с заказами ты не можешь, потому что даже самую пустяшную работу делаешь собственными руками. Тебе давно пора взять подмастерья. Если бы ты взял подмастерья да бросил разъезжать по горам с солдатами, у тебя и времени бы на все хватало, и денег прибавилось.

– Может, я сидел бы дома, не будь у меня консортом командующая. Другое дело, что это вряд ли порадовало бы самодержицу. Но насчет подмастерья мысль дельная.

– То-то и оно, что дельная. Как пойду на рынок, непременно поговорю с Фрекой, она посоветует хорошего ученика.

Рисса умолкла, но скоро продолжила:

– И вот еще, мастер Леррис, нечего тебе лезть в герои. Ежели вы оба – и она, и ты – будете героями… – Она махнула рукой. – Что-то я сегодня разболталась. Мелю языком, а у тебя, небось, работа стоит. Вари свой клей, что с тобой поделаешь.

– Спасибо.

Поставив горшочек на плиту, я задумался. Раз уж Рисса заговорила о подмастерье, стало быть, скоро ко мне валом повалят юнцы. Это беспокоило, однако меньше, чем рассуждения о героях. Не знаю уж, что во мне наводит на мысль, будто мне охота геройствовать, но зато точно знаю, чем всякое геройство кончается. Героев убивают. Мне хотелось верить, что Кристал тоже не так уж рвется в герои.

Вернувшись в мастерскую, я решил обстругать передок выдвижного ящика стола, но сначала, для поддержания равномерной температуры, добавил к угольям очага полешко и налил в висевший на крюке над угольями старый железный котелок немного воды. Дядюшка Сардит всегда говорил, что дерево любит, когда в воздухе присутствует немного влаги.

Затем, поскольку из размышлений ни стола, ни стула не смастеришь, я взялся за рубанок и осторожно прошелся по передней доске верхнего ящика. Мне удалось закончить с ним и перейти ко второму ящику, когда в дверь забарабанила Рисса.

– Мастер Леррис, твой клей булькает, пузырится, того и гляди из горшка выплеснется. Я не хочу, чтобы моя стряпня отдавала костным клеем.

Мне пришлось отложить рубанок в сторону, снять горшок с плиты и, чтобы клей не остыл и не загустел, поместить его на другой, поменьше, крюк над очагом. Потом я смазал штыри, вставил их в пазы и, оставив клей схватываться, удалился на конюшню, где почистил и оседлал Гэрлока. Мне хотелось выяснить, как поведет себя нога при езде верхом, в связи с чем Риссе было сказано, что я прокачусь по западному тракту и, благо дотуда не больше трех кай, заеду к Брин за яйцами.

– Только смотри, мастер Леррис, больше медяка не давай. Яиц у Брин нынче много, и это к счастью для нас, потому как своих кур у нас нет. А жаль.

– Никаких кур!

– Ладно, ладно. Только имей в виду, Брин будет прибедняться, но при этом делать вид, будто от денег отказывается, пока ты не всунешь их ей силой. Этаким манером она всегда выгадывает.

На ходу застегивая куртку, я поспешил во двор, где, выдыхая на морозце пар, меня дожидался Гэрлок.

– …так что запомни, мастер Леррис, не больше медяка… не забудь…

– Вовек не забуду, Рисса.

Предоставив пони самому выбирать аллюр, я направил его на запад. Стоило нам добраться до подъездной дороги к маленькой усадьбе, как на глаза мне попались куры, оседлавшие, словно насест, ограду свиного загона. В ограде не хватало жердей, да и из тех, что остались, многие были закреплены лишь одним концом, но свиньи, похоже, не разбегались. Впрочем, почем мне знать: возможно, те, что побойчее, давно разбрелись по окрестностям.

Еще одна кучка цыплят бросилась врассыпную из-под копыт Гэрлока, когда мы остановились у обветшалого, обшитого дранкой домишки.

Пони фыркнул.

– Знаю, приятель. Я сам кур не жалую, разве что жареных.

Дверь открылась, и навстречу мне вперевалочку вышла Брин.

– Мастер Леррис! Бьюсь об заклад, ты приехал за яйцами для Риссы. Вот ведь какой добрый человек, диво, да и только. Сам ездит за провизией для своей поварихи. Только это – я говорю о доброте – и позволяет мириться с несовершенством нашего мира. Одну минуточку, – словоохотливая хозяйка подняла пустую корзинку, – я сейчас вернусь. Наберу тебе самых свежих, только что из-под курочки.

Она вперевалку направилась к курятнику, где под насестами располагались ящики, заполненные чем-то мягким, вроде грязного мха. На эти подстилки и неслись куры. Когда хозяйка принялась собирать яйца, они подняли немыслимый шум, и я невольно порадовался тому, что у меня на дворе никаких кур нет. И никогда не будет.

Вскоре дородная женщина, одетая в не подходящие одна к другой ни по фасону, ни по цвету кожаные и вязаные вещи, вернулась ко мне с полным лукошком.

– Спасибо. Яички у тебя крупные, – сказал я, приняв корзинку и поставив ее на крыльцо рядом с коновязью.

– У меня славные курочки, лучшие в городе. Вот бы еще ты с ними поговорил. Скажешь им что-нибудь волшебное, они станут нестись еще лучше…

Я протянул Брин медяк.

– Что? Нет, мастер Леррис, и не проси. Пусть дела у меня идут не лучшим образом, но какой бы я была соседкой, ежели стала бы брать деньги с тебя, которому мы все столь многим обязаны…

Я подавил усмешку.

– Матушка Брин, но ведь без денег ты не сможешь покупать корм для своих несушек. Они оголодают, перестанут нестись, и у тебя не будет яиц, чтобы поделиться с соседями. Прошу тебя, прими от меня эту малость, если не для себя, так для своих славных хохлаток.

Сознание того, что пока она разводит кур, мне не придется заводить своих, делало мои слова почти искренними.

– Нет, нет, мастер Леррис, это будет не по-соседски.

– А с моей стороны было бы не по-соседски не рассчитаться с курочками за яйца, тем более за такие свежие и крупные.

– Да, яички у меня что надо.