Джеффри Лорд - Ветры Катраза

Нур уже вытащил свой меч и, разминаясь, сделал несколько быстрых взмахов, сталь серебристой молнией сверкнула на солнце. Тарконес, стоявший позади, подтолкнул разведчика в спину

— Ну, иди, парень! Пора.

Оружейник стащил с головы шлем и потер лысую макушку, опустив глаза под пронзительным взглядом Блейда

— Что ж ты не сказал мне правду, Тарко? Это ведь не просто сильный боец — это чудовище! Я мог бы приготовиться получше…

— Ты и готовился… — возразил Тарконес. — Бегал в холмах! А знай ты заранее, может, убежал бы совсем в другую сторону — в восточные горы, а не в Териут. И что бы мы тогда делали? — он развел руками и с хмурой ухмылкой добавил: — Не лезь на рожон, парень, может и останешься жив… разве что без руки или ноги. А если этот, — он кивнул в сторону великана, — в хорошем настроении, то больше уха не потеряешь. Бывали такие случаи…

Но Блейд не собирался жертвовать ни одной частицей своей драгоценной плоти. Два-три раза всей грудью втянув прохладный утренний воздух — чтобы восстановить дыхание, — он шагнул навстречу гиганту, придерживая меч обеими руками, клинок лежал на его плече. Audaces fortuna juvat — удача покровительствует смелым!

Нур посматривал на соперника пожалуй с некоторым пренебрежительным добродушием. То не был взгляд воина, оценивающего достойного врага; так человек смотрит на кошку или кролика, на забавного мелкого зверька, которому он может в любой момент свернуть шею. Видимо, с точки зрения великана не наблюдалось существенных различий между Блейдом, бойцом опытным и рослым, и теми сахралтами, что выходили на арену три, шесть или девять лет тому назад. Вполне возможно, нур был прав; но Блейд твердо решил наказать его за излишнюю самонадеянность.

Он был спокоен. Все, чем он располагал, находилось при нем: сила и фантастическая реакция, искусство фехтовальщика, опыт десятков стычек и поединков, выносливость и несокрушимое упорство. Вдобавок — добрый меч в руках и сюрприз, затаившийся до поры до времени в сумке за спиной. Блейд поднял клинок, отсалютовал противнику и сделал первый выпад.

Нур подставил меч, и разведчику почудилось, что лезвие с размаху ударило в каменную стену. Хорошо еще, что он нанес пробный и не очень сильный удар, иначе оружие было бы выбито у него из рук. Он затанцевал вокруг рослого противника. Выпад следовал за выпадом, удар за ударом — не слишком сильные и не слишком стремительные и умелые; Блейд не хотел раскрывать свои карты раньше времени. Нур молча оборонялся — с видом человека, отмахивающегося от комара.

Звенели клинки, на трибунах поднялся гул — видимо, зрителям казалось, что на арене идет схватка в полную силу, и что их боец мужественно рубится с северным воином, отстаивая честь Восточного Архипелага. Лишь сам Блейд знал, насколько легковесными были его удары; узкое и длинное лезвие его меча касалось широкого клинка нура и со скрежетом скользило вдоль него, гася инерцию — эффектное зрелище, но и только. Он не рисковал ударить в полную силу, на равных скрестить оружие с соперником; это могло стоить ему онемевшей руки. Играя мечом, он прощупывал оборону гиганта, стараясь выяснить, насколько тот быстр.

Через десять минут этой смертельной кадрили он понял, что враг уступает ему в скорости — однако не в такой степени, чтобы попытаться сразу закончить поединок одним стремительным ударом. К тому же, его клинок мог застрять в этой горе плоти, армированной мощными костями; а если смерть задержится хоть на три секунды, нур успеет покончить с ним. Нет, бить надо наверняка — и, скорее всего, не мечом.

Несмотря на свой рост, великан обладал превосходной реакцией прирожденного бойца, и только массивное и мощное тело не позволяло ему двигаться с той же быстротой, которую мог бы продемонстрировать более изящный противник. Блейд, однако, не собирался этого делать, продолжая свои опасные исследования. Теперь он видел, что гораздо лучше владеет мечом, ибо все фехтовальные приемы гиганта сводились к примитивным отбивам его клинка и сильным рубящим ударам сверху и сбоку.

Чего и следовало ожидать. Меч нура, с лезвием толщиной в палец, напомнил Блейду древнеперсидское оружие — не те изогнутые и сравнительно легкие сабли, которыми иранцы сражались с фалангами македонян и римскими легионами, а гораздо более старые клинки, прямые, широкие, тяжелые и неуклюжие Это было оружие легендарных богатырей «Шахнаме» — Заля и Рустама, Сухраба и Сиявуша; мечи, рассчитанные на чудовищную силу сражавшихся. Вес и размеры клинков определяли и скудный набор фехтовальных приемов — в основном, рубящие удары. Таким мечом нельзя было действовать, как шпагой, и все разнообразие колющих выпадов оставалось недоступным для бойца.

Существовала и еще одна причина. По сравнению с цивилизацией Земли, катразский социум являлся более примитивным и однообразным — во всех своих проявлениях, не исключая и воинского дела. Тут не знали ничего подобного фехтовальному искусству Европы и Востока, которое культивировалось веками, не додумались до огнестрельного оружия, не умели собирать арбалеты, молоть порох, выращивать коней для тяжелой панцирной кавалерии. Во всяком случае, сахралтам, превосходным строителям и корабельщикам, все эти премудрости оставались неизвестными. Может быть, их просто не интересовала война?

Ловко орудуя клинком, Блейд размышлял, как понадежней реализовать имевшийся у него профит в скорости и технике. Преимущество это было весьма относительным — гигантский соперник обладал такой мощью, что один его удар, даже самый неуклюжий, мог превратить разведчика в лепешку. Мало иметь преимущество, надо еще ухитриться использовать его. Утомить противника, потом если не напугать, то ошеломить его… или обмануть… Но как?

В голове Блейда начал складываться план довольно самоубийственного свойства. Надо заставить нура атаковать, хотя такая тактика и связана с чудовищным риском. Пока что исполин оборонялся, небрежно отмахиваясь от танцевавшего вокруг него надоедливого карлика; но если он пойдет в атаку… Блейд ни секунды не сомневался, что не сможет, как говорят боксеры, «держать удар».

Однако он должен заставить нура наступать! Если скорость и мастерство борются против силы, то все решает выносливость. Сумеет ли этот гигант махать тяжелым клинком в течение часа? Или собьет дыхание через десять минут? Существовал только один способ выяснить это.

Стремительно крутанувшись на пятке, Блейд сместился чуть вправо, на миг повернувшись к нуру спиной. В эти считанные доли секунды он просунул клинок под мышку левой руки и, словно скорпион, наносящий удар отравленным хвостом, резко взмахнул лезвием сверху вниз. Услышав лязг и крик боли, разведчик отскочил в сторону. Гигант ревел, потрясая кулаком; его серебряный браслет был разрублен, с запястья капала кровь.