НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

Берен рассмеялся – зло и горько:

– Дешево же эльфийские короли продают своих дочерей – за драгоценные безделушки! Что же, да будет так. Я вернусь, король, и в руке моей будет Сильмарилл из Железного Венца. И знай: не в последний раз видишь ты Берена, сына Бараира!

…Он уже почти жалел о данном в запальчивости обещании. Тогда, перед троном Тингола, он был уверен в том, что сможет исполнить все. Теперь мысль о походе в Ангбанд почти пугала его. Оставалась только одна надежда. Финрод. Берен убеждал себя, что государь Нарготронда не откажет ему. Не позволял себе усомниться в этом ни на минуту – но не мог забыть слова Тингола… И все же – шел.

С каждым шагом все явственнее становилось ощущение чужих настороженных взглядов; он чувствовал почти звериным чутьем, что за ним следят. И тогда, остановившись, он поднял руку с ярко сверкавшим в солнечных лучах кольцом и крикнул:

– Я Берен, сын Бараира и друг государя Финрода Фелагунда! Я хочу видеть короля!..

– …Государь, выслушай меня…

Берен говорил долго. Он рассказал обо всем: и о гибели отца, и о своих бесконечных скитаниях, и о Дориате… Финрод молчал; казалось, он вовсе не слушает Человека, мысли его были где-то далеко. И Берен понял: надежды больше нет.

– Государь мой Финрод Фелагунд, – тяжело и горько вымолвил Берен, – деяния отца не оплатят просьбы сына. В этом Тингол был прав. Ты клялся моему отцу, не мне. Вот твое кольцо, государь; я возвращаю знак клятвы. Верю, слово твое тверже стали и адаманта…

– И я сдержу его, Берен, сын Бараира, – неожиданно решительно сказал Финрод.

– Нет, государь! Тингол послал на смерть меня.

Финрод улыбнулся печально:

– Мне тоже ведома любовь, Берен. И потому – я иду с тобой.

…И говорил Финрод перед народом своим о клятве своей, о деяниях Бараира и о Берене. Тогда поднялся Келегорм, что с братом своим Куруфином жил в то время среди Элдар Нарготронда, и обнажил меч; и так говорил он:

– Ни закон, ни приязнь, ни чары, ни силы Тьмы – ничто не защитит от ненависти сынов Феанаро того, кто добудет Сильмарилл и пожелает сохранить его, будь то друг или враг, демон Моргота, Элда или сын Человеческий. Ибо лишь род Феанаро вправе обладать Сильмариллами во веки веков!

И когда умолк он, заговорил Куруфин. И предрекал он великую войну, и падение Нарготронда, буде найдется среди Элдар тот, кто поможет Смертному. И те, кто помнил пламенную речь Феанаро пред народом Нолдор, видели в нем истинного сына Огненной Души; и многих склонил он на свою сторону.

Тогда снял Финрод серебряный венец свой и швырнул его наземь.

– Ныне вы нарушили клятву верности своему королю, – тихо и гневно сказал он, – но свою клятву я сдержу. И если есть среди вас хоть один, чью душу не омрачила тень проклятья Нолдор, я призываю его следовать за мною, дабы не пришлось королю уходить из владений своих, как нищему попрошайке, выброшенному за ворота!..

Десять было их, откликнувшихся на призыв Финрода, и предводителем их был Эдрахил. И серебряный венец Короля Нарготронда принял Ородрет, младший брат Финрода, и клялся хранить его, покуда не возвратится король.

– Финарато…

– Да? – король обернулся – быть может, чуть более резко, чем следовало: так его почти никто не называл. Имя – последнее, что осталось от той, прежней жизни. И если уж Эдрахил обратился к нему так – значит, разговор предстоит серьезный.

– Финарато, я многим обязан тебе. Когда я вернулся… – махнул рукой куда-то на север, – ты принял меня. Ты не спросил, что со мной было. Не спросил, как я выбрался оттуда.

– Я слишком давно знаю тебя, Эдрахил. Я думал – тебе тяжело вспоминать. И потом – я верю тебе.

– Веришь… веришь?! Финарато… – странный у него был взгляд, беспокойный. – Финарато, я ведь – не бежал оттуда!

– Тише, – напряженным голосом проговорил Финрод. – Нас услышат.

– Нас?.. – Эдрахил горько улыбнулся. – Благодарю, мой король. Я должен тебе сказать… Я… там все было по-другому. Совсем по-другому. Я… король, я принес ему клятву.

– Кому – ему?..

Эдрахил снова указал на север.

– Клятву? – раздельно повторил Финрод.

– Финарато, король мой, это совсем не то, что ты думаешь! Я не нарушил верности тебе!..

Он нервно сцеплял и расцеплял пальцы.

«Как тебе рассказать, Финарато, король мой… как рассказать, какие у него глаза… как объяснить – там все по-иному, по-иному…»

…Он с трудом разлепил веки – перед глазами все плыло, и лицо склонившегося над ним в зыбком мерцании менялось каждое мгновение, окружено было легким радужным ореолом – наверно, именно такими и были лица Айнур… Только глаза он видел очень отчетливо. Ясные глаза – как две горьких звезды. Он плохо понимал, что происходит. Не сознавал ни где он, ни что с ним. Не осознавал даже, что ему больно. Может, потому, что боль была везде. И были эти невероятные глаза. Такие, наверно, только привидеться могут.

Словно издалека до него донесся голос, что-то говоривший на чужом языке. Глубокий красивый голос. Как река. Или в самом деле это река течет – медленная, темная, как черный хрусталь… река…

– Очнулся?

Теперь голос обращался к нему, и язык был – Квэниа, чистый и правильный настолько, что…

Или это Валинор, он – в чертогах Мандоса, и тот, кто склоняется над ним – сам Владыка Судеб… кто знает, каким он видится бесприютной душе… но разве может быть больно… или это – только память о боли, которой уже нет… да, должно быть, она уходит не сразу…

– Намо…

Губы не слушаются. Голоса – нет.

– Лежи. Лежи спокойно.

– Я… умер?..

– Ты не умрешь.

Да, конечно… душа ведь не может умереть… смертно только тело… он уже не умрет… вот и боль уходит…

Он из последних сил удерживался на зыбкой грани сознания, не отводя взгляда от этих глаз, словно пытаясь разглядеть в них свою судьбу, а тьма окутывала его, и эти глаза стали двумя скорбными звездами во тьме – он поднимался к этим звездам – вверх, вверх, словно на крыльях – вверх…

Открыть глаза… как же тяжело открыть глаза…

– Ты очнулся, Элда?

Нет, не тот голос, не тот… И резковатый гортанный выговор – незнакомый.

Человек.

– Что со мной? Где я?

– Ты был тяжело ранен, – участливо пояснил человек. – А где ты… может, сейчас тебе лучше и не знать.

Черноволосый, кареглазый, смуглый. Широкоскулое лицо. Не из Эдайн, это ясно. И одежды – черные.

– Я помню. Был бой, – Эльф нахмурился, пытаясь вспомнить. – Орки. Потом – какие-то люди. В черном. Потом – вспышка, как молния. Потом… не помню.

– Ты был ранен, – повторил человек. – Тебя подобрали, привезли сюда. Лечили.

– Значит, я не… умирал?

– Умер бы, – скупо усмехнулся человек. – Во-время успели.

– Кто лечил? Почему? И где я? – допытывался Эльф.

– У вас что, с ранеными по-другому поступают? Хорошо, ну, Аст Ахэ называется место, где ты находишься. И – что?