Лэйна Джеймс - Колдовской камень

— Куда это ты направляешься? — спросил Люсьен своим тихим и мягким голосом.

— В свои комнаты, ваше величество, — Джессмин повернулась и вежливо присела в реверансе, хотя терпеть не могла придворных условностей. Люсьен же требовал от всякого полного соблюдения протокола.

— Тебя ждут в зале, — возразил молодой король.

— Я устала, — с вызовом заявила ему Джессмин, разом теряя терпение и придворную учтивость.

Люсьен галантно протянул ей руку.

— Идем. Я король, и ты должна мне повиноваться.

Галантность Люсьена только разозлила девочку еще больше.

— Я не стану тебе повиноваться! — сердито ответила она. — И ты недолго пробудешь королем.

Это замечание заставило Люсьена озадаченно помолчать.

— Что это значит? — спросил он наконец.

— Гэйлон скоро вернется. Тогда он станет королем, а ты опять будешь никем!

Сказав такое, Джессмин немедленно пожалела о том, что высказала то, что было у нее на душе. Против ее ожиданий Люсьен вовсе не рассердился, а присел рядом с ней на ступеньку.

— Почему ты так думаешь?

— Лошади. Они нашли всех лошадей, кроме Эмбер и Кэти. Это значит, что Дэрин и Гэйлон ускакали и снова вернутся.

— Если это так, то почему они до сих пор не вернулись? Ведь с тех пор прошел почти месяц.

На это у Джессмин не нашлось немедленного ответа.

— Гэйлон мертв, малышка.

Опять эта набившая оскомину снисходительная доброта!

— Нет! — вскричала Джессмин. — Я бы знала, если бы он умер! Я бы почувствовала это. Вот тут? — Она приложила ладонь к груди, с той стороны, где, по ее мнению, находилось сердце.

Люсьен лишь печально улыбнулся ей, и Джессмин в совершенной ярости промчалась мимо него вверх по ступеням, подхватив подол и многочисленные нижние юбки так, чтобы не запутаться и не упасть. Люсьен молча смотрел ей вслед.

Легкий снег продолжал падать весь день, однако ветра не было до самого вечера. Очевидно, он выжидал наступления сумерек, чтобы заострить клинок холода словно лезвие бритвы. По-зимнему бледный день быстро померк, и Дэрин привстал на стременах, пытаясь восстановить кровообращение в ступнях ног. Прошло несколько минут, прежде чем он снова начал чувствовать свои ноги, а пальцы рук болели, несмотря на то что герцог по очереди отогревал руки подмышками.

— Как твои дела? — спросил он Гэйлона, который ехал верхом на Кэти в двух шагах позади него.

— Н-нормально, — стуча зубами, ответил принц.

— Мы, должно быть, уже близко. На последнем столбе было написано, что до Ривербенда всего пять лиг.

Вскоре они наткнулись на старую почтовую дорогу, и хотя она была в плачевном состоянии после дождей, все же двигаться по ней было легче, чем по лесу. Здесь, в низинах, земля еще кое-где проглядывала из-под снега, а на дороге встречались следы других лошадей, хотя они так никого и не встретили. Река медленно текла по правую руку от них, ее воды были темными и грязными.

Дэрин плотнее завернулся в плащ и подумал о том, что они будут делать в Ривербенде. Он слышал об этом городке еще в то время, когда он путешествовал по южным краям. На самом деле это был вовсе не город, а небольшой поселок, выросший вокруг придорожной гостиницы, и пользовался он очень скверной репутацией. Жители поселка добывали большинство средств к существованию, засеивая плодородный пойменный луг, на котором были выстроены их убогие домишки. Время от времени река широко разливалась, принося на их поля новые слои плодородного ила, а заодно смывала все их постройки, однако после каждого такого сезона жители упрямо возвращались на прежние места и заново отстраивали свои хижины.

В прежние времена богатые путешественники частенько останавливали свои кареты возле единственного постоялого двора и с радостью платили невероятную цену за крошечные комнатки и скверную еду.

Непроизвольно Дэрин нащупал у пояса кожаный кошелек, в котором было четыре серебряных монеты, которые дала им с собой Миск. Это были все ее деньги, и она надеялась, что их будет достаточно. В ботинке, который Дэрин тщательно зашил, был спрятан кинжал, который дал ему на всякий случай Гэрри. Гэйлон не расстался со своим небольшим мечом, но Дэрину все равно было неспокойно, оттого что они так плохо вооружены, направляясь в поселок, пользующийся такой дурной славой. Перед отъездом он пообещал Миск, что отыщет кузнеца Сепа и только потом тронется дальше. Так или иначе, но остановиться в Ривербенде им было необходимо, так как надвигающаяся ночь обещала быть настолько холодной, что ночевать на открытой местности было бы рискованно.

В разговоре с Миск герцог заговорил о судьбе, и теперь он чувствовал ее непреодолимое влечение. Похоже было на то, что все планы, которые он строил относительно Гэйлона и относительно своей дальнейшей жизни, не имеют никакого значения. Судьба не оставила ему почти никакого выхода, и у него — из всего множества путей — остался один-единственный путь, по которому ему и надлежало теперь идти. Миск едва намекнула ему о том, каким должен быть этот путь, но этого оказалось достаточно, чтобы все его существо воспротивилось этому. И Дэрин снова вздрогнул, на этот раз не от холода.

Он по-прежнему часто задумывался об одинокой смерти матери, о невысказанной любви отца и о том, как отверг его старый волшебник. Ему казалось, что он не оправдал их надежд на него, и ему было страшно снова потерпеть неудачу. Однако воспоминание о том, как король уверенно положил руку на его плечо, все еще жило в нем. Да, он вел мальчика вперед, пока мог, и потом, когда юноша будет готов к этому, сам пойдет следом за ним, и это будет только справедливо и правильно.

— Огни!

Дэрин услышал восклицание Гэйлона, и в следующее мгновение принц галопом промчался мимо него, растворившись в зимних сумерках так же легко, как легко исчезает белое на белом. Герцог послал Эмбер в галоп, наподдав пятками по ее заиндевелым бокам, и кобыла, то и дело встряхивая гривой, помчалась следом.

Единственная улочка в поселке состояла из дюжины лавочек, которые по причине позднего часа были закрыты. Постоялый двор был самым большим зданием, похожим на двухэтажный разваливающийся коровник, не заметить которое было невозможно. Изо всех окон гостиницы лился на двор яркий свет, а изнутри доносился хриплый, пьяный смех множества мужчин. Облупленная вывеска гласила, что заведение называется «Гостиница Веселая Речка».

Дэрин и Гэйлон остановили лошадей во дворе, и Дэрин спешился. В это время двери гостиницы с треском распахнулись и наружу буквально вывалился мужчина с обвислыми щеками и ярко-красным носом. Округлое брюхо свисало над ремнем, который съехал с талии куда-то гораздо ниже. Ухмыльнувшись, мужчина покачиваясь проследовал мимо них и, вежливо отвернувшись, стал мочиться в сугроб.