Джеффри Лорд - Пустоцветы Меотиды

С легкой руки и при прямом попустительстве трех генеральш их девушки свели более чем близкое знакомство с молодыми людьми из колесничной гвардии Тагора. Возможно, теперь у всех амазонок Банталы были приятели – как и у каждой второй из отрядов Карии и Пэи. С Хараммой дело обстояло сложней; в ее корпусе женщины были постарше, а основном – тридцатилетние ветеранши северных походов, суровые, непреклонные, безжалостные. Однако и они начинали заглядываться на могучих чернобородых легионеров, на тех, кто составлял костяк лучших войск империи – старших колесничих, десятников, сотников. Видя это, Блейд возносил молитвы за успех своих планов всем богам, начиная от Саваофа и кончая альбийским Тунором. Только бы успеть! Он находился в этом мире уже больше двух месяцев, и срок его визита мог истечь в любой момент.

Однако насчет главного Блейд был спокоен. Главное же заключалось в том, что амазонки Меотиды не питали стойкого отвращения к мужчинам – по крайней мере, когда речь шла о настоящих мужчинах. Секс воспринимался ими – как и повсюду в этом архаичном мире – в качестве естественной человеческой потребности, которую надо было удовлетворять тем или иным путем; они не являлись ни скромницами, ни жеманницами, что выглядело бы весьма странным для тех, кто постоянно имел дело с конем и мечом – а, значит, и со всеми жестокостями войны. Не эротическая тяга только к представительницам своего пола сдерживала их, а совсем другие вещи и обстоятельства. И два из них были важнейшими: связь с меотскими мужчинами не приносила удовлетворения, а чужаки находились под запретом. Древняя традиция запрещала мешать кровь с мужами других народов, и это правило превратилось почти в социальный инстинкт. К счастью, требования тела могли его превозмочь.

Запрет на смешивание крови… Его нельзя было обойти и избежать при том суровой кары; если только нарушительница предпочитала вообще не возвращаться на родину из похода в чужие пределы. Здесь не знали способов защиты от нежелательной беременности, и любые, сколько-нибудь длительные связи с мужчиной становились явными через девять месяцев. Страх перед наказанием, боязнь позора были единственными стенами в той темнице, в которую женщины Меотиды загнали сами себя… Да, сами себя! Ибо сила и оружие, в конечном счете, находились в их руках, и они могли за день смести и великого царя, и Пактадион с его чиновниками, и жрецов Сата, и самого Прародителя.

Блейд почти не говорил об этом с тремя своими новыми возлюбленными, само собой подразумевалось, что после эндаского похода а Меоте произойдут некие изменения. Никогда еще столь крупное меотское войско не отдавалось в наем, и никогда его не возглавлял мужчина. И если больше половины молодых воительниц уже согрешили, то они явно не собирались покорно принимать кару. Их было уже шесть тысяч и будет еще больше! И у них есть мужчины, свой у каждой, которые не покинут их. Они черпали силу и уверенность в своем единстве. Наконец, у них были вожди – Бантала, Кария, Пэя… возможно даже Харамма… А у этих вождей имелся главный предводитель, уже не чужак из Альбиона, а умелый и заботливый полководец, преодолевший с ними жуткие ледяные перевалы Латры, выигравший первые сражения. Удачливый человек, сильный, умный, красивый! Претендент номер один на меотский престол. И они были готовы двинуться за ним под зеленым знаменем на штурм Голубого Дворца, за ним, или за теми, кого он укажет.

Бантала подъехала к задумавшемуся командиру и легонько коснулась его локтя.

– Ты только посмотри! – придерживая волосы одной рукой, она вытянула другую в сторону лагеря. – Похоже, милостивый император выстроил целую крепость!

Лагерь, действительно, впечатлял. Земляные валы тянулись по фронту на добрую милю, и в них были прорезаны не одни ворота, как советовал Блейд, а трое, сейчас заканчивалось сооружение над ними мощных бревенчатых башен. Бревенчатый же частокол вздымался футов на двадцать и был тоже укреплен башнями, которых Блейд насчитал с полсотни. Перед валом и палисадом был ров, к которому от ближайшей речки прокопали канал, через ров шли подъемные мосты, канаты от них тянулись к надвратным башням. Хотя время было довольно позднее, на валах и у ворот копошились тысячи людей, а с пологих горных склонов потоком шли телеги с бревнами.

– Заставил он потрудиться своих бездельников! – женщина довольно кивнула, и Блейд понял, что она говорит об императоре. – Вот самое лучшее для них занятие – пусть копают землю, таскают бревна и строят хорошие дома, где можно приятно отдохнуть. А мы будем воевать!

– Ты готова превратить в землекопов даже императорскую гвардию? – глаза Блейда лукаво блеснули.

Бантала рассмеялась.

– Нет, для них мои девушки найдут другое применение, если ты не возражаешь!

– Не возражаю. И даже поощряю, – Блейд улыбнулся ей в ответ.

– Никогда бы не подумала, что один мужчина сможет так быстро совратить целую армию! – она пыталась справиться с непокорными волосами, которые игриво трепал ветерок – Заветы Сата…

– Видно, и Сат, и его заветы стояли на глиняных ногах, раз они рухнули от одного пинка, – прервал ее Блейд. – Теперь надо поддать еще разок… Меня, надо сказать, беспокоит Харамма и ее твердокаменные женщины…

– Пусть не беспокоят, – Бантала наконец ухитрилась засунуть свою гриву под воротник плаща. – Знаешь, о чем она говорила со мной утром?

Блейд изобразил внимание; он и в самом деле был заинтересован.

– Ее всадницы перебили ночью уйму народа – в том лагере, куда ты их послал. Харамма прикончила четверых… а, может, пятерых или шестерых… кто разберет в темноте?.. Так вот, она сказала, что раз наши руки способны опустошить мир, наше чрево должно вновь наполнить его людьми. Ты представляешь? А потом спросила, что я думаю о Налбате, командире одного из гвардейских легионов. Мужчина постарше и повыше тебя, во-от с такой бородой,

– Бантала чиркнула ладонью по животу, – и с глазами, как пылающие угли.

– Знаю, – Блейд усмехнулся, – видел. Мне говорили, что он запрягает в свою колесницу трех лошадей, потому что паре не свезти такую тушу…

– Враки! – Бантала разгорячилась. – Лошадей две, только очень крупных, как наши кони! И Налбат вовсе не выглядит толстым… очень представительный мужчина!

– Ты так и сказала Харамме?

– Так и сказала!

– Птичка моя, – произнес Блейд, окинув спутницу нежным взглядом, чем давать советы другим, ты бы лучше присмотрела что-нибудь для себя.

– А! Твоя боевая подруга возвращается?

– Пора бы… – разведчик тяжело вздохнул.

Женщина, покосившись на его погрустневшее лицо, вдруг участливо спросила:

– Эта Гралия… она тебе очень дорога?