Кэрол Берг - Сын Авонара

— Сомневаюсь, что в ней есть необходимость. Разве я плохо сыграла?

— Удивительно, что ты относишься к этому как к игре после того, что видела в лесу. На все ли твои вопросы ответили правдиво? Может, снизойдешь и просветишь меня, что тебе нужно в этом деле и что еще ты хотела узнать у этих людей.

— Нам не следует обсуждать подобные вещи на лестнице.

— Полагаю, о родственной беседе у тебя в комнате или небольшой вечерней прогулке и речи быть не может?

— Я сплю на ходу, шериф. И разумеется, мне ничего не нужно в этом деле. Меня, конечно, заинтересовало то, что произошло в лесу, и я хотела помочь тебе, поскольку… ты был прав, я должна была. Спокойной ночи.

Роуэн неловко поклонился.

— Напомню, что освобождение под честное слово требует от тебя повиновения любому шерифу, и из-за характера твоих преступлений я обязан следить за твоими поступками. Мы еще не покончили с нашими делами, сударыня. Тебе не позволяется выходить из комнаты и встречаться с кем-либо, пока я не разрешу тебе выйти. Первое, что я сделаю завтра утром, — навещу тебя.

Этот невыносимый человек начал спускаться, а я, к моему огорчению, не смогла найти достаточно колких слов, чтобы бросить ему вслед. Уже находясь внизу, он договорил:

— Можешь передать Паоло, что его бабка с ума сходит от беспокойства, и если его не прикончат разбойники или заговорщицы, это сделаю я.

Только тогда он окончательно ушел.

Роуэн был бы весьма доволен, если бы в ближайший час мог прочитать мои мысли. Когда все волнения вечера остались позади, меня затрясло и едва не вытошнило, когда я вспомнила убийство в лесу и пустые глаза и бледные руки того, кто его совершил. Что я сделала? Мне не стоило лезть сюда. Только когда я поклялась с первыми лучами зари найти Паоло и как можно быстрее мчаться обратно в Данфарри, мое усталое тело начало засыпать.

Но вскоре после полуночи какой-то шорох в темной комнате заставил меня мгновенно вскочить. Я выхватила из ножен под подушкой свой кинжал и замерла — над подоконником, словно больная луна, появилась веснушчатая физиономия.

— Паоло! — Я втащила его через окно, и он осел на пол растрепанным мешком. — Что ты здесь делаешь?

— Нашел его!

— Кого?

— Того, за кем мы пришли.

— Да, я тоже его нашла, но он удрал раньше, чем я успела с ним поговорить.

— Не-а. Он близко. Забрал лошадь из конюшни и ускакал, но недалеко.

Я уже сунула ноги в башмаки.

— Веди меня туда. — Все страхи были забыты, все клятвы отринуты в предвкушении охоты.

В гостинице было темно и тихо, она спала, будто пашня, дожидающаяся посева, замершая между часом закрытия и завтраком. Мы осторожно спустились по лестнице и быстро зашагали по пустынным улицам к южной окраине города. Ряды приземистых лачуг наконец расступились, перед нами лежал небольшой холм. На вершине, четко вырисовываясь на залитом луной небе, торчал каменный перст — заброшенная сторожевая башня, с которой когда-то наблюдали за рекой и дорогой.

Паоло прижал палец ко рту, мы приблизились к пролому в зубчатой стене. Деревянная дверь на ржавых петлях давно сгнила, узкий луч лунного света проникал внутрь. Мы вошли. От темного пятна внутри исходил запах лошади. Я ощущала ее живое присутствие. Паоло дернул меня за руку и указал на возвышение под стеной. Мы на цыпочках приближались к нему, когда Паоло вдруг потерял равновесие и упал на гору ящиков, которые загрохотали по каменному полу.

— Кто идет? — Голос доносился со стороны темного возвышения у стены. Оно чуть шевельнулось.

— Друзья, — отозвалась я.

— У меня нет здесь друзей. Кто вы такие? Что вам нужно от меня?

— Вы убежали раньше, чем мы смогли познакомиться.

— Я не знакомлюсь с мирскими женщинами.

— Ну же, сударь, давайте поговорим как воспитанные люди. — Мирская было удивительно точным описанием меня, но откуда он узнал? — Вы ищете пропавшую лошадь, я могу кое-что знать.

Я перетащила один из упавших ящиков на дорожку лунного света и уселась на него. Через миг из тени вышел человек и встал в светлое пятно в нескольких шагах от меня. На его керотеанский наряд налипла солома, плащ с высоким воротником неловко перекрутился на шее. Он стоял очень прямо, сощурив свои миндалевидные глаза, потом шагнул ко мне.

— Не подходи!

Мы с человеком оба едва не подскочили, когда Паоло с криком выскочил у меня из-за спины, на плече у него лежала приличного размера дубина.

— Мальчишка-посланник! — воскликнул незнакомец, его взгляд метался между Паоло и мной. — Так это ты хотела меня видеть… женщина, а не мужчина. Зачем ты солгала? Я граф Мангеритский, никто не должен мне лгать.

Я улыбнулась.

— Как я уже сказала, у меня есть сведения о вашей лошади.

— Мирская скупость! Думаешь получить награду?

— Не награду, а сведения. Если я узнаю, что мне нужно, я, возможно, смогу сказать вам то, что жаждете знать вы.

— Я не верю мирянам, мирская женщина не может знать то, что мне нужно. — Видимо, это «мирское» имело для него какое-то особенное значение.

Я надеялась представить свои верительные грамоты позже. Вздохнув, я вынула из кармана бумажный сверток и показала человеку его содержимое. Пока Эрен болел, я вычесывала ежевичные колючки из его спутанных светлых волос.

— Уж не из гривы ли вашей лошади эти волосы, «граф»?

Человек упал на колени и закрыл лицо руками, все его притворство исчезло, словно отброшенный ненужный плащ.

— Хвала тебе, Вазрин Творящий, Вазрина Ваятельница, — прошептал он, — нашелся. — Миг спустя он прижал руки к груди. — Прошу тебя, женщина, скажи мне, что он жив. — Он не поднимал глаз.

— Он жив. Кстати, меня зовут Сейри.

Мне показалось, что он сейчас расплачется. То ли оттого, что Эрен жив, то ли оттого, что ему пришлось прибегнуть к помощи «мирской» женщины.

— Я хочу знать, кто он и кто вы, — произнесла я. Он гордо вскинул голову.

— Мне не дозволено говорить о подобных вещах. Ты должна отвести меня к нему.

— Ты сильно заблуждаешься. Я никуда тебя не поведу, пока ты не докажешь, что являешься его другом. Тебе не жить, если ты не друг ему и если захочешь причинить ему вред.

Паоло слегка побледнел, но дубина в его руках не дрогнула.

— Ты не можешь понять, женщина, — заявил коротышка. — Ты обычная. А он… Это невероятно! — Он был вне себя. — Он мой слуга, мой конюх. Он украл моего призового жеребца. Белого. Ты обязана рассказать, где он, поскольку он похитил мою собственность.

— Прекрати это представление. Если уж ты решил изображать знатного господина, нужно было получше изучить их манеры. По огромному числу признаков я заключила, что ты никогда не бывал в Керотее, никогда в жизни не видел керотеан и уж тем более никогда не держал конюха. Ответь на мой вопрос, или я уйду.