Анна Гурова - Малышка и Карлссон

Катя молчала. Не очень-то она верила в «раскаяние» Сережиного папаши. Наверняка какую-то новую гадость замыслил.

– Вижу, вы мне больше не верите, – вздохнул Большой Босс. – Но я вам верю! Теперь – верю. Вудем считать, что вы успешно прошли испытательный срок. Вы рады, Катя?

Катя неопределенно пожала плечами.

– Вот и отлично! – просиял Сережин папаша. – С этой минуты вы больше не стажер, а полноправный офис-менеджер! С окладом, ну, допустим… Двести… Нет, двести пятьдесят долларов в месяц! Это, разумеется, не предел. Я уверен… Да, кстати, Людмила, когда у нас в этом месяце аванс?

– Как всегда, Илья Всеволодович, двадцать восьмого числа.

– То есть завтра! Завтра, Катенька, можете приходить за авансом! Людмила, позвони в бухгалтерию, пусть Катеньку впишут в ведомость. Скажешь, я распорядился…

Он еще минут пять осыпал Катю комплиментами и строил грандиозные схемы ее карьерного роста. Катя помалкивала. Смотрела поверх его головы в черный объектив телекамеры, кушала Людмилины конфеты… Сережа отсиживался в туалете.

Из офиса Катя вышла в полном недоумении. Она не могла представить, с чего это вдруг Сережин папаша так рассиропился. Может, ему позвонил родитель еще какого-нибудь участника вечеринки? …Папа Стасика, например?

Впрочем, уже через полчаса Катя перестала ломать над этим голову. Всё обошлось – и хорошо. Может, завтра, когда придет за деньгами (деньги – это тоже хорошо), она что-нибудь выяснит…

– Молодец, Илья! – Расположившийся в директорском кресле мужчина отключил видеозапись, вынул диск и передал своему спутнику.

– Рад услужить, Эдуард Георгиевич!

– Больше ничего по отношению к ней не предпринимай, – сказал мужчина, вставая. – Пусть всё идет как идет.

– Всё, как вы скажете, Эдуард Георгиевич!

Он проводил мужчину и его спутника до дверей, но когда они вышли, сразу перестал улыбаться.

– Никого не пускать, ни с кем не соединять! – бросил он секретарше. – Оболтуса, – кивок на туалет, – домой!

Захлопнул дверь, полез в сейф, достал бутылку виски, наполнил до краев чашку из-под кофе (первое, что попалось под руку) и махом выпил…

– Он такой красавчик, этот Селгарин… – мечтательно проговорила секретарша. – Просто как в кино!

– А по-моему, он гомик, – ревниво заметил охранник. – Духами от него несет…

– Что б ты понимал! – сказала секретарша. – Это мужские духи! Крутейший парфюм! Последняя версия Хуго! Знаешь, сколько такие стоят? Это тебе не лосьон для бритья! А цвет у него натуральный! Уж я в этом разбираюсь, можешь мне поверить!

– Я верю, – не стал спорить охранник. – Но всё равно на пидора похож… – проворчал он себе под нос.

– Грубый ты, Васька! – сказала секретарша. – И «пидор» – это невежливо. Надо говорить – «гей».

Оба засмеялись.

– Думаешь, он клюнул? – спросил тот, о ком они говорили, у своего спутника.

– Уверен! А ты?

– Я? Я бы точно не удержался! – Эдуард Селгарин (впрочем, это имя он носил сравнительно недолго) негромко засмеялся. – Эта малышка – чудо!

– Да, – сказал его спутник. – Удивительное создание. Редкая жизненная сила.

– Совпадение? – предположил Селгарин. – Или…

– Или, – сказал его спутник.

– Только я тебя прошу, Аль, держись от нее подальше, – озабоченно проговорил Селгарин. – Я сам всё сделаю.

– Пометь ее, – сказал его спутник. – Мало ли…

– Он может заметить! – напомнил Селгарин.

– Ну и что?

– Риск увеличится многократно, – заметил Селгарин.

– Ты – в отличной форме, ты справишься.

– Твоими стараниями, – Селгарин засмеялся. – Но он – сильнее. Он всегда был сильнее!

– Был, – сказал его спутник. – Не бойся. Теперь – не старые времена. В мире высоких технологий замшелый булыжник не котируется.

– Надеюсь, – сказал Селгарин. – Но лучше бы нам отыскать его раньше, чем он отыщет нас. Натравит на нас Хищника…

– Нет, – покачал головой его спутник. – Со мной он пожелает разобраться сам, а тебя никакой Хищник не учует сквозь такое амбрэ!

Оба рассмеялись. Один – мелодично. Второй – сухим смешком. Будто песок пересыпали.

«Ах, где ты, прекрасная фея?» – уныло думала Катя, глядя на себя в зеркало. Теперь, без макияжа, она казалась себе совершенно неинтересной, невзрачной. Вдобавок на лбу и подбородке появились какие-то красноватые пятна – должно быть, аллергия на косметику.

«Не надо было смывать макияж мылом, – думала она, осторожно прикасаясь к покрасневшей коже. – И вообще это нечестно – красота на один вечер. Вчера я принцесса, а сегодня снова Золушка. А если опять захочу стать принцессой – пожалуйста, двести долларов. Может, у меня раньше и не было комплексов насчет своей внешности, так теперь наверняка появятся… А тут еще и свидание – так некстати!»

Накануне Кате позвонил Стасик и пригласил ее после работы зайти в какое-нибудь кафе. Катю его звонок удивил и порадовал – она-то решила, что он о ней забыл.

Катя, не раздумывая, приняла приглашение. Но теперь, мрачно глядя на себя в зеркало, засомневалась – хочется ли ей завязывать отношения с этим парнем. А если да – то стоит ли показываться ему с таким лицом.

Стасик… Все ее подруги хором сказали бы – это твой шанс, дура! Возможно, к хору присоединилась бы и мама. Одобрил бы Стасика папа? Тут у Кати твердой уверенности не было. С девической точки зрения, Стасика, безусловно, можно было назвать парнем мечты. Но, положа руку на сердце, Катя не могла сказать, что Стасик – это парень именно ее мечты. Гораздо охотнее она пообщалась бы с тем же Димой – просто погулять, поговорить, безо всяких там кафе и прочих развлекательных мероприятий. Но само по себе Стасиково внимание ей льстило. Раньше, в школе, сама мысль о том, что на нее может пасть благосклонный взор такого красавца, как Стасик, повергла бы Катю в трепет… Однако теперь что-то изменилось, и вместо восторга Катя испытывала всего лишь умеренную радость, вдобавок несколько подпорченную мыслью о Наташе.

Бегать на свидания с чужим парнем было как-то непорядочно.

«В конце концов он же не замуж меня зовет. Мы просто пообщаемся, – думала Катя, роясь в одежде. – Выпьем по молочному коктейлю, поговорим о судьбе, или о чем он там хотел. В общем, видно будет».

Катя надела джинсы и застыла, держа в руках полюбившуюся ей «глазастую» футболку. В каком-то историческом романе она прочитала, что девушка не должна дважды выходить в свет в одном и том же туалете. После долгих колебаний она выбрала белую блузу из вискозы – самую нарядную вещь из тех, что она привезла из Пскова.