Анна Гурова - Князь Тишины

– Эй, а поделиться? – раздался вдруг рядом голос Погодиной. – Нехорошо жадничать, Санек!

Саша тут же протянул ей бутылку. Катька хладнокровно допила пиво, взлохматила Саше волосы на макушке и вернулась к своей компании. Саша стоял и глуповато улыбался. Я же просто онемела. Всему есть предел, и зараза Погодина его перешла.

– Во нахалка! – возмущенно высказалась я. – Сперла пиво…

– Саня, иди к нам! – донесся от костра иллюзионистов Катькин голос.

Саша положил недоеденный бутерброд обратно в пакет и поднялся с земли.

«Пошел к ней! – с ужасом осознала я. – Она что, серьезно, или прикалывается? Или надо мной поиздеваться захотелось?» Словно нарочно, до меня долетела насмешливая реплика Эзергили:

– Ну ты, Катька, и совратительница малолетних! Бери лучше пример с меня…

«Значит, серьезно, – подумала я. – Ну что ж, это вполне естественно».

Я уже давно удивлялась, почему все без исключения девчонки не теряют головы при первом взгляде на Сашу. Дождалась, опасения подтвердились. Хорошего настроения как не бывало; душу затопила мрачная и безнадежная тоска.

– Ты куда? А поплавать? – сделала я попытку задержать его. – Мы же собирались!

На Сашином лице отразилась нерешительность. Плавать ему явно не хотелось. Ему хотелось сидеть у костра с Погодиной, которая будет хохмить и без всякого трепета лохматить ему волосы – ему, на которого я даже ласково взглянуть не решаюсь!

– А потом костры прогорят, и будет не согреться, – добавила я.

Этот аргумент показался Саше веским.

– Ладно, пошли, – нехотя сказал он. – Сгоняем на тот берег и обратно, и хватит.

Только раздевшись, я осознала, насколько все-таки здесь холодно. У берега я присела на корточки, попробовала пальцем воду и мгновенно покрылась гусиной кожей. «Вода градусов десять, не больше. – подумала я. – Вот нырну и сразу умру. Что ж, тем лучше».

– Как вода? – раздался спокойный голос Саши.

Я оглянулась. Похоже, на нас собрались посмотреть все присутствующие, в том числе и посторонние туристы. На Сашу в одних плавках я взглянуть не посмела, именно потому, что ужасно хотелось. Сама я была в очень красивом, сиреневом – как раз в тон коже – купальнике. Ох, лучше бы это был гидрокостюм.

– Смотрите, дети купаться собрались, – заметила туристическая тетка. – Моржи, что ли?

– Ребята, осторожно, здесь сильно сносит, – сообщил какой-то мужик в куртке. – Поднимитесь метров на тридцать выше по течению, а то угодите прямо на камни.

– Тут-то нашей Гельке и конец придет, – жизнерадостно ляпнула Эзергиль. – Размажет ее, как лягушку.

Саша высокомерно послал подальше нескольких приятелей, донимавших его советами, и медленно двинулся в воду. Я поспешила за ним. Ноги пронзила жгучая боль. Она быстро доползла до колен и двинулась дальше. Я испугалась – такого со мной еще не бывало – и уже хотела позорно предложить Саше: «Может, не надо?», – когда он вдруг глубоко вздохнул и с головой нырнул в грохочущий поток.

– Эх! – с досадой воскликнул мужик. – Я же говорил, выше надо было…

Я не дослушала, выкинула из головы все мысли и бросилась в ледяную воду вслед за Сашей.

В тело словно воткнули несколько тысяч раскаленных иголок. Наверно, если бы меня бросили в кипяток, ощущения были бы похожие. Я молотила по воде руками и ногами как сумасшедшая, понимая, что если остановлюсь, то тут же окоченею и пойду ко дну. Когда через минуту-две немного сбавила темп, чтобы перевести дух, я обнаружила, что переплыла уже почти половину реки и даже чуть-чуть обогнала Сашу. Он воспользовался заминкой и обошел меня несколькими мощными гребками. Передо мной мелькнули его глаза, полные хищного веселья.

– Отлично! – отплевываясь, крикнул он. – Поднажми, еще метров пять, и попадем в заводь.

Я попыталась последовать совету и поняла, что вот-вот выдохнусь. Меня сразу потащило вниз по течению. Саша, оглянувшись, что-то прокричал. Мне в лицо плеснула волна, я глотнула воды, закашлялась.

– Давай! – крикнул Саша.

Он уже выплыл в спокойное место и стоял по грудь в воде. «Тут же мелко», – сообразила я, и стало страшно обидно, что я не могу преодолеть какие-то жалкие два-три метра. Как, должно быть, глупо я смотрюсь с того берега. Это у меня тут отчаянная борьба за жизнь, а зрителям, наверно, кажется, что я праздно болтаюсь на мелководье. «Ну, помоги же мне!» – мысленно воззвала я к Саше. Он, как будто услышав мой зов, обернулся и двинулся в мою сторону. Я отвоевала у реки еще метр и с облегчением почувствовала под ногами дно.

– Ты в порядке? – спросил Саша, чересчур пристально разглядывая мое лицо. – Давай руку. Я тебя вытащу.

Давай руку! Это были лучшие слова в моей жизни. Лучше этого может быть только: «Предлагаю руку и сердце». Я протянула вперед обе руки и устремилась к Саше. В этот момент на меня накатилась ледяная волна, и я потеряла дно. Парализующее холодное течение со страшной скоростью тащило куда-то вниз. Я изо всех сил рванулась наверх. Но верх пропал. Его место заняли мутная вода и клочья пены. На секунду меня выбросило, я вдохнула воздух пополам с пеной и увидела прямо перед собой черный валун. «Все», – подумала я.

Однако веселье только начиналось. Меня пронесло мимо валуна, снова затянуло под воду, выбросило и опять затянуло. Река играла со мной, как команда баскетболистов с мячом. Берег несся мимо с неестественной скоростью. Потом мне сказали, что все наши истошно кричали, пытаясь углядеть меня среди валунов, но я ничего не слышала, даже грохота реки. Когда я оказалась под водой последний раз, в легких было полно воды, я ничего не видела и не соображала, и, если бы меня случайно не вынесло в тихую заводь, следующего нырка я бы, наверно, не пережила.

Но течение вдруг пропало, и я обнаружила, что стою на четвереньках на каменистой отмели, кашляю и с трудом глотаю воздух, который жжет горло. Я выползла на берег и упала на камни, чувствуя себя страшно уставшей.

Вскоре рядом со мной появились несколько перепуганных одногруппников, в поисках моего трупа переплывших Оредеж ниже порогов. Никто не понимал, что со мной случилось, в том числе и я сама: все видели, что я почти вышла на берег, и вдруг меня утянуло под воду. Через полчаса я настолько оклемалась, что нашла в себе силы переплыть реку обратно.

Теперь одна мысль занимала меня – где Саша? Вдруг он кинулся за мной, и его ударило о камень? Может, Сашу унесло вниз по течению и его надо срочно искать? Я принялась расспрашивать, но никто вразумительно не ответил. Саша был чужой, и его судьба никого особо не интересовала. Я встревожилась еще сильнее. Но, когда мы пришли в лагерь, моя тревога сменилась горечью и яростью. Саша как ни в чем не бывало грелся у костра и лопал жареные сосиски, а рядом соловьем разливалась Погодина. Вели себя они так, как будто были давно и близко знакомы. Похоже, они пребывали в наилучших отношениях.