Роберт Асприн - Новая кровь

Ранканский принц-губернатор Санктуария встал и твердо пожал руку волшебнику, который был намного крупнее и сильнее его. Стрик отметил про себя, что молодой человек держался более прямо и подтянуто, чем тогда, когда вошел сюда. Несколько мгновений они стояли, глядя друг другу в глаза. Потом Кадакитис повернулся, набросил поверх стеганой туники плащ с капюшоном и ушел. Куда более твердой и уверенной походкой, чем вошел в дом волшебника, — это Стрик тоже отметил.

Стрик вздохнул. «Шарлатан! — проворчал он, уже не в первый раз адресуя себе этот упрек. — Этот красивый молодой человек и так обладал решительностью и харизмой! Теперь он всего-навсего в это поверил!»

Потом волшебник отправил Уинтса оставить сообщение: Стрику нужно было повидаться с Гансом.

Кадакитис заплатил Цену. В тот же день после обеда ему сообщили, что Тая покинула дворец.

Шупансею это позабавило.

— Ну, в конце концов, любовь моя, она попала сюда в качестве твоей наложницы. И хоть ты ее и баловал, но в постели твоей места ей давно не находилось, да и впредь ничего не светило! — Потом она добавила:

— С другой стороны, я могу порекомендовать…

— Не нужно, — с холодной улыбкой сказал Кадакитис. — Я решил не предпринимать никаких действий по этому делу. На мне это никак не отразится, а только послужит лишним доказательством того, как сильно мы с тобой любим друг друга.

Шу-си сморгнула.

— Замечательно. Как это разумно… нет, как это мудро с твоей стороны, любовь моя!

«Да, — подумал Кадакитис. — И суть в том, что это явно и есть Цена. Я должен заплатить за помощь Стрика, даже если это будет стоить мне лица».

Часом позже к Стрику прибыл посыльный из банка и сообщил волшебнику, что кто-то положил на его счет шестьдесят полновесных золотых империалов с изображением предыдущего императора. Стрик улыбнулся и кивнул. Он знал, от кого поступили эти деньги. Интересно, а чем еще расплатился принц Кадакитис?

Двумя часами позже Стрику нанес визит Ганс, откликнувшись на его приглашение. В дверях он встретился с юной госпожой Эзарией, которая как раз покидала дом волшебника. Они не узнали друг друга, поскольку, собственно, никогда и не были знакомы.

В этот момент где-то улыбнулась богиня Эши.

— Ганс, — сказал Стрик без лишних предисловий, — есть человек, которому нужна твоя помощь. Клиент, нуждающийся в услуге, которую можешь оказать только ты.

Ганс старательно изобразил невинное неведение.

— Понятия не имею, о чем это ты говоришь. По лицу Стрика скользнула мимолетная улыбка. Он послушно принялся перечислять:

— Нужно вскарабкаться на одну-две стены, войти в дом, обыскать пару комнат и принести сюда один предмет.

— Ага! Я как раз знаю одного приятеля, который тебе нужен. Его вроде бы зовут Шедоуспан.

— Как ты думаешь, он возьмется за эту, работу?

— Возможно. Обычно он работает сам на себя. Но если цена будет хорошей… — Ганс сделал красноречивый жест. — Расскажи мне об этом… задании.

— Цена будет хорошей, — сказал Стрик и рассказал парню, что от него требуется.

— О нет! Только не колдун!

— Ганс' После того опыта, который ты приобрел в Фираке, этот парень не создаст тебе никаких проблем. Да, он действительно был учеником архимага Маркмора, но Маркмор был найден мертвым еще до того, как я появился в этом городе. Множество магов приходят и уходят.

Ганс кивнул

— Да, я помню, например, одного с голубой звездой во лбу.

— Литанде, — сказал Стрик.

— Да, Литанде! Странное имя для мужчины!

— Этот маг сюда не вернется, Ганс. Литанде не любит этот город и не вернется сюда никогда.

