Дэвид Дрейк - Окольный путь

— Но они наступают на нас! — закричал Фарас.

«Как этот идиот дошел до хилиарха? Я не доверил бы ему и выпечку хлеба. Потому что первым делом он бы потерял рецепт».

Но вслух он сказал мягким тоном:

— Именно этого я и хочу, Фарас. Пока персидский левый фланг наступает на наш правый, они заняты и не могут больше ничем заниматься. Например, наступать на наш левый фланг, где и решится битва.

Велисарий проигнорировал кипящего от гнева хилиарха и смотрел, как сражение развивается на другой стороне поля. Наемники из Анатолии и фракийские катафракты на горе теперь начали стрелять из луков по персидской кавалерии, рассредоточившейся в центре поля. Через пять минут стало очевидно, что предварительные оценки Велисария оказались правильными.

У лучников-катафрактов имелось одно главное преимущество надо всеми остальными. Именно поэтому Велисарий поставил своих фракийцев на вершине горы. За отдельными исключениями, типа Валентина, они не умели стрелять из лука с такой скоростью, как персы или гунны. Но никто из лучников в мире не стрелял с большей точностью и никто — с такой зловещей силой. Используя преимущество высоты, стрелы катафрактов врезались в ряды персидской кавалерии, привнося панику и разлад. Даже доспехи персидской знати не могли предохранить от этих стрел. А катафракты — в особенности ветераны — в любом случае не целились в персов. Они целились в лошадей. Броня тяжеловооруженных персов могла бы противостоять стрелам, но стрелы-то врезались в незащищенные части тел животных. Умирающие и раненые животные падали на землю, увлекая за собой наездников, и вносили дикую панику в ряды тяжелой конницы врага.

Внезапно Велисарий почувствовал дуновение ветерка в спину и вздохнул с облегчением. Он ожидал его, но все равно…

Ветер, дующий в запада на восток, увеличит дальность полета стрел и снарядов армии Велисария и сократит дальность полета персидских стрел или вообще изменит их траекторию. Однако более важным казалось изменение видимости. На поле брани и так уже клубилась пыль, поднятая копытами лошадей. Как только ветер усилится, пыль также полетит с римской стороны на персидскую. Враг будет наполовину ослеплен даже на близком расстоянии.

— Они собираются атаковать, — предсказал Эутих, второй хилиарх кавалерии. — Нас, по этому флангу.

— Слава Богу! — хмыкнул Фарас.

Хилиарх немедленно отъехал, покрикивая на подчиненных ему командиров низшего ранга.

Велисарий оглядел поле брани и решил, что Эутих прав.

«Черт побери! Я надеялся…»

Он внимательно посмотрел на Эутиха, оценивая его. Решение, как и обычно, пришло быстро, и его принятию помог, кроме всего прочего, прямой взгляд, который хилиарх не отводил.

— Я могу надеяться, что ты не такой идиот, как этот? — спросил Велисарий, показывая большим пальцем на удаляющуюся фигуру Фараса.

— Что вы имеете в виду?

— Могу ли я рассчитывать на то, что ты просто встретишь персов на месте? И все. Я хочу, чтобы персов просто удерживали на этом фланге. И это все. Ты понял? Они превышают нас по численности, в особенности тяжелая конница. Если ты попытаешься выиграть битву здесь, доблестной идиотской атакой по всему этому флангу, то персы разрубят здесь всех на куски и у меня не останется правого фланга вообще. Сражение будет выиграно на левом. Мне просто нужно, чтобы правый фланг выстоял и отвлекал превосходящие силы врага. Ты можешь это сделать? Ты это сделаешь?

Эутих бросил взгляд на Фараса.

— Да, Велисарий. Но он старше меня и…

— Оставь Фараса мне. Ты будешь держать этот фланг? И больше ничего не делать?

Эутих кивнул. Велисарий поехал к небольшой группе командиров, собравшихся вокруг Фараса. Направляясь туда, многозначительно посмотрел на Валентина и Анастасия. Лицо Анастасия стало каменным, Валентин улыбнулся. На его узком лице с резко очерченными чертами улыбка казалась дикой и безжалостной.

По мере приближения Велисарий смог разобрать команды Фараса своим подчиненным. Как Велисарий и опасался, хилиарх организовывал фронтальную атаку против приближающихся персов.

Велисарий въехал прямо в группу командиров. Боковым зрением он увидел, как Валентин ставит коня рядом с Фарасом, а Анастасий устраивается как раз напротив.

«Спасибо, Маврикий».

— Достаточно, Фарас, — сказал Велисарий. Он говорил резким холодным тоном. — Наша основная атака будет проведена позже, с другого…

— Черт побери! Я буду сражаться сейчас! — заорал Фарас.

— Наш план битвы…

— Да пошел он к черту, твой идиотский план битвы! Это полная чушь! План труса! Я сражаюсь…

— Валентин!

В своей жизни Велисарий никогда не встречал человека, способного более быстро и умело пользоваться мечом, чем Валентин. И более безжалостно. Длинное, стройное и ловкое тело катафракта сработало, как пружина. Он снял мечом голову Фараса так же чисто и быстро, как мясник обезглавливает курицу.

Как и всегда, удар Валентина был экономичен. Никакого показного геройства, никаких лишних движений. Ровно столько, сколько нужно для выполнения работы. Голова Фараса скатилась с шеи и упала на землю рядом с его конем. Мгновение спустя обезглавленное тело свалилось с другой стороны. Залитый волной крови конь понесся прочь.

Командиры стояли с открытыми ртами. Они были в шоке. Один из них начал вынимать меч Анастасий ударил его по спине. Тут не наблюдалось никакой экономии — булава гиганта отправила мужчину в полет через голову лошади. Хорошо тренированная лошадь даже не дернулась с места.

Велисарий тоже выхватил меч. Четверо оставшихся в группе командиров теперь оказались полностью зажаты Велисарием и двумя его катафрактами. Они все еще не закрывали ртов, их лица побледнели.

— Я не потерплю предательства и неподчинения, — объявил Велисарий.

Говорил он тихо. Холодным, как лед, тоном. Холодным и смертоносным.

— Вы поняли меня?

Открытые рты. Бледные лица.

— Вы поняли меня?

Валентин положил ладонь на рукоять меча. Анастасий демонстративно поднял булаву.

— Вы поняли меня?

Рты закрылись. Лица остались бледными, но головы стали кивать. Через две секунды — с неистовством.

Велисарий расслабился в седле и вставил меч в ножны, висевшие на поясе. Валентин, конечно, не сделал ничего подобного. И Анастасий не торопился убирать булаву.

Велисарий повернулся и посмотрел на Эутиха. Хилиарх находился не более чем в тридцати ярдах. И он, и его непосредственные подчиненные наблюдали за всей сценой. Как, по оценке Велисария, и дюжины кавалеристов ливанской армии. Лица Эутиха и его подчиненных побледнели. Но, отметил Велисарий, они не казались особенно возмущенными. На самом деле как раз наоборот.

Он внимательно оглядел кавалеристов. Никакой бледности. Возможно, кое-кто и нахмурился, но появилось и много улыбок, и улыбки перевешивали количественно. Некоторые просто широко улыбались. Как подозревал Велисарий, Фарас не пользовался особой популярностью.