Антон Антонов - Колдовские ворота

Тут Роман запоздало понял свою ошибку. Не стоило называть Ингера из Ферна королем Таодара в присутствии доблестных воинов великого монарха Гедеона. Но было уже поздно.

Оруженосец дона Груса, зверея, потянул из ножен меч, и Барабину пришлось принимать ответные меры.

Роман перехватил его руку молниеносно и заломил ее за спину, отводя подальше от рукояти меча, а затем короткой подсечкой повалил грузного оруженосца на землю.

Но у поверженного воина оказался не в меру сильный голос. И до того, как Барабин выключил его коротким ударом по шее, оруженосец успел прокричать что-то такое, из-за чего весь отряд встал на уши.

Первыми на подмогу примчались гейши, которые вином не злоупотребляли и находились в полной боевой готовности.

Вооружены они были легко и одеты тоже. В тонких шелковых туниках и босиком они перемещались стремительно, как легкокрылые ангелы смерти.

Но Барабин уже был вооружен и очень опасен. Он успел вытащить из ножен меч оруженосца, и клинки зазвенели, высекая искры.

И тут Роман впервые получил наглядное доказательство того, насколько удачной была его сделка с майором Греганом, объектом которой стала волоокая рабыня с собачьим именем.

Она хвостом ходила за новым хозяином, словно и правда была собачкой.

Ее прежний хозяин, староста Греган, непостижимым образом исчез куда-то сразу же, как только запахло жареным, а Наида наоборот оказалась в самой гуще схватки и бесстрашно бросилась навстречу гейшам и воинам с криком:

— Второй туда побежал!

Она махала рукой куда-то в сторону моря, и толпа пьяных меченосцев и трезвых гейш ломанулась туда ловить несуществующего второго.

Но этого Наиде показалось мало, и враги в ее устах множились, как тараканы.

Только благодаря этому на Барабина не навалилась вся ходячая половина отряда сразу. Воины обоего пола носились по деревне, как оглашенные, не понимая, куда надо бежать и кого хватать.

А Роман тем временем с мечом в руках продрался сквозь дюжину гейш, прилагая особые усилия к тому, чтобы никого не убить, потому что это последнее дело — истреблять потенциальных союзников.

Плохо было то, что гейши не видели в нем потенциального союзника и не ставили перед собой такого ограничения.

Но мафия, как известно, бессмертна, и Романа Барабина еще никто не убивал. А тут на его счастье несколько гейш прискакали верхом, и манера езды у них была особая — без стремян, так что Роману не составило труда выдернуть одну из них из седла. И по-ковбойски запрыгнуть в седло самому.

Еще одну всадницу Барабин вытолкнул из седла на противоходе, а третью нейтрализовал способом, который вогнал бы в истерику общество охраны животных.

Он кольнул ее лошадь мечом, и та рванула с места с такой скоростью, что всадница мгновенно забыла о бое, силясь удержаться от падения под копыта.

Последнее, что услышал Барабин сквозь топот копыт, удаляясь сумасшедшим галопом от места боя, был крик первой красавицы деревни Сандры сон-Бела:

— Спасайтесь, люди добрые! Это истребитель народов! Он сейчас всех истребит!!!

Кричала она не по-деревенски, а на общепонятном полуанглийском, так что слова эти были адресованы не односельчанам, а гостям. И, судя по всему, привели их в дополнительное замешательство.

Во всяком случае, погоню Барабин обнаружил только за околицей, спускаясь через сад в ложбину меж двух холмов, густо поросшую лесом. И была эта погоня какой-то не в меру скромной — три гейши, оруженосец и вдребезги пьяный рыцарь, который норовил свалиться с коня под тяжестью доспехов.

Шлем сидел на его голове, как дырявое ведро, а копье он дважды ронял, вынуждая оруженосца и гейшу возвращаться за ним.

При этом неизменно соблюдался строгий ритуал. С коня на землю соскакивала гейша, поднимала копье, передавала его оруженосцу, гордо восседающему в седле, и тот уже скакал вдогонку за рыцарем.

Барабина все больше терзали смутные сомнения по поводу боеспособности войск короля Гедеона, но в данный момент это было только на руку Роману.

Беспокоило его другое. Из-за этой дурацкой стычки с оруженосцем самого господина майордома летели к черту все планы штурмовать замок Ночного Вора вместе с баргаутским королем.

Король уж точно вряд ли захочет разговаривать с человеком, который обидел слугу его майордома. Достаточно вспомнить, что из-за рабыни того же самого майордома Гедеон родного сына лишил наследства, и дело чуть не дошло до войны между королем и принцем.

А тут пострадала не какая-то рабыня, а целый оруженосец. И Барабин даже думать не хотел о том, какой скандал может поднять из-за этого его честь благородный господин майордом.

В лесу погоня потеряла Барабина сразу же, как только он, взобравшись с ногами на седло, перекочевал на дерево, похожее формой ствола и кроны на дуб, но с листьями в форме сердца.

Лошадь, издав негромкое ржание, с достоинством удалилась, а Барабин залег в развилке ствола, размышляя, что ему делать дальше.

Было очевидно, что если у преследователей хватит ума вызвать подмогу, то никакой дуб его не спасет.

Пять противников — это еще куда ни шло, но если навалятся все четыреста — тогда пиши пропало. Такому Барабина даже в спецназе не учили.

Но скакать куда-то дальше, не зная дороги, тоже не имело смысла. С трех сторон горы, а с четвертой идет королевское войско.

Да и вообще, Барабин не очень уютно чувствовал себя в седле. Скакать верхом он умел примерно в той же мере, что и косить — и по той же причине. Тяжелое детство, деревянные игрушки, конюх дядя Вася и поездки в ночное.

В плане боевых искусств верховая подготовка была его слабым местом.

Мечи, шесты, копья и нунчаки входили в джентльменский набор любого уважающего себя знатока восточных единоборств, а в спецназе Барабина учили использовать в бою любые подручные средства. Даже луком и арбалетом он владел — хотя и не в совершенстве. А вот обращению с лошадьми его специально не обучали.

Пришлось вспоминать детские навыки и применять общеатлетические рефлексы, благодаря которым Барабин смог довольно ловко взлететь в седло и без затруднений перекочевать из седла на дерево.

Затаившись в кроне, Барабин погрузился в размышления по поводу того, как найти общий язык с воинами королевства Баргаут. Слишком уж сильно они отличались от любых противников и любых союзников, с которыми Роману приходилось иметь дело прежде.

Вот только по части зеленого змия у баргаутских рыцарей ощущалось явное духовное родство с обитателями той части страны Фадзероаль, которая называется Россией. Что и доказал доблестный рыцарь, в пылу погони окончательно отставший от своей свиты и наткнувшийся случайно на огромный дуб, в ветвях которого нашел прибежище истребитель народов.