Джон Марко - Очи бога

— Рядом.

Минуту спустя они завернули за угол в каньон и увидели вдалеке свет факелов. Торин пытался сфокусировать взгляд. Они находились в тени громадной горы. Широкие железные ворота открывались в глубине; за ними виднелся оранжевый свет. Там, внутри, были люди. Они закричали, когда заметили подъезжающих путников.

— Торин, сюда! — услышал он голос. Человек махал рукой.

— Лукьен!

— Гримхольд, — промолвил Беник. Он испустил тяжелый вздох, а потом указал на фигуры в тени. — Они ждут вас.

Торин проворно соскользнул со спины крила и поспешил к замку. Строение имело ошеломляющий вид — высокое и грозное, но приветственные крики Лукьена уничтожили страх. На воротах стоял великан, которого Торин вначале принял было за Трога, но тут же понял, что это другой: стражник. У ворот находилась также женщина-невеличка Миникин, кутающаяся в плащ. Лукьен поспешил навстречу другу. На лице его было написано несказанное облегчение.

— Торин, хвала Небу, что ты в порядке! — закричал Лукьен. Они с бароном крепко обнялись. Изможденному барону это объятие показалось слишком уж крепким.

— Потише, Лукьен, — засмеялся он. — Я еле на ногах держусь после этой чертовой скачки.

Лукьен стоял и изучал его.

— Ты похож на саму смерть, — заключил он. Его улыбка погасла, уступив место печали. — Битва. Все очень плохо?

Гласс кивнул. Ему было трудно говорить о том, как он оставил Кадара. Он глядел на слабо освещенные ворота и не видел Гилвина. Тот не пришел встречать его.

— А где мальчик? — спросил барон.

Ответил Лукьен:

— Утешает дочь Кадара.

Торин посмотрел на него.

— А как вы об этом узнали?

— Долго объяснять, Торин. Миникин была права — некоторые из здешнего народа владеют необычным искусством.

— Не понимаю, — озадаченно проговорил Торин.

Лукьен обнял его за плечи и повел к замку.

— Я все тебе объясню. Но сначала — отдохни.

— Да, о боги, — простонал Торин. — Еды и питья, если можно, — он жестом указал на Беника. — И ему, конечно же. Мы оба умираем от голода и жажды.

— Для вас все готово. Идем.

— Уже? Но откуда вы узнали?

— Нет, пока достаточно вопросов. Мы еще успеем расспросить друг друга обо всем.

Он повел Торина в ворота, где ждала Миникин. Выражение лица маленькой леди было печальным. Вокруг нее стояли самые странные на свете люди. Торин смотрел на них, поражаясь их увечьям. Миникин вышла вперед и взяла его за руку.

— Добро пожаловать в Гримхольд, барон Гласс, — сказала она. — И спасибо за все, что вы для нас сделали.

Торин покачал головой.

— Не нужно благодарить меня, мадам. Я оставил вашего доброго кагана умирать. А теперь, если у вас найдется пища для труса, я буду вам весьма признателен.

— Пища готова, — она указала в направлении зала. — А вы — герой, а не трус.

— Как вам будет угодно, мадам, — Торин позволил маленькой леди ввести себя в чудесный замок, вырубленный в скалах. Лукьен следовал за ними, не говоря ни слова. Сам воздух был наполнен печалью. Нечеловеки, как их называли, стояли маленькими группками и разговаривали приглушенными голосами. Торин понимал, что они взволнованы — и было отчего. Он привез дурные вести, но они как будто знали об этом заранее. И вот они вошли в огромный зал. Сквозь открытые двери виднелся огромный деревянный стол, освещенный свечами, на котором стояло множество кушаний и напитков. Это зрелище вдохновило Торина. Он без приглашения уселся за стол и оторвал здоровенный кусок от буханки хлеба, налил кружку эля и начал есть. Лукьен сел рядом, а Миникин прикрыла дверь, чтобы посторонние не могли подслушать их беседу.

— Итак? — заговорил Торин в перерыве между двумя кусками. — Скажите мне, что вам известно.

Ему ответил Лукьен. Он рассказал Торину о Прорицательнице, удивительной девушке, видящей будущее, о том, как она сообщила о смерти Кадара. Торин слушал, не прекращая есть, лишь скептически покачивая головой. Однако, он был разочарован, когда узнал, что Прорицательница не сообщила им всех подробностей о битве в Джадоре и судьбе людей Кадара.

— Мертвы, — заявил Торин, осушая кружку. — Я в этом уверен.

Эта новость заставила Миникин сжаться.

— Все? — казалось, ей невозможно в это поверить. — Неужели ваш король настолько безжалостен?

— Он не наш король, — возразил Лукьен. — Это не тот Акила, которому мы служили.

— Говори за себя, Лукьен, — вмешался Торин. — Лишь только я увидел Акилу, сразу понял, что это за бешеная гадюка.

— Ты неправ, Торин, — спорил Лукьен. — Ты никогда не знал его как следует.

Торин был поражен.

— Как ты можешь защищать его? Я ведь только что рассказал: он уничтожил всех воинов! Наверное, и всех жителей города!

— Не мог он этого сделать. Это не тот Акила, которого я знаю.

— О, Небо…

Миникин воздела руки к небесам.

— Это не имеет значения. Его армия наступает и мы должны организовать оборону.

Торин посмотрел на Миникин.

— Никого не хочу оскорбить, миледи, но мне непонятно, о чем вы говорите. Ведь они все калеки — увечные и слепые.

Лукьен издал короткий смешок.

— Поверь мне, Торин, все не так, как кажется, — он начал рассказывать барону про настоящий Гримхольд, город за крепостью, и сколько там полноценных людей. — Я обучаю их и они отличные ученики, Торин. Здесь просто море оружия и щитов для всех.

Торин был настроен куда как скептически.

— У Акилы все еще более тысячи человек, Лукьен.

— У нас здесь тоже не меньше, а крепость нас надежно защитит, — парировал тот. — Я знаю, здешний народ выглядит непривычно, но они способны удивить тебя.

Торин улыбнулся.

— Уже удивили. Ну хорошо. Я помогу тебе с армией. Но это будет нелегко, да и времени у нас в обрез.

— Вначале отдых, барон Гласс, — вступила в разговор Миникин. — У нас будет достаточно времени утром на разговоры о войне, — она поднялась из-за стола и подошла к двери. — А теперь я оставлю вас обоих, — но перед тем, как уйти, обратилась к Торину: — Вы сделали нам честь, барон. Может быть, сами вы считаете иначе, но это так.

Когда дверь за ней закрылась, Торин с тяжелым вздохом отодвинул тарелку. Аппетит у него внезапно пропал.

— О, как она ошибается, Лукьен. Я просто трус, оставивший правителя в такой момент! — культя на месте руки начала дергаться, как всегда в минуты волнений. — Я просто полумужчина, вот что я такое. И даже на четверть не солдат.

— Торин, не надо, — Лукьен потянулся через стол и налил еще эля в кружку товарища. — Просто отдохни. Не стоит думать обо всем этом.

— Тебя там не было, Лукьен. И ты не видел, — Гласс взял кружку, но не стал пить. Вместо этого уставился на свое отражение, и это причинило ему боль. — Он был великолепен, настоящий вождь. Его людям было чем гордиться. А я бросил его на смерть, — он перевел взгляд на Лукьена. — Как он умер? Девушка рассказала вам?