Джон Марко - Нарский Шакал

Тарн покачал головой.

– Нет времени. Слишком много надо сделать. А я сейчас готов к этому не меньше, чем потом.

– Что случилось?

– Ничего, – с горечью ответил Тарн. – Лоррис молчит.

– Значит, вы не изменили решения?

– Не изменил. – Тарн направился к выходу. – Другого пути я не вижу.

Форис улыбнулся.

– Это – правильное решение, друг мой. Мы будем почитать вас за него. И я уверен, Лоррис желает именно этого.

– Вот как? – резко ответил Тарн. Он остановился в дверях и гневно посмотрел на военачальника. – Откуда это может быть известно хоть кому-то из вас? То, что я собираюсь сделать, – преступление!

– Это не преступление, если такова воля Лорриса, – возразил военачальник. – Вы избраны для этой миссии. Он не даровал бы вам такие силы, если б не считал, что вы должны ими воспользоваться.

– Я не понимаю его намерений! – вспыхнул Тарн. – Он игнорирует меня. Теперь он предлагает мне лишь свое молчание. Возможно, это только проклятие, Форис. Мы с вами творили ужасные дела.

– Ради благих целей, – прервал его Волк.

Именно такой ответ Тарн и ожидал услышать.

– Мы убиваем с помощью жиктаров, мы убиваем с помощью рук. Разве напрасно нас одарили Небеса? Тогда почему нельзя использовать и другие дары? – Он возмущенно фыркнул и скрестил руки на груди. – Убивать врагов вообще не преступление.

Тарн тяжко вздохнул и подошел к другу. Форис был намного старше и порой выступал не столько в роли сторонника, сколько отца. Но вот жрецом дролов он не был.

– В писаниях Лорриса сказано, что дар Небес дается для блага всех трийцев и что те, кто пользуется им из эгоизма или для того, чтобы убивать, будут навечно прокляты.

– Я все это знаю, – нетерпеливо бросил Форис. – Но что в писаниях говорится про дэгога? Какое суждение сложилось бы у Лорриса о человеке, который имеет дело с дьяволами из Нара? Лоррис был воином, Тарн. Как мы с вами.

Лицо жреца осветилось печальной улыбкой. Он не был воином – он был праведником, который поссорился с правителем.

– А еще Лоррис был человеком мирным, – поправил он Фориса. – Давайте не забывать об этом. Помните эпизод с дубом и львом? Лоррис рисковал жизнью сестры ради мира.

– Я сам молюсь только о мире, Тарн. И когда вы свершите задуманное, мы, наконец, этот мир получим. Вы раздавите Кронина и дэгога, а я займусь Шакалом.

Тарн упреждающе воздел руку.

– Нарцу не следует причинять вреда, – решительно заявил он. – Делайте что нужно, но захватите его живым. Пусть он станет свидетелем того, что предназначено дэгогу. Все мои враги должны при этом присутствовать, особенно Шакал. Он должен убедиться в моих возможностях, чтобы его император нас боялся.

– Как скажете, – согласился Форис. – Но вам следует знать, что всадники Талистана уехали из долины. Видимо, они вернутся в Таттерак, дабы снова воевать вместе с Кронином и дэгогом.

Тарн изумленно поднял брови.

– Уехали из долины? Почему?

Форис пожал плечами.

– Шакал высокомерен. Возможно, он решил, что больше в них не нуждается. Но опасайтесь их. Они на удивление кровожадны.

– Нам уже приходилось с ними сражаться, – напомнил Тарн. – Это мелочи. Я попытаюсь захватить их предводителя вместе с Кронином. Если не получится – убью его или позволю убежать. Барон Гейл не представляет для меня интереса. У него не хватит ума понять, что я задумал. Мне нужен человек из Арамура.

– Вы его получите, – пообещал Форис, усмехнувшись, – Я поймаю для вас Шакала, а вы для меня – Кронина.

Лицо Тарна посуровело.

– Вы получаете от этого слишком много удовольствия, друг мой. Не забывайте, кто наш настоящий враг.

– Я это помню. Слишком хорошо.

– Помните? – скептически взглянул на него Тарн. – Я в этом не уверен. Кронин – хороший человек. Он служит этому подонку дэгогу, потому что принес ему клятву верности. Я не допущу, чтобы ваша ненависть к нему испортила то, что мы делаем. Я не стану убивать Кронина, если в этом не будет необходимости.

– Я на этом не настаиваю, Тарн, – заявил Форис. – Его унижение меня вполне устроит.

Жрец вздохнул. Военачальники Люсел-Лора уже много веков ссорились и воевали, и в некоторых случаях их соперничество длилось так долго, что давно потеряло смысл. Тарн знал: ненависть всегда кончается именно этим. А ненависть уже много десятилетий ослепляла его друга Фориса. Долина Дринг и территория Кронина, Таттерак, в настоящее время воевали якобы из-за леса Агор – никому не нужного клочка земли, ставшего символом кровопролития. И хотя Форис был набожным дролом и беспрекословно выполнял все распоряжения Тарна, его ненависть к Кронину была тем пороком, от которого он упорно не желал избавляться.

– И еще одно, Тарн, – уклончиво промолвил Форис, – нам надо обговорить с вами…

– Да, знаю, – кивнул Тарн. – Та женщина. – Он тяжело вздохнул и привалился к стене, уставясь в потолок. – Я ее искал. Мне казалось, она в вашей долине, но…

– Что?!

Тарн пожал плечами.

– Я не знаю, где именно. Этот мой талант… он работает ненадежно. Я вижу ее – и в то же время нет. Я нашел ее в какой-то деревне, а теперь ее там не вижу. Кажется, она где-то в другом месте.

– Где именно? Скажите мне, и я ее вам доставлю.

– Не могу сказать. Возможно, она по-прежнему в долине, только в другой деревне, а может, где-то в другом месте, где я не могу ее найти. У меня еще слишком мало сил, чтобы пользоваться этим зрением.

Форис помрачнел.

– Этого недостаточно. В долине Дринг много деревень. Если вы хотите, чтобы я ее для вас нашел, вы должны сказать мне что-то более определенное.

– Большего я не знаю. По крайней мере, пока. – Тарн посмотрел другу прямо в глаза. – Но вы попытаетесь ее найти, правда?

– Если смогу, – ответил Форис. – Может не получиться…

– Вы должны, – настаивал Тарн. – Дьяна моя! Она мне обещана, и я ее получу. – В нем закипал тошнотворный гнев. Он снова привалился к стене, отер ладонью потный лоб и застонал. – Я слишком изнурен, чтобы это делать. Но когда я обрету силы, я ее найду и в случае надобности поймаю сам!

– А вот это, – замотал головой Форис, – совсем не то, для чего Лоррис даровал вам силы. Я ее вам доставлю.

Тарн ничего не ответил. Он понимал, Форис прав: его новые способности определенно даны ему не для похищения женщины, – и в то же время он по-прежнему был ею заворожен. Это чувство не покидало его с той минуты, как их родители заключили между ними помолвку. А она восставала против него, и когда какой-нибудь дрол осведомлялся, почему его женщина не с ним, он впадал в бешенство. Она не имела права нарушать обещание, данное их родителями. Она – женщина. Эта независимость женщин – просто очередное грязное влияние Нара, которому надо положить конец. Когда он и его революция победят, они повернут время вспять и в отношении этой непристойности.