Лиланд Модезитт - Война гармонии

Джастин поджал губы:

— Кстати, о пути ко мне... Ты так и не объяснила — как нашла меня? Почему искала? По существу ты вообще ничего мне не сказала... кроме разве что того, что тебе помогли какие-то Древние.

— Ты тоже помог, — с улыбкой отозвалась она. — Твое... присутствие ощущается очень сильно, даже когда сам ты слаб.

— Должно быть, вы, друиды, очень восприимчивы.

— С Древними нам не сравниться.

— С Древними... ты все время поминаешь Древних. Кто они такие? Тоже друиды?

— Друиды? Ты говоришь о друидах, я же о них и не поминала, ибо в Наклосе приняты иные слова. Но... — она пожала плечами, продолжая шагать по пологому склону, и Джастин отстранение отметил, что чем дальше они идут, тем гуще становится травяной ковер.

— Друидами называют людей, состоящих в особой связи с деревьями. Предполагается, что все они привлекательные женщины, и у каждой есть... особое дерево.

— А что в нем особого?

— Если умирает дерево... — начала Дайала, и Джастину вдруг захотелось, чтобы она не закончила фразу, — ...то умирает и друида.

Дайала остановилась и оглянулась в сторону Каменных Бугров, выискивая взглядом жеребца и кобыл. Лошади двигались теперь сами по себе, в отдалении от людей.

— В Наклосе, — продолжила женщина, — ты встретишь и Древних, и иных людей, но все они признают ценность деревьев, особенно представляющих собой часть Великого Леса. Рощи, остатки Великого Леса, встречаются и вне наших пределов, например в Сарроннине, но мало кто способен это почувствовать. Кроме того, есть немало мужчин, которых ты назвал бы друидами, — она усмехнулась и добавила: — Со временем кое-кто будет считать друидом и тебя... Есть среди нас и связанные не только с деревьями. В первую очередь это относится к Древним.

— Опять Древние! Ты так и не объяснила...

— Тебе предстоит с ними встретиться. Они представляют собой часть Предания, но какую именно — ты решишь для себя сам. Но ты определенно ничего не решишь и не выяснишь, если мы будем стоять на месте.

Три лошади, щипавшие в отдалении травку, как по команде сорвались с места и галопом понеслись к ним. Дайала повернулась и зашагала вдоль низкого кряжа.

Джастин вздохнул, чувствуя себя виноватым. Он ощущал, что задел ее, хотя не вполне понимал, чем именно. Поравнявшись с ней, — для этого ему пришлось чуть ли не побежать — он смущенно пробормотал:

— Прости. Я не хотел... но ты знаешь все, а я ничего... кроме того, что меня спасла прекрасная женщина, желавшая, чтобы я пересек весь Кандар.

— Вовсе не весь Кандар, и даже не весь Наклос. Нам идти только до Рибатты, — возразила она, встряхнув головой, и в голосе ее вновь зазвенели серебряные колокольчики.

«Что бы это значило? — подумал Джастин. — Наверное, какие-нибудь чары».

— Нет, — промолвила, слово прочитав его мысли, Дайала и смущенно улыбнулась. — Здесь мы не занимаемся магией. Вблизи Великого Леса это опасно.

Лошади танцующим шагом взбежали вверх по склону, и инженер невольно залюбовался непринужденной грацией их движений.

— Ты друид в душе, — сказала Дайала, проследив его взгляд. — При виде лошадей у тебя возникают те же чувства, что у меня. Я этому рада.

— А почему нам не встречались другие лошади?

— Они живут не здесь, а в Запустелых Землях. Там трава сочнее и выше.

— Насколько выше?

— Ну... примерно вот такая, — ответила женщина, наклонившись и проведя воображаемую линию на уровне колен. — Конечно, сочная травка даром не дается — там приходится опасаться степных кошек, а порой и травяных змей.

— Что за Запустелые Земли? — спросил Джастин.

— Этот край похож на Высокие Степи Джиранса, но там почти никто не живет. Только вольные кони... ну и заходят порой редкие бродяги. Там почти нет рек и вообще открытой воды.

Джастин вздохнул:

— Растолкуй, пожалуйста, как на безводной местности может расти сочная и высокая трава?

— Там выпадают обильные дожди, а степные травы имеют глубокие корни. Но тамошняя почва по большей части песчаная, и на поверхности вода не задерживается. Некогда там был лес, но пришли... Старые, вырубили его и превратили весь край в пустыню. Потом Древние стали исцелять землю и вернули на нее траву. Их стараниями деревья продвигаются все дальше на запад, так что когда-нибудь... когда-нибудь лес вернется.

Джастин приноровился к ее шагам, что на спуске оказалось легче, благодаря тому, что ноги его были чуть подлиннее, чем у нее, и продолжил свои расспросы.

— А травяные змеи, они какие?

— Змеи как змеи. Питаются главным образом грызунами, но некоторые могут убить жеребенка... или ребенка.

Инженер невольно посмотрел себе под ноги, на мягкую, доходившую сейчас до лодыжек траву и поинтересовался:

— Они очень большие?

— Да уж какие вырастут. Тамошние бродяги уверяют, что король змей достигает почти двадцати локтей в длину и локтя в обхвате.

При мысли о возможной встрече с этаким чудищем Джастин поежился.

— Однако подтвердить это я не возьмусь, поскольку змеиного короля в жизни не видела, — невозмутимо продолжила Дайала. — Случилось мне правда, видеть змеиную шкуру, очень длинную... — Женщина выжидающе умолкла.

— Какой длины? — полюбопытствовал Джастин.

— О, в пару локтей, если не больше.

Джастин расхохотался, а отсмеявшись, покачал головой. Надо же, а ведь ему казалось, что она напрочь лишена чувства юмора.

Местность постепенно выравнивалась, а солнце, по-прежнему светившее с ясного, безоблачного неба, уже не жгло, как огненный шар Белых. По мере удаления от Каменных Бугров идти становилось все легче. Лошади опережали людей, галопом носились по окрестностям, описывали круги, гарцевали, но всегда возвращались. Несколько раз Дайала и Джастин присаживались на траву, перекусывали и отдыхали.

Когда солнце уже приближалось к юго-западному горизонту, Дайала указала с очередного склона вниз, на долину между двумя холмами, где поблескивало зеркало небольшого пруда.

— Я так надеялась, что мы доберемся туда до ночи. Очень хочется искупаться.

— У вас в Рибатте любят купание?

— Да. Мы все любим деревья и воду, — ответила женщина и посмотрела на восток, в сторону щипавших травку лошадей. Гнедая кобыла тут же вскинула голову и потрусила к ним.

Джастин успел ощутить краткий гармонический импульс и задумался о том, сможет ли, в случае чего, повторить подобное действо.

На травянистом склоне над озерцом лошади остановились, и Дайала принялась снимать поклажу с жеребца. Джастин подошел к чалой.

Инженер отстегнул и опустил на траву последний тюк. Пока он развьючивал чалую, Дайала успела разгрузить и гнедую кобылу, и каурого жеребца.

Освобожденные от поклажи лошади рысцой направились к заросшему камышом краю пруда. Джастин проводил их взглядом.