Дэвид Геммел - Царь Каменных Врат

Раздевшись донага, он взял флакон с маслом и стал натираться, погружая пальцы в бугры мускулов на плечах. Сырой воздух запада дурно сказывался на его костях.

Мысли его обратились к прошлому. Он снова чувствовал жар костра и слышал крики воинов, бросавшихся по его приказу в огонь.

Тенака спускался с горы на покатую вагрийскую равнину. Солнце вставало над его левым плечом, а над головой собирались тучи. Ветер развевал его волосы, и на душе был покой. Несмотря на громоздившиеся впереди трудности, он чувствовал себя свободным и ничем не обремененным.

Должно быть, это из-за надирской крови ему плохо в городе, среди высоких стен и закупоренных ставнями окон. Ветер подул сильнее, и Тенака улыбнулся.

Завтра смерть устремится к нему на конце стрелы, но сегодня... сегодня все чудесно.

Мысли о Скодии он выбросил из головы — пусть этим мучаются Ананаис и Райван. Муха теперь тоже отвечает за свою долю и едет навстречу своей судьбе. Все, что может сделать он, Тенака, — это выполнить свою часть задачи.

Он вернулся памятью к детству, проведенному в степях. Копье, Волчья Голова, Зеленая Обезьяна, Каменная Гора, Похитители Душ. Множество станов, множество земель.

Первенство племени Ульрика признавали повсюду: его воины были Владыками Степей, Зачинателями Войны. Волчья Голова славилась своей свирепостью в бою. Но кто правит волками теперь? Джонгир, конечно, давно умер.

Тенака вспомнил товарищей детских лет.

Острый Нож, скорый на гнев и неохотно прощающий, хитрый, находчивый и честолюбивый.

Абадай Всезнайка, скрытный и приверженный тайной науке шаманов.

Цзубой, прозванный Черепом с тех пор, как убил врага и поместил его череп на луку седла.

Все они — внуки Джонгира и потомки Ульрика.

Лиловые глаза Тенаки стали блеклыми и холодными, когда он припомнил эту троицу. Каждый из них в свое время усердно выказывал ненависть к полукровке.

Абадай, самый злобный, пытался даже отравить Тенаку на празднике Длинных Ножей. Шиллат, бдительная мать, заметила, как он подсыпал порошок в чашу ее сына.

Но никто не смел задирать Тенаку открыто, ибо к четырнадцати годам он заслужил прозвище Пляшущий Клинок и мастерски владел любым оружием.

Он просиживал долгие ночи у лагерных костров, слушая стариков, повествующих о былых войнах, и усваивая тонкости стратегии и тактики. В пятнадцать лет он знал на память все битвы и схватки в истории Волчьей Головы.

Тенака натянул поводья и посмотрел на далекие Дельнохские горы.

Он рассмеялся и пришпорил коня. Мерин фыркнул, сорвался в галоп и помчался по равнине, гремя копытами в утренней тишине.

Тенака, дав ему ненадолго волю, перевел его сперва на крупную, потом на мелкую рысь. Впереди еще много миль, и незачем утомлять коня, хотя он резв и вынослив.

Боги, как, однако же, хорошо уехать подальше от людей! Даже от Рении.

Она красива, и он любит ее, но ему необходимо побыть в одиночестве и обдумать свои планы на свободе.

Она молча выслушала его слова, что он поедет один. Он ожидал вспышки, но ничего подобного не произошло Она только обняла его, и они предались любви без страсти, с великой нежностью.

Если он переживет свое безумное приключение, он примет ее в свое сердце и в свой дом. Если переживет? По его прикидке, это произойдет в одном случае против нескольких сотен, а то и тысяч. Внезапная мысль поразила его. Да ведь он просто глупец! У него есть Рения и целое богатство в Вентрии — зачем он все ставит на карту?

Из любви к дренаям? Он поразмыслил, прекрасно понимая, каковы его чувства на самом деле. Здесь его всегда недолюбливали — даже в бытность генералом «Дракона». А дренайская земля хоть и красива, не может сравниться с диким простором степей. В чем же дело?

Смерть Иллэ выбила его из колеи еще и потому, что последовала сразу за истреблением «Дракона». Стыд за то, что он отверг своих друзей, горе от потери Иллэ... Ему стало казаться, что ее смерть послана ему в наказание за пренебрежение своим долгом. Только смерть Цески — и собственная смерть — могла искупить его позор. Но теперь все изменилось.

Ананаис будет держаться стойко, веря, что Тенака вернется. А дружба — нечто куда более крепкое и выносливое, чем любовь к той или иной земле. Тенака-хан был готов сойти в глубины преисподней и претерпеть самые жестокие муки, лишь бы выполнить обещание, данное Ананаису.

Он оглянулся на Скодийские горы. Скоро там начнут умирать. Войско Райван брошено на наковальню истории и отважно ждет встречи с молотом Цески.

Ананаис выехал с ним из города перед рассветом.Они остановились на вершине холма.

— Погляди-ка назад, ты, надир, хлебающий помои! И ты, дренай, взгляни на свои долины. Серьезно, Тани, побереги себя Собирай свою армию и скорее возвращайся назад. Долго мы не протянем. Мне сдается, они пошлют сюда дельнохский гарнизон, чтобы размягчить нас перед приходом главных сил.

— Да — они будут наносить удары и отходить, изматывая вас. Используй Тридцать — в предстоящие дни им цены не будет. Придумал ты что-нибудь относительно второго опорного лагеря?

— Да, мы доставим припасы в горы к югу от города. Там есть два узких перевала, которые можно удержать. Но уж если нас оттеснят туда, нам конец. Бежать будет некуда.

Они пожали друг другу руки и обнялись.

— Я хочу, чтобы ты знал.. — начал Тенака, но Ананаис перебил его:

— Знаю, парень! Ты, главное, поторопись. Старина Черная Маска будет держать форт до последнего.

Тенака усмехнулся и поехал к Вагрийской равнине.

Шесть дней на восточной границе Скодии не замечалось никаких вражеских войск. Зато в горы потоком шли беженцы, принося вести о пытках, голоде и прочих ужасах. Тридцать по мере своих сил проверяли пришедших, отсеивая лжецов или тайных сторонников Цески.

Число беженцев росло день ото дня. В нескольких долинах устроили лагеря для них, и Ананаис ломал голову над тем, как бы прокормить их и уберечь от болезней. Райван взяла это на себя — под ее руководством артели беженцев рыли сточные канавы и строили укрытия для больных и престарелых.

Молодые люди записывались в армию — с ними разбирались Галанд, Парсаль и Л ей к, но добровольцы каждый раз спрашивали Черную Маску, гиганта в темных одеждах. Его называли Пагубой Цески, и барды, бывшие среди беженцев, пели о нем ночью у костров.

Ананаиса это раздражало, но он не показывал виду, понимая, как могут пригодиться эти легенды в ближайшем будущем.

Каждое утро он выезжал в горы, оглядывая долины и склоны, отыскивая перевалы и прикидывая на глаз расстояния и углы атаки. Он снаряжал людей на постройку земляных стен, рытье траншей и возведение заслонов из камней. Устраивались тайники, где складывались копья и стрелы, а мешки с провизией подвешивались высоко на деревьях, за густой листвой. Каждому начальнику отряда было известно по меньшей мере три таких тайника.