Лэйна Джеймс - Колдовской камень

Миск попыталась улыбнуться, но это была слабая защита от его гнева.

— Миск! — прогремел Сезран.

— Брат, — ответила Миск столь же мягким голосом, сколь грозен был голос мага.

Краешком сознания Миск отметила, что Джими нет в доме, и решила, что это к лучшему. Он отправился в Ривербенд, чтобы продать несколько головок сыра. Джими должен взять за него хорошую цену — шестнадцать серебряных монет, восемь медных и еще четыре черных курицы. Одной из них никогда не придется нестись. На эти деньги гигант должен был купить кое-что из необходимого и, может быть, немного шелковой материи из Занкоса, которая ей так понравилась в прошлый раз. Он давно хотел сделать ей этот подарок. Роскошный красный шелк с зелеными?

— Миск!

Миск моргнула и сразу вспомнила, где она и кто стоит перед ней.

— Добро пожаловать, братик?

Миск увидела, что ярость Сезрана гаснет, как это не раз бывало. Она была островком спокойствия в центре бури, но он продолжал цепляться за свой гнев, ворча и вспыхивая по малейшему пустяку.

— Как ты посмела? — требовательно спросил он. — Как ты посмела послать их ко мне?

— Мальчик должен учиться.

— Учиться! Ты думаешь, я глупец? Я должен учить его, чтобы он отнял у меня Кингслэйер?

— Ему не нужно отнимать то, что и так ему принадлежит.

— Меч не принадлежит ему, — запальчиво возразил Сезран. — Он мой, мой!

— Ты выменял меч за безделушку, которая висит у тебя на шее, за этот никчемный камешек, братец. К тому же ты забываешь, что драгоценность, которая делает Кингслэйер столь могущественным, никогда тебе не принадлежала.

Сезран попытался возразить, но Миск перебила его:

— Что с Дэрином?

Губы Сезрана растянулись в злобной улыбке, обнажив зубы.

— Ты же знала, что я готов его убить. Знала и послала его ко мне.

Миск почувствовала, как в груди у нее все перевернулось. Она использовала все свои волшебные силы, чтобы спрятать Дэрина и принца от волшебства Фейдира, волшебника с юга, а сама послала их в Сьюардский замок, навстречу опасности еще более грозной.

— Значит, Дэрин мертв, — прошептала она с жалостью.

— Нет, но он хочет умереть, и я могу помочь ему в осуществлении этого желания.

— Братик, пожалуйста, не убивай его для того, чтобы наказать меня.

— Скажи, где я могу отыскать свой меч?

Миск опустила глаза.

— Ты же знаешь, я не могу.

— Будь ты проклята! — взорвался Сезран. — Будь проклята навеки! Я уничтожу обоих!

Мозг Миск ринулся в тоннели времени, и она увидела мертвого Дэрина и неподвижное тело Гэйлона. Однако был и другой путь, иное будущее, которое могло куда-то привести.

— Нет, — тихо попросила Миск. — Теперь тебе нужно только ждать и наблюдать.

— Ты это видишь, дорогая сестричка? — проворчал Сезран. — В таком случае ты слепа.

— Я вижу? — пробормотала Миск, — я вижу? ты получишь то, что желаешь. Я вижу, как однажды Гэйлон сам отдаст его тебе.

Сезран затих, успокоился. Он лишь внимательно вглядывался в лицо сестры, словно надеясь понять, не обманывает ли она, хотя и знал, что понять этого он не сможет. Миск неожиданно улыбнулась.

— Я вижу еще одну вещь, — она поймала его взгляд. — Я вижу искру тепла в твоем холодном, черством сердце, брат. Всего лишь крошечный уголек, но он есть, хотя мне всегда казалось, что это невозможно.

Ее слова возымели на Сезрана странное действие. Он вдруг отшатнулся.

— Это Дэрин, — продолжила Миск. — Ты любишь его.

Маг реагировал так бурно, словно Миск ударила его кинжалом.

— Глупая дура! — заорал он, снова рассвирепев. — Не лезь не в свое дело! Загляни лучше в будущее еще раз. Я сам создам свое будущее, и ты ничем не сможешь помешать мне!

Он снова оседлал штормовой ветер, превратившись в кипящую, иссиня-черную грозовую тучу. Взвыл ветер, загрохотал гром, и волшебник исчез.

Гэйлон все не возвращался, и Дэрин впервые почувствовал, как медленно тянется время. Некоторое время он рассматривал потолок, хотя уже давно выучил наизусть каждую трещинку, каждую паутинку. Он знал этот потолок как свои пять пальцев. Именно пять?

С усилием герцог поднял дрожащую левую руку на уровень лица. Его правый глаз плохо слушался и смотрел куда-то в другую сторону, так что рука некоторое время двоилась. Дэрин терпеливо дождался, пока все встанет на свои места и он сможет рассмотреть свою чудовищную конечность.

Сколько времени прошло с тех пор, как он стал пленником собственного тела? Наверное, немало, так как рука почти зажила и между обрубками пальцев наросла настоящая перепонка из причудливых шрамов. Его рука была теперь больше похожа на лягушачью лапу, а не на конечность человека. От ее вида герцога затошнило, и он уронил руку на одеяло, чтобы не видеть этой мерзкой картины. Зажившие ожоги болели теперь сильнее, чем когда-либо; и также сильнее, чем когда-либо, он ощущал, что не чувствует своей парализованной правой половины тела. Закрыв глаза, он позвал смерть, хотя отлично понимал, что ничего не дождется. Его дух упорно цеплялся за жизнь, хотя мозг жаждал освобождения.

Дэрин испытал внезапный приступ бессильной ярости, словно вся желчь в нем вдруг вскипела, выплеснувшись мучительной болью в груди. Он хотел кричать, выть от душившей его злобы, но боялся, что если он начнет кричать, то не сможет остановиться, боялся, что на крик прибежит Гэйлон и начнет излучать сострадание и любовь. Сострадание принца Дэрину было тяжелее всего переносить.

Герцог ощутил на лице дуновение прохладного воздуха и открыл глаза. Пламя свечи, установленной у его кровати, подпрыгнуло, и Дэрин скосил глаза в направлении двери. В спальню вошел Сезран. Он был один. Согнувшись у очага, маг принялся подбрасывать поленья в огонь.

— Гэй? лон? — спросил Дэрин.

— Гэйлон изучает «Книгу Камней».

Маг выпрямился и подошел к кровати. Он держал что-то в руках, и Дэрин наконец рассмотрел, что это была широкая чаша из кованого золота, украшенная кроваво-красными рубинами. В свете свечи чаша играла и искрилась.

— Хочешь узнать, что у меня есть? — спросил Сезран, поворачивая в руках чашу, словно любуясь ею. — Я принес тебе подарок, Дэрин Госни. В этой чаше твоя смерть. Ты доволен?

Дэрин дважды моргнул, но не смог найти слов.

— Мальчишка рассказал мне о твоей просьбе, но нож слишком груб и жесток, а смерть от него может быть мучительной. Все зависит от того, насколько тверда рука и верен удар, — он поднес чашу ближе. — В этой чаше — сладкие, счастливые сны, и один из этих снов — самый последний — вечный сон без тревог и сновидений. Таково ведь было твое желание?

Губы Дэрина слегка раздвинулись, и он облизнул их языком. Некоторое время он глядел на чашу, потом перевел взгляд на Сезрана. Глаза мага были похожи на бездонные колодцы, наполненные мраком, и Дэрин увидел в них собственное отражение. Наконец герцог кивнул.