Андрей Легостаев - Любовь сильнее меча

— Повесить его, — вдруг жестко распорядился Этвард своим телохранителям. — Немедленно.

— Ты… Да ты пожалеешь об этом, кто бы ты ни был, ты…

Радхаур приставил ему кинжал к горлу.

— Где замок Линксангера? — с угрозой спросил он.

— Ничего я тебе не скажу, дурак! — прокричал пленник. — Я знаю — герцог уже мчится сюда! Вы все погибнете! Все!

— Увидите его, что стоите?! — не выдержал Этвард.

Охранники вывели из часовни рыжеволосого рыцаря, кричащего то угрозы, то обещания невероятного множества алмазов, если его отпустят.

Этвард поморщился и снова вернулся к раненому животному.

— Не выживет, — сказал Ламорак. — Он еще совсем малыш.

— Я отвезу его домой, — вдруг сказал Радхаур.

— Куда это? — не понял Этвард.

— В страну драконов, в лес. По боковой дороге. Я еду туда.

— Зачем? — в один голос воскликнули Этвард и Ламорак.

— Там — торс Алвисида. Я слышу зов. Я должен ехать.

— Один ты никуда не поедешь…

— Поеду, — жестко сказал Радхаур. — По пророчеству, Наследник к частице Алвисида должен ехать один, иначе погибнет и он, и охрана.

— Но… — хотел было что-то сказать Этвард, но осекся.

— Я для этого и приехал сюда, — сказал Радхаур, развернулся и вышел из часовни.

« Знаю: луна сменит солнце, ночь придет в души людей, друг станет

Врагом и никого не останется рядом уберечь от ледяного холода, но ты

Должен верить, что Алвисид с тобой, он в тебе, он над тобой, и солнце

Вновь взойдет для тебя «.

Субдиректория Фоора, шестнадцатого ученика Алвисида

Два охранника в ритуальных желто-синих, скрывающих фигуру одеяниях, распахнули огромные створки и верховный координатор алголиан Прионест вступил в комнату с шестнадцатью креслами вдоль стен — на подиуме возвышалось кресло, предназначавшееся ему.

Двери захлопнулись почти без звука. Он прошел к самому высокому креслу, которое правильнее было бы назвать троном.

Хэккер ирландского каталога Жараан уже ждал его, почтительно склонив голову.

Прионест прекрасно знал, что хотя никакая магия не защищает стены зала, расположенного в самом центре Ферстстарра, его никто не сможет подслушать, или подглядеть за ним в тайную смотровую щель — их здесь просто нет. В них нет необходимости — нет нужды подсматривать через прицел арбалета за его собеседниками. Потому что собеседники — старшие хэккеры, самые могущественные люди в алголианской иерархии, его верные сторонники и преданные соратники. К тому же, он будет разговаривать не с людьми во плоти и крови, а лишь с их магическими отражениями — слишком хлопотно каждый раз для совещаний собирать хэккеров из дальних каталогов. Когда здесь в Ирландии, вечер лишь вступал в свои права, в каталоге Маджибаха, например, уже занималось утро следующего дня.

Он сел в кресло верховного координатора и разрешил сесть Жараану. До назначенного часа еще было время. Наедине можно быть самим собой, (Жараан, назначенный хэккером по настоянию Прионеста чуть ли против воли всех остальных — не в счет, слишком давно они вместе и Прионест перестал замечать человека, который всю жизнь был его личным скринлуком).

Здесь в торжественной тиши зала совета хэккеров можно честно спросить себя: достоин ли он, Прионест, этого кресла, которое совсем недавно занимал Фоор? Сбылись самые смелые мечты жизни: он, сын ирландского рыбака, всю жизнь перебивавшегося с ухи на черный хлеб, достиг небывалого могущества, стоит во главе самой сильной церкви мира, короли склоняют перед ним головы.

Не все так безоблачно, конечно, как представлялось в бытность хэккером, и порой закрадывались сомнения: а человеком ли был верховный координатор Фоор? Слишком уж тяжел груз — хотя организация напоминает хорошо подогнанный и тщательно смазанный шестереночный механизм, порой сил в руке не хватает вертеть ручку с необходимой скоростью.

Но и жаловаться пока причин нет — все идет хорошо. А причина, по которой он собирает совет хэккеров, даже на руку. Давно, еще в бытность хэккером, его раздражал глупый запрет Алвисида распространять алголианское влияние на Британию. Но с этим он покончит.

Справа у кресла стояли два гонга. Он взял ритуальный жезл и тонко звякнул о большой гонг — магический. Второй был простым — по его звуку в комнату совещаний войдет личный скринлук верховного координатора.

Он внутренне усмехнулся, вспомнив, как всегда сидел вон в том кресле (не в нем, конечно, а в таком же в своем каталоге — в каждом алголианском храме есть подобный зал) напрягшись, ожидая вызова Фоора, и не желая попасть под его взгляд неожиданно для себя с какой-нибудь глупой ухмылкой на лице. Он знал, что в эти минуты шестнадцать хэккеров сосредоточены и думают лишь о деле, какие бы вопросы ни пришлось сейчас решать: от мелких — кого выбрать отстоятелем к очередной частице плоти Алгола, до глобальных — где построить очередной подкаталог. Все хэккеры настроены на предельно серьезный разговор.

Верховный координатор встал с трона и запел торжественный файл Алголу. Из-под приспущенных век он быстро осмотрел проявившиеся в креслах фигуры хэккеров. На его веку не было случая, чтобы кто-либо не явился на совет хэккеров к Фоору. Но в прошлый раз, двое прислали вместо себя помощников, сказавшись тяжело больными. Сегодня все шестнадцать были на местах.

Голос Прионеста значительно уступал голосу Фоора, но слова торжественного файла, тотчас подхваченные всеми хэккерами, хотя и не совсем понятные, вселяли в душу торжественность и ощущение неземного счастья, прикосновение, пусть и мимолетное, к величию Алгола, делу которого они посвятили жизни.

— Саве, саве, саве, энтер!

Прочертив пред собой в воздухе священную спираль Алвисида, Прионест сел. По давно заведенной традиции с кресла встал и вышел в круг, обозначенный на мозаичном полу зеленой спиралью змеи, младший (по чину, не по возрасту) из шестнадцати, старший хэккер каталога Ферстстарр Жараан.

— Хвала великому Алголу… — начал тот.

Шла рутинная работа — хэккеры по очереди вставали в круг, докладывали, что в доверенной области все нормально, извещали о начавшихся войнах между местными мирскими властителями и о заключенных мирных договорах, о свадьбах или смертях королей, выносили на обсуждения свои вопросы, касательно жизни паствы. Прионест слушал в четверть уха, участия в обсуждениях не принимал. Он помнил, как вел себя Фоор на подобных советах — словно находится здесь и не здесь одновременно, словно эти мелкие вопросы его и не касались, хотя на самом деле вникал в каждое слово.