Дмитрий Воронин - Гавань Семи Ветров

А тот вдруг задумался об интересном совпадении. Именно сейчас ему нужно было бы переговорить с Дьеном, придумать что-нибудь убедительное, объяснить причину своего отъезда. И пожалуйста — Дьен сам пришел в гости. Почувствовал, что ли? Тьер бросил на мужчину испытующий взгляд и вдруг почувствовал, как кольнуло ощущение опасности. Его инстинкт хищника подавал предупреждающий сигнал.

— У вас неприятности, — скорее констатировал, чем спросил он.

— С чего ты взял?

— На твоем месте я бы спросил не «с чего ты взял», а «откуда ты знаешь», — хмыкнул тьер, жестом приглашая гостей проходить и присесть.

Сам он остался стоять у двери, наиболее уязвимого места в доме. Оконца крошечные, туда и при желании не сразу пролезешь, а дверь хлипкая, не выдержит и одного хорошего пинка. Тернер привык доверять инстинкту. Мгновение подумав, он все же взял в руки прислоненный к спинке стула меч и, вынув клинок из ножен, поставил его рядом с собой. Опершись о стену, он приготовился выслушать, по какому поводу нежданно нагрянули гости.

— Ты чего-то опасаешься? — В голосе Дьена не было и намека на насмешку.

— Нет, — не меняясь в лице, солгал тьер. — А стоит?

За время общения с людьми одно он усвоил очень прочно. Всегда говорить правду и только правду — несусветная глупость, ведущая прямиком в могилу. Даже в тех случаях, когда вокруг все свои.

Жаров коротко рассказал о событиях прошедшей ночи. В какой-то момент ему показалось, что на лице Тернера вновь заиграла усмешка. А может — только показалось, может, это просто свет из крошечных, порядком грязных окошек вызвал прихотливую игру теней.

— В общем, мы решили покинуть город. На время. Если то, что я видел, было действительно посланием Оракула, то следует отправляться к нему как можно скорее. Вряд ли Дерек станет поднимать шум без повода.

— Ясно, — спокойно заметил в ответ Тернер.

На самом деле ясного в этом деле было очень мало. События прошедшей ночи, те, в которых он принял самое активное участие, и факт покушения на жизнь Дьена были, безусловно, связаны. Но он не собирался рассказывать приятелю ничего — пока. Там будет видно, но в данный момент Дьену не стоит знать все. И то, что эта парочка решила удалиться из города, весьма устраивало тьера.

— И нам бы хотелось… прости, если эта просьба… ну, в общем, может быть, ты поедешь с нами?

На самом деле после рассказа Дьена в душе Тернера — если этого странного существа была душа — отчаянно боролись два стремления. Первое, самое очевидное — это, несмотря ни на что, остаться в городе и разобраться в причинах этих ночных событий, докопаться до самой сути — и плевать, каким количеством крови это будет сопровождаться. Слишком много страдая в свое время от скуки, Тернер нюхом чувствовал приближающиеся приключения — и здесь, в Тирланте, и там, за пределами столицы. Оставалось только выбрать, что станет первоочередным. До того как Дьен приступил к рассказу о своем сновидении, Тернер был склонен все-таки, временно закрыв глаза на вопросы личной безопасности, остаться.

Но как только прозвучало имя дер Зоргена, все сомнения были в тот же миг отброшены. Нет, лицо тьера не исказила гримаса ярости, он просто понял, что шанс добраться до древнего мага он упустить не может. Чего бы это ему ни стоило. Все остальные приключения могут подождать.

В целом Жаров знал отношение тьера к магам, создавшим его тысячу лет назад, и потому почти не сомневался, что его странный спутник не устоит перед перспективой поквитаться с Ульрихом. Что ж, Древнего надо было найти, это явно непросто — но вряд ли кто-то будет лучшим попутчиком в этих поисках, чем неутомимый, почти неуязвимый, не ведающий страха воин. К тому же он подозревал, что вряд ли Зорген встретит их с распростертыми объятиями — если им вообще удастся найти потерянный Шпиль Хрустальной Цитадели.

А потому готовность Тернера их сопровождать Жарова нисколько не удивила. Может быть, тьер и был великим бойцом, может быть, он и обладал кучей выдающихся и невероятных способностей, но он все же был вполне предсказуем.

— Скакуны на улице, — заявил он, — припасы в дорогу собраны. Так что можем отправляться прямо сейчас.

— Ты был так уверен, что я соглашусь? — прищурился Тернер.

Жаров улыбнулся — тепло, открыто, дружески.

— Знаешь, я просто очень в это верил.

Стража у городских врат совсем не заинтересовалась шестью скакунами и тремя всадниками, направляющимися куда-то по своим делам. А если бы и заинтересовалась, то у Жарова нашелся бы пергамент, несущий на себе печать самого Императора. Пергамент, дающий право сэнсэю Дьену и его спутникам свободно передвигаться по всей Империи. Глядя на такой документ, первое, что захотел бы сделать любой уважающий себя легионер, — отдать салют его владельцу. Поскольку простые люди вряд ли могли рассчитывать на подорожную, подписанную лично Его Величеством.

Но, как уже говорилось, выезд путников из столицы стражам был безразличен. Чего нельзя было сказать о других людях, которые наблюдали за троицей очень внимательно, — их как раз очень интересовало, куда и зачем направляются два воина и молодая женщина. Проследив троицу до ворот, наблюдатели разделились — один помчался куда-то, видимо, с докладом, а трое других двинулись следом за Дьеном и его товарищами. В это время на тракте было немало народу, и даже тьер не почувствовал, что каждый его шаг, пусть и издалека, сопровождается пристальными взглядами.

А если бы он и почувствовал, то лишь мысленно поздравил бы себя с тем, что приключение, с которым он практически распрощался, явно намерено само последовать за ним. И, значит, рано или поздно их дорожки пересекутся.

Черри тупо смотрела на стену, чувствуя, как скрипят ногти, медленно входящие в дерево подлокотников. То, что она сейчас ощущала, было даже не бешенством. Скорее — отчаянной решимостью. Утар стоял рядом с креслом, и его лицо тоже было почти неподвижно. Он навидался на своем веку всякого и потому не склонен был воспринимать происходящее столь же болезненно, сколь и его воспитанница. Он даже был бы готов объяснить ей, что во всем при желании можно найти положительные моменты. Но молчал — ибо понимал, что сейчас Черри просто не в состоянии никого слушать, она слышит только себя.

В который уже раз Утар обозвал себя круглым идиотом.

Надо же было так сглупить, ну зачем, зачем он потащил девочку туда, в тот дом? Не надо было… ведь можно было просто рассказать — да и не сейчас, потом, через седмицу, через две. Рассказать как о делах прошедших, о которых стоит помнить, но не более того. Служанку же, что видела начало бойни и бросилась бежать куда глаза глядят, посадить на время под замок. Или вообще… все, что видела, она уже рассказала, и теперь была не слишком-то нужна. А теперь, после того как Черри увидела все это своими глазами… девочка была импульсивна и самолюбива и теперь видит в происшедшем не просто несколько, пусть даже много, смертей. Она видит вызов — вызов ей, главе самой могущественной и самой опасной Гильдии.