Дэвид Дрейк - Прилив победы

В горле у Фотия забулькало, как у младенца.

— Я согласен!

— Это хорошо, что согласен, — проворчала жена. И уже мгновение спустя она пустилась в рассуждения, какие наказания должны ожидать христианских грешников.

И так их нашли слуги. Слуги и Юлиан.

Не нужно говорить, что правильные и высокомерные слуги нахмурились. «Недостойное поведение для особ королевской крови!» Но Юлиан, покрытый шрамами ветеран, участвовавший во многих сражениях, был очень доволен. Персидская императрица, щекочущая римского императора, подумал он, предвещает хорошее будущее обоим державам. Возможно, Велисарий оказался прав, и тысячелетняя война наконец закончилась.

Конечно, оставались малва. При этой мысли катафракт только усмехнулся. Все солдаты мира — дети по сравнению с персидскими дехганами на поле брани.

В то самое утро, когда Фотий и Тахмина начали закладывать фундамент своего брака, состоялась еще одна свадебная церемония. Она не была публичной и на ней присутствовало очень мало гостей. На самом деле, если быть абсолютно точными, она являлось государственным секретом, и если кто-то, кому не следовало, узнал бы о ней, его ждал бы меч палача.

Этим браком закладывался еще один фундамент. В огне любви этих двоих выковывалась новая империя, которой судьбой было предначертано подняться на руинах малва. Или, скорее, сыграть большую роль в уничтожении малва.

Церемония была христианской, соответственно вероисповеданию невесты, и настолько простой, насколько позволяла вера. Так решила сама невеста, бросив вызов всем законам, — и настаивала, чтобы все было именно так. Она заявила, что хочет короткую и непышную свадьбу, исключительно исходя из соображений безопасности. Поскольку невеста была признанным мастером в искусстве шпионажа и плетения интриг, требование было с легкостью принято. Большинство людей, Вероятно, даже поверили ей.

Но Антонина, наблюдая за тем, как лучшая подруга стоит на коленях у алтаря, с трудом сдерживала улыбку. Она знала правду.

«Первое, что сделает эта хитрая женщина после того, как доберется до Пешевара, — это устроит самое роскошное бракосочетание по буддийским законам в мировой истории. Готова поспорить: празднование продлится целый месяц».

Ее взгляд переместился на мужчину, стоявшего на коленях рядом с Ириной. Кунгас монотонно произносил фразы, которые требовалось произносить жениху по христианскому обычаю. Говорил он уверенно и легко.

«Конечно, если кто-то из христиан станет возражать, она заявит, что муж заставил ее сделать это».

Кунгасу было предназначено стать новым правителем возрожденной Кушанской империи. Ну а кушаны в массе своей придерживались буддизма. Конечно, не открыто, их правители из малва постановили, что единственной религией империи будет гротескная версия индуизма, именуемая культом Махаведы, и запретили исповедовать остальные. Но необходимость сохранять тайну и жестокие муки, на которые обрекались отступники, только крепче привязали кушанов к их исконному вероисповеданию. Естественно, их новый правитель будет настаивать, чтобы его царственная жена сама перешла в эту веру. Естественно. Он — упрямый человек, все это знают. Ха!

Велисарий посмотрел на жену сверху вниз. Антонина с большим трудом подавила желание хихикнуть.

«Ха! Это была идея Ирины. Этой интриганки. Такое никогда бы не пришло в голову Кунгасу».

Он больше всего походил на тех, кого называют атеистами — больше чем кто-либо, знакомый Антонине. Если уж совсем точно, то он — агностик. Кунгас был готов принять — в качестве гипотезы — существование «души». Он был даже готов принять, что «душе» требуется «создатель души». Совсем с неохотой Кунгас допускал, что такой «создатель души» по насущной необходимости должен обладать сверхчеловеческими возможностями. Однако то, что он — или она — или оно — это бог… Единственный Бог?

Кунгас называл это «досужими домыслами». Конечно, в узком кругу, в компании самых близких друзей.

Теперь Кунгас умел читать и писать, как по-гречески, так и по-кушански. Но он не был ученым и никогда им не станет. «Досужие домыслы» — это мягкий, крайне свободный перевод его позиции Ириной. «Чистые догадки» — вот что собственными ушами слышала Антонина.

Но хоть Кунгас и не являлся ученым, с головой у него все было в полном порядке. Этот человек с детства варился в котле сражений. И если, что на редкость маловероятно, человек, вышедший из этого Ада, оставался в некотором роде нежным и мягким — конечно, это не стоит понимать буквально, — то его разум становился подобным алмазу — ясным и твердым.

Что бы ни думал сам Кунгас, его народ исповедовал буддизм. Значит, и он будет буддистом. И его жена тоже — после того, как сама сказала об этом будущему императору.

«Ха! Бедных малва можно только пожалеть!»

Во время короткого приема, последовавшего за бракосочетанием, вперед вышел владыка земель иранских и неиранских и вместе со своей супругой поздравил молодоженов. Как и Феодора, римская императрица-регентша. Как и Эон, негуса нагаст Аксумского царства и Аравии, которого сопровождала жена Рукайя. Мужчина и женщина, которым было предначертано стать правителями государства, все еще существовавшего только в их воображении, получили официальное признание трех из четырех наиболее могущественных империй мира.

Конечно, представители четвертой, самой сильной державы, отсутствовали. Что не особо удивляло, поскольку если бы малва знали о бракосочетании, то навряд ли одобрили его. Ведь новую империю планировалось выстроить на их территории и на их крови.

Велисарий и Антонина не видели необходимости присоединяться к толпе, сгрудившейся вокруг Кунгаса и Ирины. Равно как и Усанас.

— Глупо, глупо, — пробормотал аквабе ценцен Аксумского царства, фактически визирь, хотя его титул буквально переводился, как «хранитель мухобойки». Странно и скромно, что полностью соответствовало политическим традициям Аксумского царства.

— Глупо, — повторил он и бросил взгляд на Антонину. — Не ври, женщина. Ты знаешь не хуже меня, что вскоре она перейдет в буддизм. — Он фыркнул. — И одному Богу известно, кем еще она станет. Горы полны язычников. Она будет устраивать брачные церемонии каждую неделю, клясться в верности любому гарцующему или встающему на дыбы богу-козлу, который будет любим местным населением.

Антонина выдавила из себя вежливую усмешку.

— Не могу поверить, что ты настолько циничен. — Она посмотрела на Велисария.

Он улыбнулся в ответ, чуть более хитро, чем обычно, но ничего не сказал.

Антонина одарила улыбкой небольшую группу солдат, стоявших за спиной мужа. Там были все трое высших командиров-кушанов армии Велисария — теперь уже бывших командиров. Васудева стоял в центре, Вима и Хувишка — по бокам.