НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

Они задумались.

– Да, это тяжкая кара. Тяжелее смерти, – подал голос Орро.

– Оружие оставьте при нем.

Вала резко обернулся и с холодной яростью прибавил:

– Никто не поверит ему, что он бежал отсюда с оружием. А солгать он не сможет. Они говорят, я жесток? – что ж, по крайней мере, этот – не обманулся.

– Но, если встречу его… – придушенно начал Лайхэн.

– …он в твоей воле, – закончил за него Вала.

«Жестоко? несправедливо? – пусть; я понимаю его – но понять – не всегда есть простить. Пощадить убийцу – значит, дать ему свидетельство его правоты. Милосерднее убить – но я не хочу быть милосердным! Но кровью убийцы мертвого не вернуть. Не вернуть…»

Откуда эти видения?

Почти каждую ночь – двое: он – молодой, с иссиня-черными – до плеч – волосами, дерзкие глаза – невероятные, ярко-синие; она – золотоволосая, мягко-неторопливая в движениях, а глаза золото-карие, теплые, медовые. В видениях он знал: они – его отец и мать. Но у Эльфов не бывает таких глаз; и язык, на котором они говорили, не был наречием Синдар.

– …Скажи, кто были мои родители? что сталось с ними?

– Они умерли. Их убили – Орки.

– Они были – Синдар?

– Да. Почему ты спрашиваешь?..

Внешне он ничем не отличался от других: ясноглазый, статный, светловолосый, искусный равно в игре на лютне, стрельбе из лука и владении мечом. Приемный сын одного из приближенных Тингола. Только с годами все больше тянуло его – прочь из беспечального Дориата, и не было ему покоя.

И однажды он решился.

Лютня за спиной, меч на поясе: менестрель Гилмир.

Сперва он обходил стороной поселения Людей: Элдар не испытывают приязни к Младшим Детям Единого. Но постепенно в нем возникло желание понять их; он помнил Берена – тот был горд, почти дерзок с Владыкой Дориата, и, сказать по чести, Гилмир был одним из тех, кто, услышав речи Смертного перед троном Тингола, схватился за меч. Но те из Эдайн, которых он видел теперь, смотрели на него, как на некоего полубога, и это вызывало чувство легкой брезгливости. Да, поначалу было лестно – как Смертные слушали его песни, как расспрашивали о его народе… Но такой почет быстро приедается. Пожалуй, Берен был более по душе Гилмиру.

…Он, признаться, слегка оробел, когда увидел, куда вывела его дорога. Там – серо-черная, почти до горизонта, равнина, а за ней хищным оскалом – черные горы…

Ангбанд.

Страшная сказка… нет, уже не сказка. Холодок пробежал по спине: вот оно – то, о чем рассказывают предания, оплот Зла, сумрачная твердыня. Даже двое бесстрашных, что побывали там и сумели вернуться живыми, хранили молчание о жуткой крепости – или говорили коротко и отрывисто. Теперь он понимал: снова пережить весь этот ужас, пусть даже мысленно… Нет, дальше он не пойдет. Вчерашняя ночная стычка с орочьей бандой казалась в сравнении с этим, неведомым, детской забавой. Собственно, Орки-то и загнали его сюда.

…Он отбивался из последних сил, спиной прижимаясь к древесному стволу. Орки законов честного боя не ведают: лезут все скопом. Впрочем, иногда это и на руку – мешают друг другу.

«А все-таки они меня одолеют», – вяло подумал он; было уже все равно, только жаль, что суждено умереть так глупо, в случайной стычке. И в этот миг один из Орков, стоявший поодаль и давно вслушивавшийся во что-то, взвыл неожиданно испугано:

– Черные!..

Полукольцо нападавших распалось мгновенно. Воспользовавшись этим, Эльф растворился в сумерках, но далеко уходить не стал, взяло любопытство – кто ж это такие, что Орки их больше смерти боятся?

Всадников было пятеро – все в черном, на вороных конях. Двое спешились, быстро осмотрели трупы Орков.

– Люди Тени? – спросил тот, что был младшим из пяти.

– Нет. Ни один из них не убит стрелой – видишь? Здесь побывал одиночка. Может, мститель. Может, просто путник.

– Воин хороший, – одобрительно заметил кто-то.

– Ага. Теперь опасайся стрелы. Пограничье…

– Пограничье, – вздохнул один из всадников и добавил с горечью: – Им же все равно – что мы, что… эти, – махнул рукой в сторону трупов.

– Тебя ведь никто не посылал сюда, верно? – жестко сказал тот, кто, вероятно, был предводителем маленького отряда. – Ты вызвался сам.

– Я не жалуюсь. Но глупо ведь – сражаемся на одной стороне, а – враги…

Эльф решил подойти поближе. Двигался он бесшумно, но все пятеро одновременно повернулись в его сторону. Он замер, боясь пошевелиться.

– Зверь? – неуверенно предположил младший. Предводитель покачал головой:

– Человек. А скорее – Эльф.

– Эй, парень, – негромко позвал тот, что говорил о Пограничье, – выходи, не бойся. Тебя никто не тронет.

Гилмир не ответил, но задумался: может, и правда – выйти? Очень уж его заинтересовали эти люди, непохожие на тех, кого он встречал раньше. Запоздало осознал: это и есть слуги Врага. Странные какие-то.

– Слушай, может, он ранен? – обеспокоился младший. – Может, поискать его, а?

Эльф невольно отступил назад.

– Вряд ли. Да и он, думаю, не жаждет, чтобы его нашли. Едем.

Он проводил воинов глазами. Непонятно. Враги. Даже и по облику явно – с севера и востока; да и выговор… А с Орками, похоже, воюют. Что-то здесь не так…

…Северный ветер хлестнул по лицу, вывел из оцепенения. Гилмир шагнул в сторону – поползла под ногами осыпь, он покачнулся, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками, упал и покатился вниз. Поднялся на ноги, ошеломленный падением; первая мысль – лютня.

К его удивлению, лютня оказалась цела. Он ласково погладил прохладное дерево, словно успокаивая ее. Сильно болело расшибленное колено. Поднял взгляд. Нет, здесь не взобраться: слишком крутой склон. Он побрел вдоль скальной стены, потом повернул назад – и тут представил себе, как это выглядит со стороны: до смешного нелепо, словно еще слепой щенок мордочкой тычется. Унизительно. Глупо. Все, что угодно, стерпеть можно, но – выглядеть смешным?! – ну уж нет!

«Ну и пусть, – вдруг бесшабашно-весело подумал он. – Всем нам дорога в Чертоги Мандоса. Зато посмотрю, каков он – Враг. Может, пропустят – менестрель, все-таки… Это – если Люди. А если Орки… – он помрачнел. – Орки… Они заплатят за все».

Всадники сразу заметили одинокую фигурку – кто-то, прихрамывая, брел по черно-серой равнине. Подъехали поближе; Гилмир положил руку на рукоять меча.

– Привет тебе, путник, – говорящий статен и красив: льняные волосы выбиваются из-под шлема, широко расставленные прозрачно-зеленые глаза смотрят с интересом. – Заблудился?

Его спутники рассмеялись сдержано и негромко.

– Да нет, – Эльф вскинул на всадника дерзкий насмешливый взгляд. – Захотелось вот на властелина вашего взглянуть: может, примет менестреля?