Роберт Асприн - Смертоносная зима

— Хорошо-хорошо. Завтра мне понадобится еще тринадцать бочонков, и не забудь о том, что я просил тебя передать Козлиной Бороде. А также сообщи ему, что я ищу другого поставщика пива. Мои клиенты, может, и подонки, но у них тоже есть свои права.

И Ахдио, чье открытое лицо не выражало ни малейшей угрозы, прежде чем повернуться и уйти, одарил Экарлэйна долгим взглядом. Он направился вдоль вечно шумного рынка к киоску другого купца. Эк отметил, насколько подвижным было его тело. Как такому огромному человеку (а он был гораздо массивнее людей, обычно считающихся крупными) удавалось идти такой легкой походкой, которую ну никак нельзя было назвать «тяжелой поступью»? Он был почти грациозен! И счастливчик к тому же, содрогнувшись от холода, отметил Эк, — казалось, Ахдио совсем не замечал мороза, несмотря на то что на нем было гораздо меньше одежды, чем на многих других. «Все равно, что иметь под боком жену, генерирующую необходимое тепло», — подумал Экарлэйн и направился к этой дурьей башке, Козлиной Бороде, с тем, чтобы передать ему заказ Ахдио.

Ахдио остановился у большого прилавка под бледно-зеленым с желтым навесом. Удвоив свой предыдущий заказ на пряные сосиски, приготовленные особым способом, которые он для пробы взял на консигнацию, трактирщик отпустил комплимент хозяйке.

— Сосиски пришлись по вкусу моим клиентам, Ивелия. Под них удалось продать больше пива! Да и мне самому они по нраву! — Огромный мужчина разразился хохотом, какой можно было услышать только от такого гиганта, как он. — Но только не моему коту. Вы бы только видели, как он сморщил нос и принялся трясти головой, когда почуял их специфический запах! За два дома от моего было слышно, как трепетали от отвращения его уши!

— О, бедная кисонька, — сочувственно произнесла Ивелия. Она даже прервала записывать выгодный заказ Ахдио, чтобы посмотреть на трактирщика. — Какой удар Для вашего котика… Ну что ж! Думаю, вот это сгладит его разочарование.

— Ужасно мило с вашей стороны, Ивелия, — сказал Ахдио, принимая спешно приготовленный ею сверток, завернутый в коричневую бумагу, который стал подозрительно маленьким, перекочевав из ее рук в его огромную ладонь.

Кто-то, проходя за спиной трактирщика, слегка толкнул его. Ахдио не выказал ни малейших признаков гнева, он только опустил руку к поясу, на котором висел его бумажник. Последний был на месте. По-видимому, его действительно толкнули случайно, — впрочем, это не имело большого значения. В этом кожаном кошельке он держал всего лишь три медяка, два заржавелых стальных бруска с острыми зазубринами да несколько булыжников Его деньги находились в кошельке-кармане, вшитом в подкладку камзола, который он носил вместо пальто или зимнего плаща. Его не особенно заботила потеря того, что он называл кошельком для дураков, привязанным к его поясу; все, что он сделал бы в подобном случае, так это поднял бы ужасный шум и попытался догнать вора… Ну и, конечно, восполнил бы потерю другим дешевым кошельком из козлиной кожи.

— Великолепный заказ, Ахдио, — проговорила Ивелия, улыбаясь. — С вами приятно иметь дело — вдвойне приятно, я и не подозревала, что вы любите кошек! Это просто прекрасно!

У Ивелии был ангельский нрав — этакий краснощекий ангел с руками бондаря. Она была вся такая кругленькая, сверкающая румянцем и пышущая здоровьем, которое буквально било через край. Женщина приятная во всех отношениях, за исключением носа и груди, подумал Ахдио с легким сожалением; и то и другое были такими же плоскими, как осевший пирог. И все же… Мужчина, который чувствует себя одиноким, время от времени подумывает о том, чтобы завести постоянную женщину, спутницу жизни, а не девку на ночь. А тем более в этом забытом богом городе, куда он сослал сам себя… Ахдио улыбнулся ей, отчего вокруг его глаз побежали морщинки, а борода, которую он отпускал на зиму, сморщилась. Каждый год осенью он прекращал бриться, а потом, спустя несколько месяцев, когда на город падала настоящая жара, начисто сбривал бороду. Сейчас борода еще не была длинной, однако уже скрывала большую часть его лица.

— Как зовут вашего котика, Ахдио? — спросила женщина, чтобы поддержать разговор. Она вся сияла, глядя на трактирщика.

Ахдио выглядел слегка смущенным, почесывая свою темную с проседью, будто в нее насыпали соли, бороду.

— Я, э-э, назвал его Любимчиком, — признался он. Круглолицая продавщица прихлопнула в ладоши.

— Как сладко звучит. А моих кисок зовут Синамон, Топаз, Милти и Кадакитис, не правда ли, рискованно с моей стороны? А еще Ловец (сокращенно от Мышелов), Пан-пирог, Хаким, Куколка и — ой, извините меня. Да, чего изволите?

Последняя фраза была адресована новому клиенту, который, сам не ведая того, пришел на помощь Ахдио, чье замешательство усиливалось с каждым новым именем кошки Ивелии — он уже начал думать, что ни именам, ни самим кошкам не будет конца.

— Попробуйте ее маринованные сосиски, — обратился Ахдио к вновь пришедшему. — И запомните, что это Ахдио порекомендовал их вам. Загляните в мою таверну — «Кабак Хитреца», что рядом с Парком Неверных Дорог. У меня первоклассное пиво.

Он дружески помахал Ивелии рукой на прощание и удалился. А потому не видел того взгляда, которым наградил женщину ее новый покупатель, и не слышал, как он пробормотал:

— «Кабак Хитреца»! Скопище наркоманов… Я скорее перережу себе глотку, чем близко подойду к этому притону!

Ивелия облокотилась на прилавок, подперев лицо руками, и мило улыбнулась ему.

— А почему?

Объемистая, широченная спина Ахдио, подчеркнутая полинявшим красным камзолом, еще долго маячила впереди, пока он прокладывал себе путь к выходу с базара. Он несколько раз останавливался по пути, чтобы переброситься парой-тройкой фраз с тем или иным купцом или с парочкой пасынков с их вечно настороженными глазами. Его приветствие богато одетому благородному Шафралайну осталось без ответа, и Ахдио зловеще усмехнулся. Потом ему еле удалось сдержать улыбку при виде вооруженного, но совсем не воинственного бейсибца, и Ахдио отправился домой.

Его квартира находилась на втором этаже заведения под названием «Кабак Хитреца», расположенного в глубине известного своей сомнительной репутацией Лабиринта — самого неспокойного района Санктуария. Сегодня он вышел пораньше на так называемую Тропу Денег, неся в потайном кармашке вчерашнюю выручку. Чтобы его не вычислили, он никогда не посещал своего банкира в одно и то же время два дня подряд. В Санктуарии все было возможно. Выходя с деньгами из «Кабака Хитреца», Ахдио, выбирая самый короткий путь, старался как можно быстрее покинуть Лабиринт. Он сразу выходил на Кожевенную улицу, называемую также Зловонной улицей или Рвотным бульваром, где располагались мастерские кожевенников и кладбище, потом поворачивал к северу на Скользкую, которая после пересечения Прецессионной улицы, немного попетляв, переходила в Тропу Денег. Здесь-то и находились лавки банкиров, ростовщиков и менял; некоторые из них даже были честными. Во всяком случае, Ахдио хотелось в это верить.