Дэвид Дрейк - В сердце тьмы

Гармат покачал головой.

— Они молоды и импульсивны, но они — не сумасшедшие. Как я понял, вызов Шакунталы внезапно изменил атмосферу в шатре. К тому времени как я вошел, они уже извинялись друг перед другом и клялись в дружбе.

Он потрепал бороду.

— К сожалению, до того как атмосфера в шатре переменилась, прилегающая к шатру местность была наполнена звуками голосов разозленных людей. А у Шакунталы, как ты знаешь, весьма запоминающийся голос, в особенности, если она в ярости. — Затем Гармат добавил с неохотой и восхищением: — На самом деле голос как раз для императрицы.

Велисарий почесал подбородок.

— Ее услышали кушаны, — объявил он.

Гармат кивнул Велисарий снова бросил взгляд на кушанских солдат. Они все еще стояли, разбившись по группам, но, к его облегчению, не создавали впечатление людей, готовых начать драку.

Однако мгновенное облегчение освободило место другому беспокойству. Велисарий осмотрел прилегающий к лагерю лес.

Как и всегда, где было возможно, Велисарий разбивал лагерь внутри рощицы. Он объяснил такое свое предпочтение малва тем, что среди деревьев не так чувствуется жара и не так печет индийское солнце. Малва со своей стороны не возражали. Они радовались, что иностранцы уединяются. Да, деревья дают тень. Но ведь хороший шатер предоставляет то же самое. А деревья также заслоняют от ветерка и там обычно роится множество насекомых.

А радовались малва потому, что деревья представляют рай для шпионов.

Пока Велисарий смотрел на деревья, из зарослей появился Усанас и вышел на опушку. Охотник небрежно стирал кровь с огромного копья.

«Нет больше шпионов малва», — подумал Велисарий.

На его губах появилась хитрая усмешка.

Усанас в некотором роде был рабом. Очень своеобразным рабом. Высокий африканец не являлся аксумитом. Как и у всех жителей Аксумского царства, у него была черная кожа. Однако крупные черты лица Усанаса не имели ничего орлиного, отличительной черты коренных аксумитов. Он родился между великими озерами — по крайней мере так сказали Велисарию — на значительном расстоянии к югу от Аксумского царства. Усанас считался личным рабом принца Эона — его даваззом, как аксумиты называли занимаемое им положение. В некотором роде советником. Очень особого рода.

Усанас подошел к Велисарию и резко кивнул. Полководец обратил внимание, что обычная широкая улыбка охотника не появляется.

— Больше шпионов нет, — тихо сообщил Усанас. Он резко кивнул на шатер. — Давай войдем внутрь, — проворчал он. — Я должен дать совет глупому мальчишке.

Усанас широкими шагами отправился к входу в шатер, Гармат последовал за ним, как рыба-прилипала за акулой. Велисарий на мгновение почувствовал жалость к молодому принцу. Давазз, когда считал это необходимым, был склонен к суровым мерам.

Велисарий снова быстро оглядел опушку. Теперь трое его катафрактов находились в полном вооружении, и выражения их лиц были такими же мрачными, как и лица сарвенов. Велисарий поймал взгляд Валентина и сделал легкое движение. Валентин слегка расслабился и пробормотал что-то Анастасию и Менандру. Катафракты не ослабили внимания, но напряжение немного спало.

Теперь Велисарий сконцентрировал внимание на кушанах, оценивая их настроение. Вассалы малва тоже были вооружены и очевидно напряжены. Но они казались пока неготовыми предпринимать решительные шаги. Может, ситуация разрешится до принятия крайних мер? Да, они злились — это было очевидно. Злились на своего командира по большей части — как думал Велисарий. Но они выглядели смущенными, и во взглядах сквозила неуверенность. Кунгас был их командиром, в конце концов, и это положение он завоевал на сотне полей сражений. И они все связаны кровными узами. Члены одного клана, вместе призванные на службу господами из малва. Несчастливую и неблагодарную службу.

Трудные годы научили кушанов доверять только себе и больше всего доверять своему командиру. Такие привычки невозможно преодолеть за мгновение. Велисарий оценивал и размышлял над проблемой и принял решение. Как и всегда, принял быстро. Он пересек опушку широкими шагами и встал перед кушанами.

— Подождите, — приказал он. — Я должен зайти в шатер. Не принимайте решения, пока я не вернусь.

Кушаны напряглись. Слова римского полководца были произнесены на беглом кушанском. Они знали, что он неплохо говорит на их языке, но теперь он звучал идеально и без акцента. Некоторые из них бросили взгляды на деревья.

Велисарий улыбнулся — широко, не хитро.

— Шпионов там нет. Больше нет.

Кушаны тоже видели, как из лесу появился Усанас. И если они и не знали о выдающихся достижениях африканского охотника, они видели, с какой легкостью он носит в руке огромное копье, с которым никогда не расстается. Они стали незаметно расслабляться. Совсем немного.

Велисарий бросил взгляд на Кунгаса. Командир кушанов легко кивнул. Римский полководец развернулся и направился в шатер. Когда он повернулся, то заметил Дададжи Холкара, стоявшего рядом с шатром. Несмотря на возраст, отсутствие оружия, положение раба, Дададжи очевидно был готов помогать защищать шатер.

Велисарий не улыбнулся, но почувствовал глубокую симпатию к Дададжи. На сердце стало тепло.

— Пошли, — приказал он, проходя мимо Холкара. — Подозреваю, ты уже знаешь правду, но можешь сам посмотреть.

Когда они вошли в шатер, Усанас уже разошелся.

— …буду вынужден сказать негусу нагасту, что ему лучше утопить дурака сына и зачать другого. Сарв Дакуэн придет в ярость! Они будут обвинять меня! Изобьют меня за то, что я провалился, выполняя свои обязанности! Но я выдержу дикие удары сарвенов с большой радостью! Зная, что наконец избавился от безнадежной задачи обучения принца с умом червя. Его даже не дотянешь до разума лягушки!

— Не надо его ругать! — рявкнула Шакунтала. — Это я виновата! Девушка говорила на геэзе, как и Усанас. Она все еще плохо освоила этот язык, говорила с акцентом, но понимала достаточно, чтобы уловить смысл выступления Усанаса.

Девушка сидела на плюшевой подушке, скрестив ноги в одном углу шатра. Сидела напряженно и прямо. Несмотря на молодость и маленький рост, она вела себя с императорским достоинством.

Усанас нахмурился. На него монаршие особы не производили впечатления. Аксумиты в общем и целом и Усанас в частности не разделяли индийского благоговения перед монархами. Сам Усанас служил даваззом, в обязанности которого входило обучение принца простой истине: разница между царем и рабом не такая уж и большая. В основе основ все дело в удаче и мозгах — чтобы удержать свое положение.

Давазз переключился на хинди, на котором обычно говорили все в шатре.