Терри Брукс - Потомки Шаннары

— Что ты опять играешь со мной в игры, — негромко ответил Уолкер. — Создаешь миражи и полуправду, чтобы досадить мне. Но ты не показал, где черный эльфийский камень.

— Разве не показал? — Дух призрачно замерцал. — Так ты думаешь, что все это игры? — Он мрачно рассмеялся. — Думай что угодно, Уолкер Бо. Я могу видеть будущее, скрытое от тебя, и глупо думать, будто я не показал тебе ничего из того, что должно случиться. Помни, Уолкер, я — это ты, когда я говорю о том, кто ты и что ты. И так бывает со всеми, кто приходит со мной говорить.

Уолкер покачал головой:

— Нет, Угрюм, никогда ты не сможешь быть мной. Ты всегда будешь тем, что ты есть, — призраком без собственного лица, без своей судьбы, навечно изгнанным и прикованным к этому небольшому водоему. И что бы ты ни делал, в какие бы игры ни играл, ты не можешь ничего изменить.

Злобно зашипевшие фонтаны воды взлетели до самого неба, в голосе духа прозвучал гнев:

— Тогда прочь от меня, Темный Родич! Получи то, за чем пришел, и уходи! — Лицо Уолкера растаяло и исчезло, вместо него появился череп. — Ты думаешь, у моей судьбы нет ничего общего с твоей? Остерегись! Есть, и гораздо больше, чем тебе хотелось бы! — Его одежды вспыхнули огнем, разбрасывая в туман тусклые искры. — Слушай меня, Уолкер! Слушай меня! Ты хочешь узнать о черном эльфийском камне? Тогда слушай! Мрак скрывает его, мрак, который не прогнать никакому свету, мрак, в котором глаза превращают человека в камень, а голоса сводят с ума! В загробном мире, где только мертвые, есть гнездо, испещренное рунами, знаками быстротечности времени. В этом гнезде и лежит черный эльфийский камень! — Череп тоже растаял, остались только одежды, висящие в пустоте. — Я сказал тебе то, за чем ты пришел, Темный Родич, — прошипел призрак голосом, полным ненависти. — Я сделал это потому, что мой подарок уничтожит тебя. Ты умрешь и прекратится ваш проклятый род! Как долго я ждал этого! А теперь иди! Оставь меня! Желаю тебе быстрого путешествия навстречу твоему року!

Дух исчез в тумане. Свет, сопровождавший его, тоже погас. Озеро и его берега окутала тьма, и Уолкер сразу перестал что-либо различать. Он подождал, пока зрение прояснится, чувствуя леденящее прикосновение тумана. Смех призрака эхом отозвался в его сознании.

«Темный Родич», — услышал он злобный шепот.

Уолкер велел своему мозгу окаменеть. Он выставил железный барьер.

Когда его глаза привыкли к темноте и он смог различать призрачные очертания деревьев позади себя, он закутался поплотнее в плащ, повернулся к озеру спиной и зашагал прочь.

День плавно переходил в вечер. В Тирзисе шел неторопливый мелкий дождь, освеживший его пыльные улицы, сделавший их гладкими и блестящими в меркнущем дневном свете. Над деревьями в Народном парке низко проплывали облака, почти касаясь верхушек, рваные их края опускались так низко, что завивались вокруг вековых стволов. Парк был безлюден и тих, если не считать мерного шелеста дождевых капель.

Тишину нарушил тяжелый топот солдатских сапог, из серой пелены появился отряд солдат Федерации — шесть человек в плащах, с надвинутыми на глаза капюшонами, в их заплечных мешках что-то побрякивало. Пара черных дроздов на ободранной березе настороженно уставилась на них. Собака, рывшаяся в мусоре, быстро потрусила прочь. Свернувшийся от холода калачиком беспризорный ребенок, спрятавшийся от дождя под крыльцом, опасливо уставился на них. Больше никого не было видно. Улицы опустели, город затянула пелена дождя.

Падишар Крил провел свой маленький отряд через Тирзисскую Дорогу и дальше, в парк. Закутанные в плащи, они были неотличимы один от другого. За всю дорогу от склада их никто не окликнул и почти никто им не встретился. Все шло пока по плану.

Пар Омсворд смотрел на темный, еле заметный силуэт поста Федерации, вырастающий им навстречу меж деревьев, и чувствовал, как его мысли заклинивает. Он ссутулился от холодного дождя, но по спине сбегали струйки горячего пота. Он сам загнал себя в ловушку и теперь наблюдал за собой как бы со стороны. Путь перед ним был темнее, чем казался в свете дня. Пар спотыкался, идя по извилистому туннелю с круглыми стенами, такими гладкими, что не за что было ухватиться. Он как будто падал, сила инерции неумолимо увлекала его вперед, туда, где его ожидало нечто ужасное, он это знал наверняка.

Он знал, что может совсем потерять над собой контроль. Он и прежде испытывал страх: когда они с Коллом спасались бегством из Варфлита, когда южнее гор Ранн на них напало порождение Тьмы в облике женщины, когда они с Морганом пересекали Радужное озеро ночью в тумане, когда сражались с гигантом в лесах Анара, когда спасались от Потрошителя в Волчьих горах и когда его схватили гномы-пауки и порождение Тьмы в облике девочки. Он испугался, когда увидел Алланона. Но те страхи казались ничтожными по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Он был в ужасе.

Он сглотнул, чтобы избавиться от комка в горле, и попытался уверить себя, что все в порядке, все идет как задумано. Страх появился внезапно, выпустил свои щупальца, чтобы схватить его. Говорить остальным о том, что он испытывает, бесполезно. Какой в этом смысл? А что, интересно, чувствуют другие?

Порыв ветра встряхнул мокрые ветви и обрызгал его. Пар слизнул воду с губ, ее прохладный вкус был приятен. Прямо перед собой он видел широкую спину Колла, за ним шел Морган. Вокруг Пара плясали и играли тени, отнимая последние остатки храбрости. «Это ошибка», — услышал он шепот внутри себя. И от уверенности, с какой его внутренний голос утверждал это, по коже у Пара забегали мурашки.

У него появилось ощущение собственной смертности, до того словно запертое в самых дальних уголках его мозга. Оглядываясь назад, он рассматривал все происходящее с ним и вокруг него как наваждение. Самонадеянный герой тех легенд, которые он пел, он отправился в странствие, решив воочию убедиться в реальности своих снов, узнать правду о самом себе. Он думал, что сам распоряжается своей судьбой, но оказалось, что это не так.

Видения того, что он пережил, вихрем проносились в его голове, беспорядочно сменяя друг друга, словно насмехаясь над ним. Он совершал одну ошибку за другой. А если по правде, чего он достиг? Стал мятежником, за которым гонятся, словно за диким зверем. Его родители оказались узниками в своем собственном доме. Уолкер считает его идиотом. Рен его бросила, Колл и Морган остались рядом только потому, что за ним нужно присматривать. Падишар Крил верит в него и считает его кем-то, кем он никогда не сможет стать. И что хуже всего, из-за его ошибочного решения взяться за дело, порученное ему призраком человека, умершего триста лет назад, пять человек рискуют своими жизнями.