Пола Волски - Наваждение – книга 2

– и не находили, даже самые умелые ремесленники и опытные работники. В погоне за местом Элистэ во Дерриваль приходилось рассчитывать лишь на свое красивое личико и подложные рекомендации.

Еще один день безуспешных поисков. Еще одна жуткая ночь в «Приюте», отмеченная новой утонченной пыткой: какая-то из безымянных соседок Элистэ по ночлежке, страдая, вероятно, бессонницей, до утра ублажала себя глиняной трубкой с вонючим табаком, и все помещение быстро пропахло отвратительным дымом. Утром Элистэ пришлось скрепя сердце расстаться с пятью бикенами – плата за таз холодной воды и засохший кусочек мыла. Трату эту она сочла неизбежной, ибо жизнь в Восьмом округе уже оставила на ней свои метки: немытая кожа поблекла, грязные волосы потускнели, нестираная одежда принимала все более неопрятный вид. Ей же требовалось выглядеть прилично – в противном случае у нее не было никаких шансов, что ее примут на работу. Элистэ привела себя в порядок, насколько позволили время и средства – ей не хватало ни того, ни другого, – и отправилась попытать счастья в новом округе.

Удача по-прежнему от нее отворачивалась. Так как в тот день она потратилась на умывание, то решила не завтракать, но эта маленькая жертва имела весьма ощутимые последствия – Элистэ устала, да так, как еще никогда не уставала. У нее ломило ноги, руки, спину. В этот день ей было особенно трудно таскаться от двери к двери, растягивать губы в улыбке и показывать поддельные рекомендации. Часам к четырем у писем был такой же грязный, помятый и растрепанный вид, как и у их хозяйки. Она потеряла счет отказам; за весь день перед ней не промелькнуло и тени надежды. Отчаявшись и вконец обессилев, Элистэ решила прекратить бесплодные хождения раньше обычного. Ей пришлось дать себе передышку, и, прежде чем пуститься в долгий обратный путь на улицу Винкулийского моста, она присела на каменный край фонтана на какой-то площади. Так не годится – нужно беречь силы. Прежде всего ей требуется основательно выспаться – этого ни разу не удавалось с тех пор, как она переступила порог «Приюта». Поэтому за ужином она вместо обычной чашки чая выпила стакан вина. Алкоголь плюс нечеловеческая усталость заставили ее погрузиться в глубокий сон без сновидений, которому на сей раз не помешали ни гнусные тела соночлежниц, ни еще более гнусные твари, гнездящиеся в щелях нар.

Проснулась Элистэ отдохнувшей и даже посвежевшей. Вчерашняя черная тоска отступила. Она ощущала, что снова может смотреть в лицо жизни, вернее, сможет после того, как помоется. Пять бикенов за мыло с водой себя окупают. Она вновь почувствует себя человеком. Ободренная такими мыслями, Элистэ решила возобновить поиски работы; у нее возникла уверенность, что сегодня она непременно найдет место. Ради этого не жаль и пяти бикенов. Она потянулась в карман за кошельком. Кошелька не было.

Конечно же, она забыла, что сунула его в другой карман, наверное, во внутренний. Однако ни в одном из них кошелька не оказалось. Элистэ перетрясла юбки и плащ, поискала за корсажем, в капюшоне и башмаках – безрезультатно. У нее оборвалось сердце. Она кинулась к нарам и принялась лихорадочно рыться в грязном тряпье. Должно быть, он ночью выпал у нее из кармана, он где-то здесь, провалился в щель между мешками. Должно быть… Нет! Кошелек исчез, и пришлось признать: пока она спала глубоким сном, кто-то ухитрился стянуть все ее деньги до последнего бикена. Скорее всего, соседки по нарам – она спала, стиснутая с обеих сторон костлявыми пугалами. Кто, кто из этих безымянных нищенок лежал рядом с ней? Она не приглядывалась к ним накануне, да и света было мало, но сейчас она обязана припомнить, и немедленно, сию же секунду, ибо женщины уже уныло потянулись к дверям. Одна из них покидала ночлежку не такой пришибленной, какой хотела казаться, и скоро они все уйдут. Но пока они еще тут…

– Стойте, стойте, дайте сказать! Не уходите, прошу вас! – закричала Элистэ с дрожью в голосе. Три или четыре женщины проявили легкое любопытство и остановились. – У меня украли кошелек – синий, вязаный, с пятнадцатью рекко или около того. Один рекко в награду той, кто мне его вернет. Выворачивайте карманы, а если кто откажется, обыщите ее! Найдите кошелек и получите вознаграждение!

От волнения Элистэ напрочь забыла про фабекский выговор, но либо это прошло незамеченным, либо ее посчитали актрисой, а то и проституткой с претензией подделаться под Возвышенную. Но, скорее всего, ее приняли за сумасшедшую или пьяную, потому что одни женщины насмешливо и устало воздели брови, а другие издевательски покрутили пальцем у виска. Большинство же просто передернули плечами и пошли дальше.

– Не уходите! – Элистэ схватила какую-то из них за руку, но та вырвалась. – Погодите, дайте сказать!

Нет. Они словно оглохли. Но она не даст им уйти. Элистэ встала в дверях, упершись руками в косяки и загородив выход. Одна нищенка оттолкнула ее с такой недюжинной силой, что Элистэ чуть не упала, а когда опомнилась, половина обитательниц ночлежки уже ушли. Ужас и бешенство охватили девушку. Она бросилась к нарам; тряпки, мешки и одеяла полетели в разные стороны. Неужели она не найдет кошелька? !

– Поберегите силы, красавица.

Прильк наблюдал всю сцену с самого начала; теперь он стоял и с ухмылкой пялился на Элистэ. Она пребывала в таком отчаянии, что его влажные розовые губы даже не вызвали у нее привычного отвращения. Вдруг он ей поможет?..

– Потеряли деньги? Сочувствую. Весьма прискорбно. Хорошо хоть, что у вас еще за три ночи уплачено.

Она молчала.

– Но что будет с вами потом? – участливо спросил Прильк.

– Послушайте, прошу вас, одна из них украла у меня кошелек, если бы вы их остановили, не дали уйти…

– О, не просите об этом, я не жандарм. Может, прикажете вызвать жандармов? Одно ваше слово, и я за ними пошлю…

Теперь она вспомнила, как ненавидит его.

– Так что вы будете делать, когда истекут три ночи? А?

– Я найду работу.

– Ну как же я об этом не подумал! Работу. Разумеется. Несомненно, вы мастерица на все руки.

– Что-нибудь да найду.

– Искренне надеюсь. Не хотелось бы выставлять вас на улицу, красавица, в нынешние-то холода.

– Вы свои деньги получите, не волнуйтесь.

– Я вообще не волнуюсь. И вам бы не стоило. С таким-то личиком незачем беспокоиться о заработке.

– Не понимаю, при чем тут это.

– А вы подумайте. Вы сами не понимаете, что у вас есть. К чему вам бродить по улицам и давиться на нарах в грязном свинарнике вместе с опустившимися шлюхами? Вы можете жить со всеми удобствами. Иметь свою комнату с камином и полным ведерком доброго угля. Вдоволь еды, вина. Даже обзавестись новым платьем. Одним словом, зажить не хуже Возвышенной.