Дарья Гущина - Дитя магии

Какие я все-таки полезные знакомства заводить умею…

«Э-э-э… Внутри меня кое-кто сидит, а его нужно вытащить наружу. Поможешь?»

«С тобой вся моя сила. Но извлечь его ты должна сама. Это Шали, если я не ошибаюсь?»

«Он самый», — кивнула я.

Голова Белого волка опустилась на мои колени. Я осторожно пригладила жесткую шерсть. И окружающая меня горячая ненависть сменилась почтением.

«Действуй, дочь природы».

Отыскав внутри себя клубок тьмы, я погнала его наружу.

— А ну, убирайся, подлец! — шипела я.

Но тьма, вместо того чтобы повиноваться, начала разрастаться, заполняя меня. Теперь заметалась уже я.

«На колени, человек. Никто не смеет приказывать Великим» , — заговорил внутри меня голос.

Короткая вспышка боли — я увидела себя со стороны. Увидела? Увидела! Мое тело встало и смерило меня надменным и насмешливым взором горящих красных глаз. Белый волк отпрянул в сторону.

«Продолжай».

Ах, продолжай? Значит, так задумано было? Ладно. Придется теперь еще и за свое тело бороться. Думай же, Лекс, чего боятся Древние боги? Правильно, Святых. А как я молитву ему почитаю?..

«В его глаза смотри. Глаза — самое слабое место».

Я мельком оглядела себя. Вылитая Эллин просто! Дожила! Стала привидением! То есть священный круг очертить не смогу, потому как в руке ничего не удержу, но… Могу очертить его собой!

Пара движений — и вокруг Шали слабо замерцал круг. Он тихо зарычал. Ой, боюсь, пугаюсь…

«Не отвлекайся».

Точно. Глядя в его глаза, я забормотала священные слова.

Ой, что происходить начало! Мое тело в мгновение ока почернело, увеличилось вдвое, обзавелось еще парой рук и разродилось громогласным воем. А глаза ярко вспыхнули, и в их зловещей глубине рассыпались искры ярости и ненависти. Как у Шайтана… Я чуть не отвернулась, но вовремя вспомнила — зрительный обман, конечно же!

— Да продлят твою жизнь Святые боги, — продолжала бубнить я.

Тело выгнулось дугой, пытаясь просочиться ко мне через круг.

«Не отводи глаз».

— …и мудрые звезды да озарят твой путь, — дрожащим голосом закончила я.

Не знай я о том, что сама являюсь призраком, давно бы решила, что моя душа укрылась где-то в левой пятке — столь устрашающее зрелище являл собой разгневанный Древний бог. Руки тянулись ко мне, но, обжигаясь о круг, бессильно опускались.

— Что ж ты из моего тела не уходишь, сволочь этакая? — бормотала я.

«Твое тело — так ты за него и бейся».

Хорошо же! И я не придумала ничего лучше, как, призвав на помощь все силы природы, войти в круг и нырнуть в измененную себя. Тело, стоило мне лишь к нему прикоснуться, задымилось, а я ощутила резкую боль, на мгновение, потеряв сознание.

«Вот и все».

Я приоткрыла один глаз. О Святые боги! Я вижу! Я снова вижу! И что я вижу? Черная тень, захваченная в плен той же лианой и прижатая к древесному стволу, уже становилась частью лесного создания, Неужели это действительно все?..

Пошевелившись, я пробормотала неприличное ругательство. Что он тут с моим телом успел сотворить? Только что волосы на голове не болели. А все остальное — увы и ах. Я кое-как села и заметила, как дымятся мои ладони. Обжег о круг, зараза. Берешь тело напрокат — так будь добр обращаться с ним бережно и возвращать в прежнем состоянии…

Белый волк, приблизившись ко мне, положил голову на мое плечо.

«Пойдем, дочь лесов. Ты выполнила свое предназначение — теперь ты свободна. Я доведу тебя до врат».

Тело повиновалось с трудом. Встав, я пошатнулась и ухватилась за своего неожиданного помощника. Волк несколько мгновений смотрел на меня, а потом велел:

«Забирайся на спину».

Ух ты… Знак наивысшего доверия. Никогда ни одно свободное создание природы не позволит простому смертному себя оседлать…

Я взобралась на широкую спину, обняв друга за шею.

— Спасибо…

«Мы квиты».

Пожалуй. Ведь мое с ним знакомство началось с того, что я спасла волку жизнь. Нашла израненным в обличье человека под Дубом-прародителем и долгое время выхаживала, как умела. А теперь он спасает мою жизнь. Все правильно. Белый волк вернул мне свой долг.

Пронесшись по болоту, он замер у большого дерева и издал долгий вой, от которого у меня мурашки побежали по коже. А в дереве появилась довольно широкая щель, в которую Белый волк резко нырнул, едва по дороге не уронив меня.

«Извини».

— Да ничего, — пробормотала я.

И оказалась на холме у Дуба-прародителя. Мой провожатый помог мне спуститься на землю. Пошатываясь, я села и прислонилась спиной к дереву.

«С возвращением, дитя мое».

Да, действительно. С возвращением, Лекс. С возвращением из Внутреннего мира и с освобождением от проклятого пророчества. Интересно, и почему ты не радуешься?..

— Сил нет, — пробурчала сама себе я.

Не то. Совсем не то. Надо бы на моем месте прыгать от счастья и громко верещать от радости, но… Да, больше меня никогда не погонят по каким-то не моим делам… Вот только что мне делать теперь? Раньше было хоть какое-то, пусть и чужое, дело, в котором я могла найти себе применение. А куда мне применить себя сейчас, когда все позади?..

«Прощай, дитя природы». — Белый волк коснулся головой моего плеча.

— Прощай. — Я вернула жест уважения. — Прощай и — спасибо.

Прародитель волков исчез, а я, приглядевшись, увидела свое сопровождение — они неслись наперегонки, что-то мне крича. Ну что ж. Для них старалась — пусть они и радуются. А я… А мне уже все равно…

Прошло десять дней с тех пор, как меня принесли домой. Принесли — потому что, пока народ до меня добирался, я успела сладко уснуть, свернувшись клубком под Дубом-прародителем.

А, проснувшись, первым делом обнаружила у постели своих родителей. Сидя рядышком, они умильно разглядывали спящую меня. И от них веяло таким невыразимым уютом и теплом, что я чуть горючую слезу не пустила. Давно забытое щемящее ощущение полной безопасности и умиротворения окутало меня подобно пушистому одеялу…

— Проснулась, милая? — смахнула слезинку мама. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Я… — Я замялась. — Нормально…

И посмотрела на своих родителей уже не как дочь, а как дитя природы. Ничего себе! Двойная аура разных цветов с многочисленными всполохами… Мои родители — величайшие маги современности… А я… А я всего лишь…

Цыц, Лекс, шикнула на себя я, прерывая собственное нытье, ты тоже, между прочим, единственная в своем роде! То, что подвластно тебе, не умеют ни маги, ни люди!

Я снова посмотрела на них как на своих родителей. Лица усталые, осунувшиеся и такие близкие и родные… Сколько раз я мечтала о том, чтобы однажды, хоть ненадолго увидеть на их лицах заботу и любовь…

Кто из нас первым бросился обниматься, я так и не поняла, но уже через мгновение оказалась в их объятиях. И расплакалась от счастья так, как не плакала даже в детстве. Мама тоже долго не выдержала и в тон мне захлюпала носом. Папа держался дольше всех, но под конец и он пустил скупую мужскую слезу.