Дэйв Дункан - Таинственные земли

Конечно, Кэйд, как всегда, с воодушевлением относилась к новым впечатлениям, и на этот раз Инос была не прочь согласиться с ней. Она твердо знала, что запомнит это путешествие на всю жизнь.

Повсюду виднелись следы долгой и кровопролитной истории. Руины давно забытых городов встречали путников в устьях высохших рек; ветер завывал в древних развалинах замков и острых горных пиках. Никто не жил здесь, кроме пастухов и, должно быть, разбойников. Инос не отказалась бы обследовать некоторые из руин, но караван двигался вперед не останавливаясь.

Если когда-нибудь Азак и спал, то наверняка делал это днем, в седле верблюда. Даже если он приходил в шатер, Инос его не слышала. Она подозревала, что Азак целыми ночами бродит по лагерю. В начале путешествия его беспокоили только мелкие кражи в поселениях. В горах, где закон был неведом, Охотники на Львов становились красноглазыми и раздраженными, и отнюдь не из страха перед ловкими деревенскими мальчишками.

Сумерки огласил еще один гулкий звук отрыжки.

Инос от удивления раскрыла рот. Этот отвратительный звук исходил от…

– Да, хлеб изумителен, – подтвердила Кэйд. Азак приподнял бровь, и взглянул сначала на Инос, а затем на Фуни.

– Его пекли не мы, – пробормотала Фуни, – а она! Азак кашлянул.

– Поздравляю, жена. Хлеб превосходен.

– Ну, это уж слишком! – воскликнула Фуни. – Из-за какого-то хлеба! Да еще и пересоленного! Любая жена должна уметь печь гораздо лучше – как моя мать! Или я! Что тут удивительного, если женщина перетирает зерна в муку и печет хлеб? – Вскочив, она бросилась бежать.

Инос с удовлетворением посмотрела ей вслед.

– Это дитя заслуживает хорошей порки! Азак хмыкнул.

– Почему? Может, этот скверный хлеб – ее рук дело?

Инос вспыхнула. Азак коварно усмехался в свою разбойничью рыжую бороду. Инос разозлилась еще сильнее, он рассмеялся. Заразившись его весельем, принцесса улыбнулась, и даже Кэйд хихикнула, глядя на них.

В Араккаране Инос никогда не видела Азака смеющимся. Должно быть, обязанности Охотника на Львов были менее утомительными, чем дела султана. Но Инос не преминула воспользоваться шансом, чтобы отомстить вредной девчонке.

– Нет, хлеб пекла я. Но ее постоянные насмешки меня просто изводят! Она то и дело фыркает и ехидничает.

– Вам следует быть снисходительной к ней.

– Что это значит?

– Охотник на Львов – романтический герой для девочки ее лет. А я – в особенности.

– Вы хотите сказать, что она… какая чушь! Она еще слишком мала!

– Ошибаетесь, – решительно возразил Азак. Инос осеклась.

– Прошу меня простить! Я забыла, что у вас большой опыт в подобных вопросах! Полагаю, вам доводилось делить ложе с девочками ее возраста?

– Да, с несколькими, – самодовольно подтвердил Азак.

– Пора мыть посуду! – Кэйд начала с грохотом собирать миски и кружки.

– Я сама это сделаю, тетя.

– Сегодня моя очередь, – возразила герцогиня.

– Пойдемте прогуляемся со мной, Инос. – Азак поднялся во весь рост на фоне закатного неба и протянул ей руку.

Инос заколебалась, но потом взяла его за руку, заметив, что Азак надел толстые перчатки из овечьей кожи. На мгновение в сумерках, облаченный в плотные одежды, он показался Инос похожим на джотунна зимой. Некоторые джотунны были рыжебороды. Азак легко поднял ее с земли, а затем почти бегом двинулся прочь, волоча за собой Инос. Он ходил так же стремительно и порывисто, как ездил верхом. Камни вылетали из-под его ног.

Когда они достигли гребня скалы, на них обрушился ветер, Инос пошатнулась. Азак поддержал ее, схватив за локоть. Внизу, под прикрытием гребня, светились жаровни лагеря, растянувшись как длинное ожерелье из огненных камней. В спину светили лучи солнца, мирно уходящего в провал между пиками.

– Олухи! – вспылил Азак. – Я же предупреждал их, а они растянули лагерь на целую милю! Как можно защищать их, если они не слушают разумных советов?

– Почему шейх не может заставить их?

– Ха, он только улыбается! Ему все равно. Ума не приложу, как он умудрился прожить так долго. Похоже, Боги снисходительны к его глупости.

Инос поежилась под ударами ветра, глядя, как длинная трава и жидкий кустарник корчатся, словно от боли. Кэйд брела к роднику, чтобы вымыть посуду. Разумеется, она воспользовалась этим предлогом, лишь бы посплетничать с женщинами, иначе довольствовалась бы просто песком. Вдалеке, там, где паслись стреноженные верблюды, слышался перезвон колокольчиков.

– Так мы сбежали, правда? – произнесла Инос. – Сколько уже прошло – три недели? Теперь не может быть никаких сомнений. Или я ошибаюсь?

Вместо того чтобы осматривать окрестности, Азак изучал ее лицо.

– Похоже, нет. В этих местах найдется немного перевалов, и я думал, Раша будет подстерегать нас здесь. Но, кажется, мы ускользнули… – Он не договорил, пожал плечами и уставился на звезды.

– Зачем вы притащили меня сюда? – дрожа, спросила Инос.

– В Краснегаре так же холодно, как здесь? Она рассмеялась:

– Что вы! Бывает, в Краснегаре плевок превращается в ледышку, не долетев до земли.

Азак нерешительно хмыкнул.

В сумерках он выглядел совсем как джотунн – и ростом, и одеждой. На далеких вершинах поблескивали ледяные шапки, и лед тоже напоминал Инос о доме, хотя холмы Краснегара ничем не напоминали эти скалы. Пережить приключение великолепно, но ее уже давно мучила тоска по дому.

– Азак…

– Что?

– Сколько нам еще?.. Когда мы доберемся до Хаба?

– А в чем дело? Вам не нравится путешествовать?

– Отчасти нравится, но мне не терпится попасть домой! Так досадно болтаться по Зарку, когда дома, должно быть, происходит самое страшное. Я покинула Краснегар так давно!

Он вздохнул.

– А мне здесь нравится! – Он крепче сжал ее локоть. – Наберись терпения. Мир меняется медленно. Возможно, император еще не знает о событиях в Краснегаре, если только ему не доложили Хранители. Даже имперской почте требуется несколько недель, чтобы пересечь страну. Армии редко проходят более восьми лиг в день. Ты должна научиться ждать.

На этот раз пришла очередь Инос невнятно бормотать в ответ. Помедлив, она спросила:

– Зачем вы привели меня сюда? Если вы уже…

– Чтобы задать один вопрос. Ты когда-нибудь была влюблена, Иносолан?

Влюблена? Ошеломленная, она уставилась на Азака, но он следил, как угасает последний луч солнца над дальними горами. В ушах Инос послышался тревожный звон.

– Когда-то я считала, что влюблена. Но меня околдовали. Я же рассказывала вам про Андора.

– И это все?

– Ну, если не считать детской любви. Еще в детстве мне нравился один мальчик – тот самый, образ которого Раша прислала ко мне в первую ночь путешествия, помните?