Мэрион Брэдли - Повелительница ястреба

— О, благодарю, благодарю вас, приемная матушка!

— Какая радость видеть тебя столь похожей на благородную даму, — сказала Люсьела и улыбнулась, увидев Ромили в новом платье. — Теперь сними его, дорогая, платье еще надо дошить. Дара, Дара, — обратилась она к швее, которая поправляла наряд на полной груди Мэйлины, — здесь чуть отпусти и здесь — неприлично молодой девушке выставлять на обозрение все свои округлости.

Мэйлина надулась.

— Ну почему все мои платья болтаются как мешки? Что я, ребенок, что ли? Вон у меня какая фигура, не то что у Ромили.

— Конечно, — согласилась старшая сестра, — титьки у тебя, как у деревенских девок. Ты вполне можешь наняться в кормилицы. — Она критически оглядела округлую фигуру сестры. Та огрызнулась:

— Любое платье висит на тебе, как на вешалке. Ты можешь обойтись старыми штанами Дарена. И так выглядишь как мальчишка, особенно в мужских кожаных бриджах. Совсем как одна из этих… из Ордена Меча…

— Ну, девочки, — миролюбиво сказала Люсьела. — Ромили, не смейся над сестрой, она растет куда быстрее, чем ты, — в этом все дело. И ты, Мэйлина, веди себя потише — Ромили уже выросла, и ваш отец вполне определенно выразился, что ей уже не к лицу скакать на лошади по-мужски, тем более носить штаны и сапоги. Она теперь станет настоящей леди, на которую во время летнего праздника будут любоваться гости из «Высоких скал». О-о, здесь устроят соколиную охоту и собачий гон… Возможно, сам Алдаран из Скатфелла с сыновьями и дочерьми явится сюда и даже господа из «Сторновых высот».

Мэйлина завизжала от удовольствия — обе дочери Скатфелла были ее ближайшими подругами. В зимнее время, когда снежные заносы отрезали «Соколиную лужайку» от дома Скатфеллов и «Высоких скал», они не могли видеться. Ромили, в общем-то, было все равно — Джесами и Джеральда были ее ровесницами, однако во всем походили на Мэйлину, такие же сочные и полные… До смерти пугались лошадей, на которых они ездили, и заботились больше о нарядах для верховой езды и орнаментах, украшавших седла, чем о самих скакунах или мастерстве выездки. Старший сын владельца «Высоких скал» был одних лет с Руйвеном, они были лучшими друзьями. Люди из Сторна все взрослые, большинство из них женаты. Наедут с детьми…

Может, ей выпадет удача участвовать в скачках вместе с отцом и Дареном, который тоже приедет домой из монастыря Неварсин? Может, позволят в первый раз выпустить в полет Пречиозу?.. Собственно, это даже не плохо, если при гостях она будет носить женские наряды и скакать в дамском седле. Действительно, зачем на праздник надевать сапоги и бриджи, подшитые кожей? Гости побудут и разъедутся, а Ромили докажет, что является примерной дочерью. Она и в дамском седле не подкачает — сидит в нем как влитая. Пусть мачеха и отец порадуются… Кто знает, может, подобное послушание зачтется?

Что-то напевая про себя, девушка вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Ромили собиралась пойти на конюшню, вывести Ветрогона — заодно можно присмотреться к вороным скакунам. Может, и в самом деле взять с собой Раэля, когда отправится прогуливать Пречиозу — та будет сидеть на луке седла на длинной бечевке? С собой придется захватить кусочки мяса, чтобы вовремя награждать ее. Как иначе можно выдрессировать хищную птицу?.. В комнате она сразу принялась разыскивать сапоги и бриджи, доставшиеся ей от Руйвена, однако их нигде не было.

Она хлопнула в ладошки, чтобы подозвать служанку, убиравшуюся в ее помещении. На звук появилась старая Гвенис.

— Няня, в чем дело? Где моя одежда для верховой езды?

— Твой отец строго-настрого наказал, — ответила Гвенис, — а леди Люсьела добавила, чтобы я немедленно выбросила бриджи и рубаху. Они до того износились, что и для мальчишки, помощника Девина, уже не годятся. Пока твои новые наряды не будут готовы, ты можешь надеть старые платья, моя радость. — Она указала на юбку и блузку, разложенные на кровати. — Если хочешь, девочка, я помогу тебе одеться.

— Ты все выбросила? — рассвирепела Ромили. — Да как ты посмела?!

— Зачем бранишь меня, любовь моя! Разве могла я не подчиниться леди Люсьеле? Сама подумай… А что, юбочка вполне тебе к лицу, даже если и немного будет жать в талии. Посмотри, я еще вчера, как только леди Люсьела приказала, все приготовила.

— Как я могу скакать на Ветрогоне в этом? — Ромили смяла одежду в комок и швырнула в угол комнаты. — Он не приучен к дамскому седлу. Я тоже ненавижу его! Верни мне бриджи!.. — бушевала девушка, но няня с печальным видом покачала головой.

— Я не могу, моя хорошая, твой отец строго-настрого наказал… Больше тебе не придется скакать в мужских штанах. Пришло время, тебе же в самый канун летнего праздника стукнет пятнадцать, мы уже должны подумать о женитьбе. Ну какой мужчина захочет взять в жены девчонку-сорванца, которая мчится на коне в мужских штанах, словно шлюха или одна из этих сумасшедших из Ордена! Послушай, Ромили, это же просто неприлично. Такая большая девочка — а что выделываешь? Убегаешь из дома и всю ночь торчишь в соколятнике!.. Тебе пора понять, что ты благородного происхождения и у тебя масса обязанностей. Теперь, если желаешь прокатиться на коне, одевайся как подобает. И не мели больше глупый вздор.

Ромили со страхом глянула на старую нянюшку. Вот какое наказание выдумал отец! Куда более тяжкое, чем порка, куда более жестокое… К тому же ей было хорошо известно, что приказы отца никогда не оспаривались. И против чего в этом случае можно протестовать?.. Против юбки? Глупо… Все вроде по справедливости. Пришла пора забыть ребячьи забавы… Что здесь можно возразить? И то, что подобное решение было сродни тому, как она поступила с пойманной птицей, впервые пришло ей в голову. Вот и ее начали приручать, вот она, если так можно выразиться, дрессировка. И все вроде по обычаю, по установлениям древних, никем и никогда не оспариваемых…

«Лучше бы он выпорол меня. Наконец, он должен был напрямую поговорить со мной. Ведь я тоже человек!.. А не отдавать меня в руки Люсьелы, чтобы дать ей возможность сделать из меня настоящую даму…»

— Этот наряд испугает моего коня! — крикнула Ромили. — Он меня и близко к себе не подпустит. Я его не надену!

Она принялась пинать ногами ненавистные тряпки.

— Вот и хорошо, моя радость. Лучше останься дома. Зачем тебе эти скачки? Пора вести себя как юная благородная дама, — примиряюще сказала Гвенис. — Ты и так слишком долго торчишь на конюшне, надо заняться и домашними делами. Пусть с ястребами и лошадьми возятся твои братья.

Пораженная, Ромили едва проглотила комок, застрявший в горле, посмотрела сначала на нянюшку, потом на раскиданную по полу одежду.

— Что-то подобное я ожидала от Люсьелы, она ненавидит меня. Так можно обращаться с Мэйлиной, не понимающей, что такое настоящий конь. Но я никак не могу поверить, что и ты с ними заодно, няня!