Дженни Вурц - Храм Теней

Джарик в ужасе закричал, когда эта вспышка скрыла от него и сторожевую башню, и Анскиере.

Гнев сатидов рвал в клочья рассудок юноши, и ему показалось, что он слышит плач Таэн. Этот плач пронзил его сильнее любой физической боли. Если сновидица погибнет, она погибнет с сознанием того, что Джарик предал Кейтланд так же, как предал человечество ее брат!

Но Страж штормов еще не был сломлен до конца, и тогда сатиды удвоили свою яростную атаку. Джарик беспомощно дрожал, не в силах им помешать, пока из глубин его существа выплескивалась магическая сила. Кристаллы слились с его разумом, познав ненависть сына Ивейна, а стремление Джарика к мести научило их убивать. И вот теперь он не мог спасти человечество от участи, постигшей демонов Храма Теней, и все это была его вина.

Джарик не знал, сколько времени прошло, прежде чем яростный вихрь уничтожения наконец утих. Сатиды успокоились, их энергия вернулась в прежнее русло, и, забыв о мести внешнему миру, они сосредоточились на том, чтобы покорить своего симбиота.

Сын Ивейна остался в темноте наедине со своими мыслями, которые были ужасней самых убийственных видений ллонделей. Он больше не был Повелителем огня, и все, что ему теперь оставалось делать, — это в бессильной ярости колотить кулаками по камню. Снова и снова юноша видел Стража штормов под натиском шквала, который не смог бы выдержать ни один волшебник.

Всякая надежда оставила Джарика, сына Ивейна. Воспоминания о мудрости. лесника, о щедрости старого рыбака, о доброте архивариуса из Морбрита больше не могли его утешить и подбодрить. Юноша закрыл лицо окровавленными руками и, обезумев от отчаяния, заплакал, впервые полностью поняв отца, которого никогда в жизни не видел.

Ивейн нес людям такое же безумное разрушение. Он отправился к ваэре улыбчивым добрым юношей, полным надежды служить Кейтланду, но в Круге Огня был вынужден отвергнуть свою прежнюю душу, чтобы выжить. Ивейн тоже видел, как всех, кто был ему дорог, постигли несчастья. И наконец, отравленный злобой и ненавистью к самому себе, он умер в одиночестве, вонзив себе в сердце нож.

Джарик тяжело вздохнул. Как и Ивейну, ему больше нечего было терять. Юноша перевернулся на бок и стал нащупывать меч, все еще зажатый в кулаке Скайта. Но сатиды догадались, что он собирается сделать, и разом выступили, чтобы помешать его намерениям.

Тело юноши пронзила боль сильнее той, что он испытывал в Круге Огня. Джарик застонал, не в силах даже громко крикнуть, и попытался укрыться в самых дальних уголках своего бытия, но чуждые создания преследовали его и там. Сатиды действовали слаженно и безжалостно, надеясь раз и навсегда сломить дух человека. Они не сомневались, что вскоре у их симбиота не останется собственной воли и он уже никогда не будет пытаться покончить с собой.

Но разумные кристаллы просчитались.

Хотя Джарик больше не имел власти над землей и над огнем, часы и дни утомительных тренировок, когда он совершенствовался в магическом искусстве, не прошли для него зря. Работа с сатидами давно превратилась в один из его рефлексов, а гнев дал ему силы пойманного в ловушку зверя. Сын Ивейна ударил, направив свою атаку на одного-единственного сатида… И этот удар вызвал неожиданную реакцию.

Джарик увидел все знания, которые успел собрать о нем кристалл: ему открылось строение собственного тела и он понял тайну чудесного исцеления, избавившего его от неминуемой смерти. Ему стали ясны тайны эмоций и памяти, он увидел почти безграничные резервы своего разума, о которых раньше даже не подозревал.

Потрясенный этими открытиями, Джарик встал на колени.

Сатиды владели ключами к загадкам огня и земли, но ключи эти они извлекли из его памяти. Значит, они могли вернуть Джарику утраченные способности, к тому же усиленные во много раз, одарив его почти бесконечным могуществом.

С небывалой ясностью юноша увидел опасности, таящиеся в подобной силе, чреватые еще большими бедами, чем безумная ярость его отца. Смерть Анскиере до сих пор мучила Джарика; теперь же он мог с помощью сатидов сделаться почти богом, но с отвращением отверг эту долю. Если хоть несколько человек в Кейтланде сумеют выжить, он должен будет выполнять то, чему его учили ваэре, — быть их защитником до последнего вздоха.

Пока сатиды готовились полностью поработить его волю, сын Ивейна нашел способ уничтожить себя куда вернее, чем если бы вонзил себе в сердце стальной меч. Пустив в ход знания, полученные от сатидов, он решил уничтожить саму духовную основу своего существования, навсегда уйти в небытие — так, будто никогда и не рождался.

Это застало сатидов врасплох. До сих пор они были уверены, что их симбиот не решится на самоуничтожение, никогда не сожжет свою душу изнутри; смерть души в отличие от смерти тела сатиды не смогли бы предотвратить.

В отчаянии кристаллы попытались поколебать решимость Джарика, но тщетно — они только еще больше укрепили стремление юноши к самоубийству.

Перед сатидами встал выбор: или отказаться от желания возобладать над волей этого странного человека, или вместе с ним уйти в небытие. И когда Джарик принялся осуществлять свой ужасный план, сатиды полностью и окончательно сдались. Чтобы уцелеть, они согласились подчиниться Джарику, передав ему свою магическую энергию, — и сделали это так внезапно и резко, что сына Ивейна опалило внутренним огнем.

Он закричал, чувствуя, как проваливается в хаос; рванулся, словно пловец, пытающийся выбраться из водоворота, — и в глаза ему ударил яркий свет. Джарику казалось, что сами мышцы его отделяются от костей, — никакая самодисциплина, никакие уроки ваэре не могли помочь ему справиться с притоком энергии, дарованном четырьмя десятками сатидов.

Балансируя на краю безумия, Джарик искал пути спасения, и его разум, слившийся с разумом инопланетных кристаллов, перебирал возможные варианты будущего до тех пор, пока сын Ивейна не увидел наконец единственный вариант, не грозивший гибелью всего человечества… А едва увидев эту спасительную лазейку, юноша пустил в ход свои новые грозные силы, нарушив все известные законы мироздания.

С помощью сатидов он переделал основную структуру материи и времени, в то же время изменился и сам. Джарик переплавился, как металл в очаге кузни: он больше не был хилым писцом из Морбрита, он больше не был пленником Храма Теней, бывшим Повелителем огня; он объединился с четырьмя десятками сатидов, переплетя их энергию со своими плотью и душой.

Джарик превратился в хранилище магической силы — такое, каким был посох Анскиере, каким раньше был его собственный меч, — и очнулся уже не прежним юношей, научившимся магии под руководством ваэре, а существом, владеющим силой, неведомой ни одному волшебнику Кейтланда.