Лэйна Джеймс - Книга камней

— Нет, нет, миледи, — Раф прервал ее. — Вы не должны просить прощения за то, что сделали. Король Роффо раскроил бы моему отцу голову так же легко, как тыкву… если бы Хэррен осмелился говорить с ним в таком тоне.

Королева опустила глаза в тарелку.

— Благодарю вас, лорд Д'Гулар. Могу я что-нибудь сделать для вас?

— Вы уже сделали для меня больше, чем вы думаете, — Раф усмехнулся, затем согнал с лица улыбку. — Нет, наоборот, я хочу кое-что сделать для вас. Остерегайтесь Ларго Менсена, ваше величество. Этот человек конкурирует с торговой компанией и использует запрещенные средства для своей победы. Он плут и лжец и недостоин вашего доверия.

— Да? — иронично заметала Джессмин. — А вы, несомненно, достойны моего доверия…

Раф покачал головой:

— Нет. Ваше величество. Мне тоже нельзя доверять, как и остальным моим согражданам. Ложь и предательство находятся в воздухе, которым мы дышим. — Он склонился к ней, понизив голос: — Прошу вас, мадам. Эта земля не стоит вашей жизни. Пусть разрушатся и погибнут эти дома и эти люди, но только не вы.

Король Виннамира предостерегающе протянул вперед руку, и кольцо вспыхнуло синим пламенем. Кил безотчетно подался вперед, расширив глаза.

— Он не причинит вам вреда, — быстро проговорил Раф, опасаясь взрывной натуры короля. — Кил, не надо…

— Какой красивый, — пробормотал его брат, не отрывая взгляда от Камня.

Затем он вскинул глаза на Джессмин: — Ты тоже очень красивая!

Он покраснел и опустил глаза.

— Спасибо, — поблагодарила королева, наклоняясь, чтобы погладить этого большого ребенка по руке. — Как вас зовут?

— Меня — Рэйфл, — ответил за обоих Раф, — а это — Кил, наполовину мой брат… и ваш, миледи. Тот самый, которого мой отец мечтает посадить на трон вместо вас.

Его ответ взволновал ее, но Джесс не подала вида.

— Замечательно, что мы наконец-то встретились, — она улыбнулась Килу с неподдельной искренностью.

— Я не хочу быть королем, — сказал Кил, уставившись круглыми глазами на тяжелый скипетр, лежавший рядом с королевой. — Я хочу быть бароном. — Затем он признался: — Я не очень сильный.

— Некоторые считают, что я тоже не очень сильная, — добавила Джессмин.

Раф почувствовал скрытую боль в словах брата. Да, он был медлительным и неуклюжим, но то, что он глубоко переживал происходящее, потрясло Рафа. Сегодня Кил показал, что он способен на самые разнообразные эмоции — страх, радость, тревогу. Это намного превосходило его представление о Киле. Братья опять были вместе, и совсем ничего не значило, что Раф вырос и повзрослел, а Кил так и остался ребенком.

Королева снова перевела взгляд на Рафа:

— Благодарю за ваше предупреждение, милорд. А теперь могу я что-нибудь сделать для вас?

— Я надеялся получить ваше позволение танцевать с леди Д'Лелан сегодня вечером, — попросил Раф, не успев придумать ничего другого. — Но, кажется, ее нет здесь.

Д'Гулар заметил, что лицо Гэйлона Рейссона еще более помрачнело, и удивился, почему. Но королева светло улыбнулась:

— Сандаал не смогла присутствовать сегодня, но я передам ей, что вы спрашивали о ней. Уверена, что ей будет приятно.

Раф совершенно не был в этом уверен, но поклонился и повел Кила обратно к своему столу. Обед продолжался до глубокой ночи. Ближе к концу король прошептал что-то на ухо королеве и покинул зал. Уже основательно напившийся Раф проследил взглядом, как тот подошел к двери и исчез в темном коридоре.

Кил уже спал, уронив голову на локоть, его храп был едва слышен за шумом голосов, и Раф позавидовал этому мирному сну. Союзники Лэйна и Макалана все еще сидели на своих местах, не желая уходить раньше братьев Д'Гулар, — и все это из-за проклятого Рафа, который торчал здесь так долго. Конечно, его отцу сообщат обо всем этом, о дерзости младшего сына, о его конфиденциальной беседе с королевой. Хэррен, несомненно, будет в ярости, но Рафу уже было все равно.

Тейн проснулся в темной комнате и на мгновение вообразил серые каменные стены вокруг него. Но ночь была слишком теплой, и запахи совсем другие. Занкос. Минутная боль от тоски по дому обожгла его. Все здесь были добры к ним, и слуги и рабы говорили по-виннамирски, хотя Катина обучила Тейна ксенарскому наречию еще по дороге сюда. Даже маленький Робин общался с окружающим миром на забавной смеси двух языков.

Принцы имели все, что они пожелают. Все, кроме свободы. С тех пор как они приехали, уже более недели назад. Тейну не было позволено навестить свою ласонскую пони. Дэви больше не приходил к нему, хотя ежедневно приводили множество ксенарских детей, чтобы играть с принцами. Но принц и наследник больше не считал себя ребенком, и детская возня раздражала его.

Ночной бриз донес обрывок отдаленной мелодии. Где-то далеко, за запутанными коридорами дворца, взрослые праздновали мамину коронацию. Робину и Тейну позволили посмотреть саму церемонию с резного железного балкончика в Палате Совета. Роза рассказала им, что Совет раньше использовался как театр, и в нем ставили пьесы. Кроме бродячих актерских трупп, виннамирцы не знали других развлечений. Пьесы были чем-то таинственным, о чем Тейн читал только в книгах.

Тейн откинул простыню и сел на кровати. Сквозь окно струился лунный свет, превращая знакомую комнату в таинственную пещеру, населенную неведомыми чудовищами. Робин заворочался в своей кроватке, и няня, спящая около колыбели Лилит, издала низкий стонущий звук, от которого у Тейна побежали мурашки по коже. Сон окончательно покинул его, но валяться в постели, уставившись в темноту, не представлялось ему привлекательным занятием.

На цыпочках он подкрался к двери в коридор и приоткрыл ее. Здесь по стенам мерцали масляные светильники, и музыка доносилась гораздо явственнее. Красные плиты пола холодили его босые ноги. Тейн было пошел на звук, но потом сообразил, что риск быть застигнутым и водворенным обратно в спальню будет гораздо большим вблизи банкетного зала; поэтому он повернул в обратном направлении. Многочисленные темные коридоры и переходы манили его. Этой ночью таинственный, неизведанный мир дворца принадлежал только ему. Три этажа поднимались ввысь, один меньше другого, под высоченным сводом купола.

Тейн вытащил ближайший светильник из подставки и направился к первому лестничному пролету наверх. Комнаты наверху были еще не закончены, завалены всяческим хламом и старой штукатуркой. Кое-где в углах проглядывали черные обугленные стены — свидетельство могущества его отца. Но жители Ксенары, подобно муравьям у разрушенного жилища, были неутомимы в своем желании все восстановить и начать жизнь заново.

Проходя вдоль следующего коридора, принц застыл, прислушиваясь. Слабый звук привлек его внимание. Возможно, мышиный писк. Плотная тишина охватила его, и вместо праздничной музыки до него доносились приглушенные звуки Занкоса снаружи дворцовых стен, одинокий удар корабельного колокола. Город никогда не спит, как говорил Великий посланник.