Пола Вольски - Великий Эллипс

— Охотник или его жертва, — ответил Гирайз почти шепотом.

Они прислушались, но крик больше не повторился. Постепенно тревога улеглась, и тут Лизелл почувствовала, что устала. Вероятно, удушающий воздух высасывал жизненные соки — или, возможно, она отравилась ужином. Какова бы ни была причина, она хотела спать, несмотря на то, что было еще совсем рано.

— Пойду вниз, — сообщила она и смущенно добавила, — Тебе удалось поговорить с Джив-Хьюзом насчет…

— Все трудности разрешены, — заверил ее Гирайз. — Кочегару все разъяснено, капитан держит ситуацию в руках.

— Капитан, если я не ошибаюсь, мертвецки пьян, и до утра его не существует.

— Дело было улажено раньше, не волнуйся, тебя никто не будет беспокоить.

— А ты?

— А я думаю, не присвоить ли мне капитанские апартаменты на сегодняшнюю ночь. Джив-Хьюза, как ты верно заметила, до утра не существует.

— Ты этого не сделаешь! — она не могла удержаться от смеха.

— Ну, на эту тему стоит подумать. А ты иди спать.

— Пойду. И спасибо тебе, — на этот раз слова благодарности дались ей легко.

Оставив своего компаньона, она направилась к главной каюте, открыла дверь и осторожно сунула туда голову. Лунный свет, струящийся сквозь иллюминатор, освещал пустую каюту, и она облегченно вздохнула. Она вошла и затворила за собой дверь. С сожалением отметила отсутствие щеколды. Даже стула не было, чтобы заблокировать дверь. Да ладно, ей не нужно закрываться. Она слишком уж пуглива.

Она долго не решалась раздеться, но влажная одежда заставила ее принять такое решение. Вытащив из саквояжа длинные, до колен, муслиновые панталоны и одну из просторных бизакских туник, она настороженно огляделась по сторонам, низко согнулась, стоя спиной к двери, и быстро переоделась в сухую одежду. Относительно сухую — влажный воздух, казалось, пропитал ее всю. Пистолет она положила сверху в саквояж — так чтобы его легко было достать при необходимости. Свою сырую одежду она расстелила на свободном гамаке, а сама легла на висевший рядом. Парусина под ней также была влажной и пахла плесенью. Ни подушки, ни простыни — последняя особенно и не нужна, поскольку воздух был так тяжел, что окутывал ее, как влажное шерстяное одеяло. Но легкое покачивание стоящей на якоре лодки странным образом убаюкивало, а она действительно устала. Вскоре ее мысли потекли очень медленно, глаза сами закрылись, и она уснула.

То ли звук, то ли внутренний голос разбудил ее. Лизелл открыла глаза. Спала она недолго, судя по тому, что лунный свет все так же струился сквозь иллюминатор. В его бледном сиянии она разглядела фигуру кочегара Оонуву, сидящего на корточках у ее гамака. Он не сводил с нее глаз, а его ладони медленно двигались по голым бедрам — вверх-вниз. Лицо его скрывала тень, но она видела блеск его глаз, пронизывающий ее насквозь. Ни чувство собственного достоинства, ни благоразумие не помогли ей сдержать непроизвольный крик. Она вывалилась из гамака, плюхнувшись на четвереньки и, перебирая руками, вскочила на ноги.

Он шептал что-то по-ягарски.

Ни секунды не мешкая и не пытаясь понять смысл его слов, она молнией метнулась к двери и, спотыкаясь в темноте, помчалась к корме, ища трап. Она не знала, следует ли Оонуву за ней, она даже не знала, стоит ли его бояться, но она с запозданием поняла, что ей нечем защищаться: «креннисов» спокойно остался лежать там, где она его оставила.

Лизелл выскочила на палубу, услужливо ярко освещенную лунным светом, теплый ночной воздух мягко окутал ее плотной пеленой. Сбоку скользнула тень, она испуганно обернулась и наткнулась на Гирайза, который вырос как из-под земли.

Он быстро взглянул на нее и спросил:

— Что случилось?

— Этот мальчишка… — она сбилась на фальцет, испуганно и смешно, но тут же попыталась взять себя в руки. — Он в каюте.

— Он дотронулся до тебя?

— Нет. Нет, он меня не трогал. Но я проснулась, а он был там, совсем рядом, и смотрел так пристально…

— Ну, все. Я выброшу этого гаденыша за борт, прямо сейчас. Пусть плывет к берегу и там спит.

— Гирайз, ты не можешь этого сделать!

— Это лучше, чем убить его, согласись, — и он направился к трапу.

Выражение его лица поразило ее. На нем не осталось и следа привычной скуки и насмешки. Он выглядел спокойным, целеустремленным и потому опасным. Она никогда его таким не видела и даже не догадывалась, что он может быть таким. На секунду он показался ей совсем другим, незнакомым человеком.

— Подожди, — она вцепилась в его руку, — остановись, пожалуйста, послушай. Этот мальчик просто напугал меня, он ничего плохого не сделал. Гирайз, ты слышишь меня? Я же сказала, он ничего не сделал…

— Он вломился в твою каюту, не так ли?

— Не совсем. Она не была заперта, и это не моя каюта. Вспомни, он же привык там спать…

— Но сегодня его не должно было там быть.

— Может быть, он не знал этого. Ты говорил с капитаном, а тот не удосужился передать мальчишке. Ну, вспомни, он же напился.

— Ты хочешь сказать, что происшедшее — просто случайность? Ты веришь, что этот мальчик неразумен и наивен?

— Ну… — она представила Оонуву, сидящего на корточках у ее гамака, и вспомнила его глаза в лунном свете. Нет, ни секунды она не считала его наивным, но… — Я не знаю, — призналась она. — Мы даже не понимаем его языка, и я думаю, мы не можем его подозревать в дурных намерениях только-только из-за того, как он смотрит…

— Лизелл, — Гирайз наконец остановился и повернулся к ней, — что ты хочешь этим сказать? Что ты не нуждаешься в моей помощи или не хочешь ее принять? Это для меня не новость. Я помню об этом.

— Я не это хочу сказать. Разве ты не знаешь, как я рада, что ты здесь? Боюсь, я бы не выдержала, если бы тебя здесь не было — Она заколебалась, смутилась и закончила, спотыкаясь: — Я просто не хочу, чтобы ты поступал опрометчиво.

— Вот мы и поменялись нашими привычными ролями. Очень хорошо, — его напряженные скулы слегка расслабились. — Я обещаю, что дам Оонуву возможность объясниться прежде, чем выброшу его за борт. Справедливее некуда. А сейчас давай спустимся вниз, к этому маленькому гаденышу.

Он пошел вперед, она за ним. Вскоре они добрались до главной каюты — дверь в нее была широко распахнута. Саквояж, как и прежде, был раскрыт и лежал там, где она его оставила. Подбежав к саквояжу, Лизелл опустилась на колени и быстро проверила его содержимое.

— Ничего не пропало, — сообщила она.

— Кроме кочегара, но на лодке спрятаться особенно негде. Пойдем проверим машинное отделение.

— Гирайз, нет. Пусть будет, как есть. Пожалуйста.

Он так долго колебался, что она боялась, что он скажет «нет». Но наконец он уступил:

— Ну, если это то, чего ты хочешь…

— Ты как будто разочарован. Ты что, действительно собираешься выбросить его за борт?