— Ты чертовски много знаешь, Стрик, особенно для переселенца, прожившего в городе всего несколько месяцев.

Стрик кивнул.

— Да. Это моя профессия — много знать. Санктуарий стал моим домом. И поверь мне, Ганс, — я пришел сюда, чтобы остаться. Но мы обсуждали одно рискованное предприятие, касающееся твоего знакомого и некоего Марипа.

— О, отец Илье, как я ненавижу колдунов! Стрик холодно посмотрел на Ганса.

— Возможно, в таком случае ты порекомендуешь мне какого-нибудь смелого профессионала?

— Ублюдок! — Профессиональный вор демонстративно вздохнул. — Что у него хранится такое, что ты хочешь… получить?

Стрик протянул руку. На ладони волшебника ярко блеснула серьга: мерцающий черный камень, окаймленный золотом.

— Пару вот к этой серьге. Ее вырвали из уха человека, который ее носил, и теперь эта свинья, этот маг-недоучка пользуется серьгой, чтобы причинять вред ее хозяину.

— Надиш… — пробормотал Ганс и вздохнул. Потом кивнул и махнул рукой.

Стрик рассказал ему чуть побольше. Ганс неохотно назвал цену. Стрик был настолько расстроен, что даже не пытался поторговаться. Он встал, положил серьгу на ладонь Гансу, приказал парню сжать ладонь и попытаться представить себе парную сережку, а потом положил руки на плечи лучшего вора Санктуария.

— Значит, так. Ты сможешь найти эту серьгу, как только окажешься в непосредственной близости от нее. Если она лежит в каком-нибудь сосуде или шкатулке, неси ее вместе с сосудом или шкатулкой — это важно.

Ганс испустил еще один вздох.

— Колдун! О боги, как я ненавижу колдунов! Стрик едва взглянул на Ганса. Молодой человек встал.

— Я, пожалуй, пойду, Стрик, — небрежно обронил Шедоуспан, уже на пути к двери.

И немало удивился, услышав от Стрика принятое среди воров напутствие:

— Пусть плащ Шальпы укроет тебя этой ночью от чужих глаз.

Произнося эти слова, волшебник подумал: «Очень любопытно. Парень водит компанию с заколдованным котом и носит кинжал, изготовленный при помощи волшебства. А говорит, что ненавидит колдунов! Ну-ну…»

Ганс бродил по городу, стараясь расслабиться: он всегда предпочитал делать так перед важным и рискованным предприятием. Он опять заметил множество перестроенных или перекрашенных зданий — денег на это явно ушло немало, — и множество иноземцев, прибывших сюда, прослышав о хорошей работе. Время от времени Ганс отвечал на изумленные приветствия — или не обращал на них внимания. Он видел бейсибцев, смешавшихся с илсигами и ранканцами. Недалеко от рынка Ганс с удивлением заметил брошенный на него украдкой взгляд больших темных глаз; он всегда думал об этой девушке лишь как о младшей сестре Мигни. Ганс предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Борода Ильса! Джилиль! Она сильно выросла, похорошела — и все так же продолжает на него смотреть!

Потом его внимание привлек шум, доносившийся от строящихся городских стен. Ганс легким шагом двинулся туда. Там, похоже, разгорался форменный бунт. Чем-то недовольные рабочие-илсиги роптали, отказываясь работать, а какой-то здоровяк толкал перед ними речь. Он напыщенно и громко вещал о том, как были разрушены эти стены среди прочих разрушений и смертей, о том, как боги прогневались на Санктуарий, и требовал сказать, «почему это мы должны укреплять и отстраивать стены для этих проклятых заморских бейс, захвативших наш дворец!» Рабочие-чужестранцы тем временем стояли в стороне. Их происходящее не касалось, но они проявили то, что именовалось «рабочей солидарностью», то есть бросили работу, радуясь перерыву.