Дэвид Геммел - Полуночный Сокол

— Прекрасно выглядите, молодой человек, — похвалил он.

Благодарю вас, ваше величество. Своим присутствием вы делаете честь цирку Оссиан.

— Позвольте представить моих гостей. Это Бендегит Бран, лорд из племени ригантов и его помощник, Фиаллах.

— Рад познакомиться, господа, — поприветствовал Хорат, отвесив неглубокий поклон, — пришли поболеть за соотечественника?

Оба риганта недоуменно посмотрели на собеседника.

— Сегодня сражается Бэйн, — поспешно объяснил Хорат, — Он прекрасный воин, гладиатор номер семь и украшение вашего цирка. Он встречается с Дэксом из цирка Палантес. Дэкс — гладиатор номер четыре, так что поединок обещает быть незабываемым. Если желаете сделать ставку, то, надеюсь, вы поставите на наш цирк.

Бендегит Бран покачал головой и переглянулся с Фиаллахом.

— Ну, желаю хорошо отдохнуть, господа.

Хорат низко поклонился Джасарею и ушел на свое место.

Каждую минуту он бросал тревожные взгляды на дверь. В королевскую ложу были приглашены Наладемус и лорд Волтан, но они так и не ответили на приглашение, Несмотря на это, для них приготовили кресла, и именно тут и появилась проблема. Наладемус — крупный мужчина, и для него нужно большое кресло. Сложность состояла в том, что император попросил прямое кресло с одной-единственной подушкой, а Хорат не мог посадить Наладемуса в лучшее, чем у императора, кресло, поэтому в глубине ложи он поставил широкий диван. Это, к сожалению, означало, что Наладемус в случае прихода будет вынужден сидеть за Джасареем и его гостями. Хората утешала мысль, что старейшина болен, поэтому вряд ли появится.

Раздался звук фанфар, и на арену въехали шесть всадников на белых лошадях и выстроились по периметру. Толпа зааплодировала, и лошади одновременно встали на дыбы. Затем, построив лошадей в ряд, всадники стали прыгать с одной на другую, приземляясь легко и точно. Под конец они снова оседлали лошадей и ускакали с арены под восторженный рев толпы. Хорат посмотрел на ригантов. Они сидели с пустыми, ничего не выражающими лицами, сложив руки на груди. Тут открылась задняя дверь, и Хорат тихо выругался.

Городской старейшина Наладемус вошел, опираясь на золотой посох. Хорат вскочил на ноги.

— Добро пожаловать, господин, — проговорил он, — ваше присутствие — большая честь для нас.

Наладемус кивнул и бросил взгляд на диван. Джасарей поднялся.

— Рад видеть тебя, мой друг, — тепло проговорил он, — прошу, сядь со мной. Хорат, велите принести еще один стул.

Хорат выскочил из ложи, подозвал слуг и дал им указания. Через мгновение принесли резное позолоченное кресло, которое было выше и глубже императорского.

— На этом кресле следует сидеть вам, ваше величество, — заметил Наладемус, когда кресло поставили возле Джасарея.

— Ерунда, дружище! Ты был болен, а твое здоровье важнее мелких условностей. Садись и устраивайся поудобнее.

Наладемус поклонился и тяжело опустился в золоченое кресло.

Хорат с облечением вздохнул и вернулся на место. Наладемуса представили гостям, и вскоре вся ложа стала следить за происходящим на арене. За конными акробатами следовала охота на львов. На арену выпустили двух львов, а затем выехали два всадника, вооруженные луками. Первого льва убили быстро, но второй, озверев от ран, напал на всадника. Лошадь встала на дыбы и сбросила седока. Через мгновение на него кинулся лев, когти и острые зубы вонзились в спину неудачливого охотника. Льва испугал оглушительный рев толпы, он отвернул огромную голову от жертвы, и в ту самую секунду второй всадник послал ему в сердце стрелу.

Зрители оглушительно закричали, на арену выбежали рабы и унесли изувеченного всадника со стадиона. Затем убрали и тела львов, а слуги с ведрами песка и большими граблями засыпали кровавые следы.

— Охотники очень отважны, — обратился Хорат к Бендегиту Брану.

— Львов морили голодом, — возразил Бран, — они практически истощены.

Улыбнувшись, Хорат оглядел зрителей, которых собралось на две тысячи больше, чем три недели назад. Цирк Оссиан уже близок к тому, чтобы стать самым прибыльным в Городе. «Для Палантеса это, должно быть, ужасно», — подумал Хорат. Такой успех пришел отчасти благодаря чужестранцу Бэйну, который очень понравился зрителям, но в основном благодаря влиянию Свирепого, который теперь тренировал гладиаторов, постепенно наращивая нагрузку, развивая их силу и скорость. Поражение гладиатора цирка Оссиан стало теперь редкостью.

Трубы проиграли сигнал к перерыву, зрители поднялись и пошли в большую комнату, где было накрыто двадцать столов с едой и прохладительными напитками. Наладемус завел разговор с Бендегитом Браном, а Джасарей — с Фиаллахом. Хорат прохаживался неподалеку от молчаливых стражников, выстроившихся у двери.

— Насколько я знаю, у вас есть дети, — сказал Наладемус Брану.

— Да, трое, — ответил Бран, — одни мальчики, самому младшему нет и четырех месяцев.

— Дети наше будущее, — проговорил старейшина, — их нужно холить и лелеять.

— Правильно, — согласился Бран и просветлел, — так здорово смотреть, как они растут и меняются! У вас есть дети?

— К сожалению, нет, монашество требует полного воздержания от всех мирских желаний. Я очень об этом сожалею. И наверное, оттого всегда радуюсь семейному счастью других.

Хорат поспешил отойти подальше — от велеречивости Наладемуса его просто тошнило. В комнату вошел еще кто-то, и стражники расступились. Это был высокий широкоплечий мужчина в серебристо-черных доспехах. Хорат поспешил навстречу.

— Лорд Волтан, большое спасибо, что нашли время прийти. Своим присутствием вы оказали цирку Оссиан большую честь.

— Принесите вина, — попросил высокий воин.

— Конечно, — ответил Хорат, продолжая улыбаться. Наполнив кубок, Хорат понял, что атмосфера в комнате изменилась, и взглянул на бывшего гладиатора. Стражники заметно волновались и выглядели неуверенно, а император внимательно посмотрел на Волтана и неспешно подошел к нему. На секунду Хорат подумал, что Волтан не собирается кланяться, но тут он склонил голову. Джасарей подозвал капитана охраны.

— Лорд Волтан — мой старый и верный друг, — начал Джасарей. — Судя по пыли на одежде, он очень сюда спешил, поэтому я прощаю ему то, что он предстал передо мной вооруженным. Спеша засвидетельствовать мне свое почтение, он, вероятно, позабыл про меч. Но по какой же причине вы позволили ему пройти?

— Простите, ваше величество, — пробормотал капитан, — больше это не повторится.

— Конечно, не повторится, ты уволен со службы, будь добр, доложи об этом командиру.

— Слушаюсь, ваше величество, — низко кланяясь, пробормотал капитан и попятился к выходу.

— Прежде чем ты уйдешь, — остановил его Джасарей, — будь так добр, забери оружие, о котором мы говорили.