Ольга Ларионова - ДЕЛЛА-УЭЛЛА

Скюз приподнял лежавшую в пыли принцессу, на которую уже никто из аборигенов не обращал ни малейшего внимания, тревожно всмотрелся в искаженное отчаяньем и надеждой лицо:

– Принцесса, ты невредима?

Она оттолкнула его:

– Нет, не я – там мешок… Мешок на телеге…

Ких рванул пыльную ветошь – громадные теплые лепешки посыпались на дорогу.

– Все… – прошептала мона Сэниа. – Больше искать негде. На корабль!

Таира, наблюдавшая за происходящим с покатой крыши корабля, который она воспринимала скорее как перелетный дом джасперян, никак не могла привыкнуть к тому, что вот она видит их метрах в ста на дороге, а миг – их голоса уже раздаются внизу, в командорском шатре. Она еще раз глянула вдаль: только что голосившие, как на похоронах, туземцы рассаживают детишек по телегам, подбирают упавшее, опасливо поглядывают на стражников. Не прошло двух минут, а караван уже принял свой прежний вид. Но с места никто не трогался. Все зачарованно провожали глазами птиц, пеструю и белоснежную, исчезающих в облаках, чтобы не привлечь внимание к кораблю. А потом из самой середины каравана вылетела маленькая птичка пронзительного канареечного цвета. Она помчалась вперед над самой дорогой с такой скоростью, что взмахов крыльев нельзя было не то чтобы различить – даже заподозрить. В первый момент Таира приняла ее за стрелу или даже тусклую ракету. Прошло несколько секунд, и крошечное желтое существо стало невидимым на бурой дороге.

И тогда караван двинулся дальше. Таира, распластавшись на крыше, свесила голову и уже собиралась высказаться насчет обещанных раненых, но в шатре стояла такая гнетущая тишина, что она воздержалась.

– У кого есть предложения? – каким-то чужим, осипшим голосом спросила мона Сэниа.

– Предложений нет, – сказала Таира, глядя сверху через потолочный люк. Есть маленькое наблюдение: они послали вперед птицу. Или крупное насекомое. Думаю, с донесением.

Мона Сэниа порывисто вскочила:

– Значит, впереди на дороге есть еще кто-то! Вверх!

Таира едва успела скатиться на ящики, достающие почти до потолка. Липкая влажность облака хлынула в каюту через люк, который теперь даже не трудились перекрывать. Хм, а если бы она со страху слетела с крыши на землю? Парашютов на Джаспере, похоже, еще не изобрели.

– Дорога… Наши страдальцы… – Это Флейж, он сдвинул белую шкуру в сторону и теперь через прозрачный пол каюты рассматривал проплывающую под ним вечернюю равнину. – Нет, с такой высоты никаких птиц не разглядеть.

– А серый массив слева? – подал голос Эрм.

– Деревня? – С отчаянной порывистостью мона Сэниа так резко наклонилась вперед и вниз, что снова не рассчитала всех особенностей своего нового зрения и ударилась лбом о прозрачный пол. Зазвенел, как брошенный в ножны меч, драгоценный обруч. Крошечный сверкающий кристалл александрита покатился, как удирающий от воробья жучок, по теплой поверхности.

– Нет, это или уже оголившийся кустарник, или свалка обрубленных ветвей видите, опять пошли сплошные штабеля бревен. Лесозаготовки, – спокойно констатировал Сорк.

Как они все спокойны!

– Вот чего не понимаю, – изумился Ких, – то для кого они это готовят, если на восток – безлюдные снега, а местные все подались на запад?

Ах, не важно, это абсолютно безразлично, что и кому. Они смотрят вниз и видят всего лишь выгоревшее на солнце поле возможного боя. Они несут своей волей и природным умением чуждый этой планете корабль, и для них это – всего лишь разведка. И никто, ни один из них не знает – не умом, а онемевшим от горя сердцем, – что это такое: искать сына, затерянного в необозримых просторах чужого мира.

– А ведь это город, – немного удивленно проговорил Флейж. – И еще какой!

По обе стороны дороги, обхватив ее, как щупальцами, причудливыми извивами улиц, залег бесформенный спрут первого виденного ими большого города. Сходство довершали два круглых глаза: голубой – по левую сторону, красновато-кирпичный – по правую.

Похоже, что левый на деле был водоемом с еще зеленеющими кустиками по ободу и многочисленными пестрыми пятнышками шатров или палаток. Поселение кочевников с рынком и общественной баней под открытым небом?

Второе, черепично-рыжее, пятно явно было крышей какого-то центрального комплекса, дворца или храма. Если где и искать, то именно там. Вопрос – как туда пробраться?

– Что тут мудрить? – не выдержала томительной паузы Таира, успевшая припомнить все старинные ковбойские записи, которые они втихаря от остальной семьи просматривали на пару с прабабушкой. – Садимся прямо на крышу этого культурного центра, берем «языка», птицы подстраховывают…

– Чтобы сесть, нужно прежде всего снизиться настолько, чтобы хорошенько эту крышу рассмотреть, – наставительно заметил Эрм. – Мы можем переноситься только в то место, которое представляем себе до мельчайших подробностей.

– Значит, пойти туда – не знаю куда…

– Возможно только в земных сказках.

– А наши пернатые уже учинили один переполох, – неодобрительно покачал головой Борб, не терпевший неурядиц.

– Прекратите дебаты, – жестко произнесла мона Сэниа. – Садимся, как всегда, поодаль вон за тем холмом. В город пойду я одна. Флейж, ты прикрываешь, но издалека, с какой-нибудь крыши. По возможности без стрельбы.

Она поднялась с пола и выпрямилась, закутываясь в свой белый мех.

– Ну нет, – сказала Таира, – так не пойдет – слишком царственный вид. Где тут у вас зеркало?

Последовало недоуменное молчание.

– На Джаспере зеркал не бывает, – проговорила мона Сэниа, сбрасывая на пол лилейное великолепие и тем самым безоговорочно принимая замечание девушки. – А так?

Простой черный плащ с капюшоном скрадывал нездешние пропорции тела и отбрасывал на лицо тень, которая вместе с природной смуглостью делала принцессу неотличимой от местных варваров.

– Так сойдет, – кивнула Таира. – Еще бы темные перчатки, и настоящая туземка. Только старайся, чтобы ресницы были полуопущенными, а то глаза у тебя полыхают каким-то лиловым светом, как у…

Она вовремя прикусила язык – лиловым отсвечивали глаза ее рыжего спаниеля, оставшегося дома.

Мона Сэниа слушала ее так внимательно, как, пожалуй, ни одного своего дружинника.

– Благодарю тебя, Тира. Береги птиц. Похоже, они здесь играют какую-то особую роль. Ну, Флейж…

– А я? – возмутилась ее собеседница, ободренная царственными знаками внимания. – Я что, опять должна ждать несуществующих раненых?

Вот теперь из глаз принцессы действительно полыхнули молнии: от нее эта девочка ждала объяснения своих действий? Сейчас не время. Время наступит тогда, когда станет ясно, что имели в виду крэги, в своем послании подчеркнувшие: когда вы обе заслужите…